Не кради мои годы - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 17

— Предупреждаю, среди рукописей может оказаться что-нибудь очень ценное.

— Мы знаем о письме Иосифа Аримафейского. Уверяю вас, мы найдем эксперта, который будет обращаться с ним очень, очень бережно.

Они наконец ушли.

— Кэтлин, давайте прогуляемся, — предложила Дейла. — На улице так красиво.

Кэтлин упрямо покачала головой.

— Тогда просто посидим в патио, — сказала Дейла.

— Мамочка, почему бы тебе не подышать свежим воздухом? — принялась уговаривать ее Мария. — Эльвира и Уилли скоро будут, и мне надо подготовиться к их приходу.

— Эльвира и Уилли? — улыбнулась Кэтлин. — Пойду в сад, подожду их там.

В одиночестве Мария начала приводить гостиную в порядок: задвинула ящики секретера и расставила по местам вазу и свечи на коктейльном столике. Стулья из столовой все еще стояли вокруг него. Потом она отправилась в кабинет. Антикварный письменный стол, которым так гордился отец, теперь был завален содержимым выдвижных ящиков. «Полагаю, они взяли лишь то, что посчитали вещественными доказательствами», — сердито подумала Мария. Казалось, что из комнаты вынесли саму суть ее отца. В лучах полуденного солнца особенно стали заметны протертые пятна на ковре. Книги, которые он всегда хранил в идеальном порядке, теперь валялись кучами на полках. Фотографии отца, мамы и их совместные валялись перевернутыми, словно бы кололи глаза полицейским.

Она прибралась в кабинете, потом поднялась наверх, где также была тщательно обыскана каждая комната. Навести порядок в доме удалось только к пяти часам, когда в окошко спальни она заметила «Бьюик» Уилли и Эльвиры, парковавшийся у дома.

У входной двери Мария была раньше, чем они позвонили.

— Как я рада вас видеть, — с чувством произнесла она, ощутив ласковое объятие Эльвиры.

— Жаль, что нас не было именно на этой неделе, Мария, — сказала Эльвира. — Ломала себе руки оттого, что мы посреди океана и не могли быть рядом с тобой.

— Но теперь вы здесь, и это главное, — радовалась Мария, провожая их в дом. — Мама с Дейлой сидят в патио. Только что слышала, как они разговаривают, так что мама не спит. Она было уснула на кушетке, что хорошо, потому что очень плохо спала с тех пор, как папу… — Мария замолчала, не сумев заставить себя произнести слово «убили».

Уилли поспешил заполнить паузу.

— Никто не может спокойно спать, когда в доме покойник, — с чувством произнес он, прошел вперед и открыл раздвижную стеклянную дверь из гостиной в патио. — Привет, Кэтлин, привет. Ну что, девочки, загораете?

Довольный смех Кэтлин убедил Марию в том, что Уилли сможет занять мать хотя бы на несколько минут.

— Эльвира, пока ты не ушла, мне надо тебе кое-что сказать. Утром у нас была полиция с обыском. Кажется, они перебрали все до последней бумажки в этом доме. Они забрали рукописи, которые переводил папа. Я их предупредила, что там может оказаться кое-что очень ценное — например, письмо Христа, написанное Иосифу Аримафейскому. Отец обнаружил его среди кипы рукописей и даже был уверен в его достоверности.

Эльвира сделала большие глаза:

— Мария, ты серьезно?

— Да. Отец Эйден рассказал мне на похоронах в пятницу. Папа виделся с ним в среду перед смертью.

— А Лилиан Стюарт знала об этой рукописи? — решительно спросила Эльвира.

— Не знаю. Подозреваю, он мог ей об этом сказать. Насколько я знаю, она у нее.

Эльвира почесала ладонью плечо, включив спрятанный микрофон. «Не могу пропустить или не понять хоть слово», — подумала она. Ее мозг включился на всю мощь.

«Джонатан встречался с отцом Эйденом в среду днем. Предположим, Джонатан рассказал ему, что решил прекратить отношения с Лилиан. Она встречалась с ним в среду вечером. Он пошел к ней сразу же? И если да, то что он ей сказал? Если верить Лили, они не встречались и не разговаривали все эти пять дней… Неужели она лгала? Это вопрос. Как я говорила Уилли вчера, где-то есть все телефонные звонки от Джонатана к Лилиан и от нее к нему в промежутке между средой и вечером понедельника. Если таких нет, то ясно, что Джонатан сказал ей о разрыве».

Марии об этом рассказывать было слишком рано. Вместо этого Эльвира произнесла:

— Мария, давай выпьем чаю и ты мне все расскажешь.

— «Все» — это лишь то, что детективы считают маму убийцей. «Все» — это то, что я не удивлюсь, если они ее арестуют, — сказала Мария, стараясь говорить спокойно.

В это время раздался звонок в дверь.

— Господи, умоляю, только не детективы! — прошептала она, вставая.

Это был Ллойд Скотт. Он начал сразу о деле:

— Мария, только что мне позвонил детектив Бенет. Против твоей мамы выдвинуто обвинение, как принято говорить у нас. Он разрешил мне отвезти ее в следственный отдел в Хакенсэк, нам надо собираться. Там у нее возьмут отпечатки пальцев, сфотографируют, а потом поместят в тюрьму. Я крайне сожалею.

— Но они не могут посадить ее в тюрьму теперь, — возмутилась Мария. — Господи, Ллойд, неужели они не понимают, в каком она состоянии?

— Думаю, что перед тем, как назначить сумму залога, судья распорядится о психиатрической экспертизе, чтобы не ошибиться с размером выплаты. Это означает, что до вечера, а возможно, и до завтра она будет в психиатрической больнице. Какое-то время она не сможет находиться дома.

В этот момент в дом из патио вошли Уилли, Кэтлин и Дейла.

— Так много шума… Так много крови, — повторяла Кэтлин, обращаясь к Уилли, на этот раз спокойным, певучим голосом.

Его тайное убежище находилось в пустом на первый взгляд складе на дальнем восточном краю нижнего Манхэттена. Верхние окна склада была зарешечены, металлическая передняя дверь заперта. Чтобы войти внутрь, ему надо было объехать здание мимо старого складского дока в сторону двойных ржавых железных ворот гаража, которые всякому прохожему показались бы совершенно ветхими. Но когда двери открывались с помощью дистанционного устройства в его машине, то можно было проехать прямо на глухой бетонный первый этаж.

Он вышел из машины и стоял в этом просторном пыльном пространстве. Если бы по какой-то ужасной случайности кто-нибудь забрался сюда, то не нашел бы здесь ничего.

Он направился к задней стене, и в пустоте разнеслось эхо шагов. Он наклонился, отодвинул грязную крышку и нажал на тайную кнопку. С потолка медленно опустился лифт. Войдя в кабину, он нажал на другую кнопку, и когда лифт стал медленно подниматься, закрыл глаза, мысленно возвращаясь в прошлое. Когда лифт остановился, он глубоко вздохнул в предвкушении и переступил порог. Включив свет, он снова оказался среди своих сокровищ, которые либо украл, либо тайно купил.

Комната без окон была просторная, как та, что внизу, но сходство на этом заканчивалось. Посередине лежал роскошный яркий ковер с причудливым узором. Диван, кресла, лампы и столы красиво располагались на нем — мини-гостиная среди сокровищ музея. Статуи, картины, гобелены и шкафы с драгоценной посудой и украшениями, а также столы заполняли все пространство комнаты.

Он сразу почувствовал покой, который навевали на него предметы прошлого. Он мечтал подольше бывать здесь, но это было невозможно. Теперь ему было некогда даже посетить два верхних этажа.

Он позволил себе присесть на диван всего на несколько минут. Взгляд блуждал от одного предмета его коллекции к другому, переполняя его наслаждением от окружающей красоты.

Но все это меркло перед письмом Иосифа Аримафейского. Джонатан ему его показал. Он мгновенно понял, что это подлинная рукопись. Невозможно, чтобы это была подделка. Письмо, написанное две тысячи лет назад самим Христом. В сравнении с этим Великая хартия вольностей, Конституция и Декларация независимости теряли свою значительность. Ничто, ничто не могло быть и не будет более ценным. Он должен это иметь.

У него зазвонил мобильный телефон. Номер был предоплаченный, и отследить его было невозможно. Этот номер знал только один человек, потом можно было его выбросить и купить новый.