Потерявший надежду - Гувер Колин - Страница 40

• Предыдущая
• 40/54
• Следующая

Похоже, Дэниел выбрал этот громадный диван по тем же причинам, по каким девушки выбирают одежду «для интима». Из соображений удобства для такого рода вещей.

Я осыпаю поцелуями ее подбородок, шею и спускаюсь к тому месту, где кончается вырез платья и начинается ложбинка. Медленно поглаживаю через платье все ее тело и дохожу до груди. Рука через ткань ласкает ее грудь, которая твердеет под моими пальцами.

О господи! Это офигенный вечер для любви!

Со стоном сжимаю ее грудь немного сильней, и она тоже стонет, выгибая спину и наваливаясь на мою руку. Прижимаю губы к ее рту и продолжаю целовать ее. Но нам приходится прерваться, чтобы отдышаться. Прикасаюсь щекой к ее щеке и приближаю губы прямо к ее уху.

– Скай! – шепчу я.

Она судорожно вздыхает:

– А?

Я медленно выдыхаю:

– Я живу тебя.

– Я живу тебя, Дин Холдер, – со вздохом произносит она.

Стараюсь размеренно вдыхать и выдыхать.

Мысленно повторяю сказанную ей фразу.

Впервые слышу, как она произносит мое имя – Дин.

К списку оснований для влюбленности добавляется слово. И тоже впервые.

Приподнимаюсь и смотрю на нее:

– Спасибо.

– За что? – Она улыбается.

«За то, что ты жива», – думаю я.

– За то, что ты – это ты, – говорю я вслух.

Ее улыбка гаснет, и, клянусь, она смотрит прямо мне в душу.

– Мне удается быть собой. В особенности когда я с тобой.

Несколько мгновений я пристально смотрю на нее, потом снова прижимаюсь к ней щекой. Тянет поцеловать ее, но я крепко прижимаюсь щекой к щеке, потому что не хочу, чтобы она увидела мои слезы.

Не хочу, чтобы она видела, как больно сознавать, что она может быть настолько близка ко мне и тем не менее не вспомнить меня.

Я никогда раньше не приводил ее домой, хотя мы встречаемся уже месяц. Когда мы были детьми, Хоуп проводила у нас много времени, поэтому я боюсь, моя мать узнает ее и скажет что-нибудь такое. И пока Скай не знает правду о своем прошлом, я не хочу допустить, чтобы ей открыл глаза кто-то другой, кроме меня.

Пусть Скай не думает, что я не приглашаю ее домой, потому что не хочу пускать в свою жизнь. И вот я воспользовался случаем привести ее к нам сегодня вечером, поскольку матери не будет. И хотя мы наконец-то одни, целуемся на моей постели, меня не покидает тревожное чувство. Вечер начался не очень удачно, и мне не отделаться от чувства вины за былое. Ведь я предпочел бы, чтобы мои мысли были заняты только настоящим моментом.

Весь день она была сдержанной, и я чувствовал, что в этом и моя вина. После того как мы ушли из художественной галереи, куда ходили поддержать Брекина и его бойфренда Макса, Скай не сказала мне и двух слов. Я спрашивал себя, имеет ли это отношение ко вчерашнему вечеру, и понял, что да, самое прямое отношение.

Вчера в фирме моей матери была вечеринка по случаю Хеллоуина. Там я, пожалуй, выпил лишнего, а потом отправился к дому Скай и влез к ней в окно. Все было хорошо, и мы в конце концов заснули, но среди ночи я проснулся от ее истеричного плача. Она плакала и вся дрожала, и я никогда не видел, чтобы человек так реагировал на ночной кошмар.

Я дико перепугался: не знал, как ей помочь, совершенно не понимал, где нахожусь, когда проснулся рядом с ней. Я еще не совсем протрезвел и смутно помнил, как ушел из дому и прокрался в ее спальню. Меня смущало, что она видела меня таким. А что, если я проговорился? Я держал ее в объятиях, пока она не успокоилась, но потом ушел, поскольку до конца так и не очухался и не хотел ляпнуть что-нибудь и все испортить.

Но, очевидно, я все-таки проболтался, потому что чуть раньше, когда мы были внизу, она упомянула имя Хоуп. Это ошеломило меня, едва не вышибло дух. И если бы я изо всех сил не прикидывался, будто не понимаю, о чем речь, это сразило бы меня окончательно.

Но я даю ей высказаться, и оказывается, я не напрасно себе не доверял. Очевидно, вместо имени Скай я пробормотал «Хоуп», и всю оставшуюся часть дня она переживала из-за этого. Она подумала, что Хоуп – это другая девушка. Сама мысль о том, что она думает, будто я способен помыслить о ком-то другом, надрывает мне сердце.

Поэтому в данный момент я делаю все возможное, чтобы показать ей, что она единственная девушка, о которой я думаю.

Только она.

Опершись на руки и колени, я целую ее, стараясь дать ей понять, что привез ее сюда только для того, чтобы провести с ней время.

Но на ней опять платье.

После тех двух часов в подвале Дэниела мы оба были поражены тем, как хорошо мои руки познакомились с ее платьем, а также и с бельем.

Но сейчас она снова в платье. Две недели назад на том диване Дэниела мы сделали немало первых шагов. Так много, что на сегодняшний вечер остается лишь один, и то, что мы оба об этом знаем, а на ней опять платье, вносит сумятицу в мои чувства и заставляет бешено колотиться сердце.

Есть еще одна причина. Прежде чем подняться в спальню, мы обжимались на лестнице, и Скай призналась, что она девственница. Я и раньше знал, но сам факт, что она думала об этом, когда я целовал ее, заставляет предположить, что она хотела предупредить меня заранее. Пока не стало поздно.

И тогда я возблагодарю и ангелов, и богов, и птиц, и пчел, и сладчайшего младенца Иисуса за то, что она надела это платье. Она в нем так прекрасна, что хоть на какое-то время я забываю свое чувство вины и просто любуюсь.

• Предыдущая
• 40/54
• Следующая