Безупречный муж - Гарднер Лиза - Страница 22

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая

– Миссис Уильямс отказалась от полицейской защиты.

– Что? – По залу прошел шепот. Лейтенант Хоулихан поднял руку, призывая всех к порядку. У него самого была та же самая реакция, когда ему позвонил Диффорд и рассказал об этом идиотском плане.

– Тереза знает, что находится в опасности. Но она решила, что ее шансы значительно увеличатся, если она уйдет в свободное плавание.

– Надо, чтобы хоть пара агентов продолжала следить за ней. А то он подберется к ней вплотную, а мы об этом даже не узнаем.

– Парни, о ее месте пребывания известно только ограниченному кругу людей, и никто из сидящих в этой комнате в этот круг не входит.

– А что с ее дочерью? – Ворчание не утихало.

– Она под наблюдением ее охранников. Ни один из вас может о ней не беспокоиться.

Но ворчание не прекращалось. Копы не любят, когда их используют втемную.

– А что это за система, о которой говорил Бекетт?

– Мы над этим работаем. Еще вопросы?

Кто-то отрицательно покачал головой, кто-то обменялся недоверчивыми взглядами с коллегами. Стороннему наблюдателю было видно, что все уже находятся в состоянии стресса.

Лейтенант Хоулихан постучал ладонью по кафедре.

– Мы закончили, парни.

Из дверей вышла большая группа одетых в синее офицеров. Выйдя на солнечный свет, все они заморгали глазами, привыкая к яркому освещению. Шли по двое или небольшими группами. Шли быстро, как люди, которым предстоит выполнить серьезную работу.

В конце здания один из офицеров отделился от группы, небрежно помахал рукой на прощание и направился к переулку, как будто там он оставил свою машину.

Но ни в какую машину он не сел. Вместо этого без остановки прошел несколько кварталов. Проверился и, когда стало ясно, что за ним никто не наблюдает, свернул в парк. Там, среди деревьев, он снял свою синюю форму, под которой оказалась оранжевая спецовка строителя, и достал из-за крупного валуна каску, которую заранее там спрятал. Шелли отвечала за наличие «спецодежды», которую она добывала, следуя его инструкциям. И делала она это здорово.

Засунув полицейскую форму в бумажный пакет, мужчина вернулся к цивилизации. Его лицо было мастерски загримировано. Немного подкладки здесь, слегка натянутая кожа там – он совсем не был похож на себя самого.

Через пятнадцать минут мужчина вошел в мотель, в котором снимала комнату Лола Гавиц.

– Детка, я дома.

Посвистывая, Бекетт запер за собой дверь и проверил занавески. Свет зажигать он не стал. Засунув бумажный пакет с униформой под громадную кровать, в полумраке прошел в ванную.

Обнаженная Шелли висела в душевой кабине.

Ее рот был заклеен упаковочной лентой. Такой же лентой были стянуты ее ноги в коленях и запястья рук. Небольшое полотенце защищало нежную кожу шеи от бельевой веревки, которая стягивала ее. Другой конец веревки был привязан к воронке душа, и Шелли висела в трех дюймах над полом кабины. Классическая поза аутоэротического[40] удушения. Полицейскому офицеру полагается много знать.

Шелли могла не дать веревке окончательно задушить ее, подняв руки и ухватившись за воронку душа. Или, вытянув ноги, кончиками пальцев могла опереться о край ванны; правда, в этом случае существовала опасность, что ее нога соскользнет и веревка переломит ей шею.

Скорее всего, ее руки уже устали, потому что кончиками пальцев ноги она опиралась о край ванны. Когда Джим вошел, она измученным жестом подняла голову, и ее светлые волосы открыли ее провалившиеся глаза.

Мужчина посмотрел на ее ноги. Рукой дотронулся до ее колена – одно движение, и все закончится.

Глаза девушки в ужасе закатились.

– Ну что, Шелли? Хочется еще пожить?

Она яростно, насколько ей позволяла веревка, закивала.

– Полиция предсказывает, что я убью тебя, как только ты станешь мне не нужна.

Кивки.

Протянув руку, Бекетт ослабил веревку. Девушка свалилась на пол, как мешок с зерном. Какое-то время мужчина молча изучал светлые волосы на бледной коже. Слегка погладив ее по голове, он расстегнул свой строительный комбинезон и позволил ему упасть на пол ванной.

Шелли пошевелилась на полу, понимая, что от нее сейчас потребуется. Она подняла голову вверх, и Джим одним быстрым движением сорвал упаковочную ленту.

– Вот умница. Помни, Шелли, ты должна быть мне полезна. Очень полезна.

Она взяла его в рот, и он постепенно расслабился от исступленных движений ее губ. Его руки продолжали гладить ее светлые волосы, забирая их в пригоршни, а затем отпуская. На какой-то момент он позволил себе представить, что на коленях перед ним стоит вовсе не Шелли, а Тереза. Его глупая женушка Тереза.

Он никогда не заставлял ее ублажать его таким образом. Он никогда не заставлял ее делать то, что заставлял делать других. Она была его женой, матерью его ребенка. Он думал о ней отдельно. Теперь он понимал, что ошибался.

Теперь он мечтал о том, что заставит ее делать, когда они встретятся еще раз.

Он закрыл глаза, и его руки сомкнулись на шее Шелли-Терезы.

– Я иду к тебе детка. Иду.

Анджела слабела прямо на глазах. Ее движения потеряли осмысленность, и теперь она, с дрожащим подбородком, просто колотила руками по воде. Женщина смогла проплыть длину бассейна всего двадцать раз. Какие-то несчастные четыреста ярдов[41], тогда как для него нормой было три тысячи. Боже, да у них действительно проблема…

Начали они с гимнастики – Анджела не смогла отжаться даже одного раза. Ладно, для некоторых женщин мышцы на руках действительно являются проблемой, а она к тому же очень субтильная. Потом они перешли к растягиванию – ее гибкость была на хорошем уровне. Она сделала двадцать полных подъемов корпуса из положения лежа и выжила после двадцати прыжков на месте. Потом они перешли к приседаниям, и здесь Анджела просто развалилась на части. Полное отсутствие мускулов и на руках, и на ногах.

Эта женщина никогда не знала, что такое быть в форме. У нее просто отсутствовала мышечная масса. А только с кожей и костями не очень-то повоюешь.

– Еще, – скомандовал Джей Ти.

– Нет, – ответила Анджела, но от усталости ее слова прозвучали совсем неубедительно.

Джей Ти оскалился, и она медленно продолжила заплыв.

– И это ты называешь формой? – рявкнул мужчина; ему явно не хватало свистка.

– Я же предупреждала, что не очень хорошо плаваю.

– Это точно. А также не очень хорошо отжимаешься и приседаешь… Детка, да как ты вообще существуешь?

– Знаешь, между домохозяйками и Железным Человеком[42] существует некоторая разница, – огрызнулась Анджела.

Что ж, вот в этом что-то есть. Даже если физически у нее не получится, то, может быть, морально ей удастся сровнять Большого Плохиша Джима с землей.

Она добралась до противоположного конца бассейна и без разрешения Джей Ти ухватилась за бортик. Ее плечи дрожали. Щекой она прислонилась к стенке, как будто это была подушка.

Анджела была похожа на измученного ребенка. Казалось, она ждет, что кто-то возьмет ее на руки, обнимет и убаюкает, гладя по волосам.

Джей Ти быстро отошел от нее.

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– Нет, но у каждого, кажется, есть по этому поводу своя теория, – на ее губах появилась та самая старушечья улыбка, которая говорила о том, что она в данный момент думает о своем бывшем муже и тех секретах, которыми ни с кем и никогда не поделится.

– Ты слишком много думаешь.

– Мне об этом уже говорили.

– Нет, правда. Ты вцепилась в бортик и думаешь: как я устала. Ты думаешь: у меня болят ноги. Или я не прав, Анджела?

– Ну, хорошо, я устала и мои ноги болят, – сказала она, раскрыв, наконец, глаза. Ее ресницы слиплись от воды.

– Тебе надо найти второе дыхание.

– Второе дыхание?

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая