Знают ответ орхидеи - Стаут Рекс - Страница 17

• Предыдущая
• 17/43
• Следующая

– Все равно они мне не нужны. У меня есть собственные сбережения, которых мне на первое время хватит. Просто я еще не решила, что мне делать. – Она, волнуясь, прикусила нижнюю губу. – Да, я на самом деле не знаю, что буду делать, но я знаю, что не хочу быть администратором, и вообще не собираюсь иметь никакого отношения к его имуществу. Мне следовало давным-давно расстаться с мужем, но ведь меня никто не принуждал выходить за него замуж, все моя глупая гордыня…

– О'кей, но вам бы не мешало взглянуть на его бумаги. На чековую книжку, к примеру. Мисс Брандт рассказала мне, что мебель из офиса была продана, но до того, как ее забрали, какой-то мужчина выгреб содержимое всех ящиков. Вам что-нибудь известно.

– Да. Это был мой друг. Кстати, он был и другом моего мужа. Его зовут Том Ирвин. Он сказал, что офис нужно запереть, и я попросила его за всем приглядеть.

– А куда делось все то, что он забрал?

– Он привез мне на квартиру. Все так там и лежит, в трех картонных коробках. Я их даже не открывала.

– Я бы хотел их открыть. Вы останетесь с мистером Вулфом, а я поеду к вам домой взглянуть на эти бумаги. Если вы, конечно, захотите дать мне ключ.

Она сказала, ни секунды не колеблясь, «Ради Бога», и открыла свою сумочку. То, что она вела себя столь доверчиво с малознакомым человеком, вовсе не повысило ее акции в моих глазах. Это только означало, что она, твердо уверовав в виновность своего П.Х., была абсолютно равнодушна ко всему остальному миру. К тому же я на самом деле был для нее почти незнакомым человеком. Получив согласие от Вулфа, я взял ключи, заверив нашу гостью, что, если мне удастся найти нужную вещь, я дам ей расписку. Едва я успел снять с вешалки свой плащ, как раздался звонок в дверь. Судя по тому, что я увидел сквозь прозрачное с нашей стороны стекло, к нам явился с визитом Сол Пензер. Я повесил плащ на крючок и впустил его в дом.

Что касается Сола, то есть вещи, которых я не понимаю и, наверное, уже никогда не пойму. Ну например, его старая кепка, с которой он не расстается. Выступай я в этой кепке в роли хвоста, меня бы засветили через два шага. А если бы я, надев эту кепку, стал выведывать у людей, что они слышали или видели, меня бы сочли психом или, по крайней мере, слегка тронутым и отправили бы в известном направлении. Сола же никто сроду не засветил без его на то желания, что касается информации, то он ее буквально вынимает из людей – по этой части его можно сравнить разве что с желудочной помпой. Пока он вешал свое пальто и засовывал в карман кепку, я отправился доложить Вулфу, который велел тотчас провести его в кабинет. Что я и сделал, и вошел за ним следом.

– Ну? – спросил Вулф.

Сол замер по стойке смирно и стрельнул глазами в сторону красного кожаного кресла.

– Докладывать можно?

– Валяй. Интересы миссис Моллой совпадают с нашими. Миссис Моллой, это Сол Пензер.

Она сказала ему «здравствуйте», и он ей поклонился. Да, еще, наверное, я никогда не пойму и его поклонов – это ничуть не лучше, чем его кепка – нечто цирковое. Он сел в ближайшее к Вулфу кожаное кресло, так как знал: Вулф любит, чтобы человек, с которым он разговаривает, находился на уровне его глаз, и начал свой доклад:

– Двое служащих компании Метрополитен Сейф Депозит опознали фотографию Майкла Моллоя. Они узнали в нем Ричарда Рэнделла, который арендует у них сейф. Я не сказал им, что на самом деле это Моллой, но мне кажется, один из них и сам догадался. Я не стал выяснять, каков размер сейфа, как давно он арендует его и прочее, решив, что сперва должен получить от вас необходимые инструкции. Вдруг они сами загорятся любопытством, решат взглянуть, что там внутри, и поймут, что на самом деле сейф арендовал под вымышленной фамилией человек, которого убили? Ведь тогда они непременно поставят в известность окружного прокурора. Я плохо знаю законы и не представляю, какие права у окружного прокурора после того, как обвиняемый признан виновным, но мне кажется, что вы первым захотите взглянуть на содержимое железного ящика.

– Правильно тебе кажется, – подтвердил Вулф. – Насколько ты уверен в том, что они не ошиблись?

– На все сто. Хотите знать, как было дело?

– Нет. Раз ты уверен на все сто. Ты сильно распалил в них любопытство?

– Думаю, не слишком сильно. Я вел себя предельно осторожно. Вряд ли кто-нибудь из них побежал наверх докладывать начальству, а там кто их знает. Я решил, вам самому захочется вступить в игру.

– Ты правильно решил. – Вулф повернулся к миссис Моллой: – Догадываетесь, о чем идет речь?

– Мне кажется, да. – Она посмотрела на меня. – Мне кажется, это связано с тем, о чем я рассказала вам вчера – конвертом и листком бумаги, который я обнаружила вместе с билетом на хоккейный матч, не так ли?

– Так, – кивнул я.

– Вам уже удалось установить, что мой муж был именно Ричардом Рэнделлом?

– Да, – сказал Вулф, – что в корне меняет ситуацию. Мы должны как можно скорей узнать, что в сейфе, для чего нужно, во-первых, продемонстрировать тот факт, что Рэнделл и Моллой – одно лицо, во-вторых, укрепить при помощи закона ваше право на доступ к имуществу. Поскольку человек, пользующийся сейфом, непременно оставляет на нем отпечатки пальцев, первое не представляет никаких трудностей, но сперва должен решиться вопрос со вторым. Когда вы, мадам, заявили, что не собираетесь иметь никакого отношения к имуществу вашего мужа, я отнесся к этому с должным пониманием. Подобное глупо с точки зрения рассудка, зато с точки зрения человечности – замечательно. И очень впечатляет в том случае, когда чувства берут верх над рассудком. Сейчас иная ситуация. Мы вместе с вами должны получить доступ к содержимому сейфа. Придется вам вступить в свои права вдовы и взять под контроль имущество. В подобных случаях закон продвигается черепашьими шагами, однако, в чрезвычайной обстановке его можно подстегнуть. Почему вы качаете головой?

– Я ведь вам сказала – я не стану этого делать.

Вулф уставился на нее своим свирепым взглядом, но, сообразив, что взгляд тигра на сей раз не сработает, обратился ко мне:

– Арчи…

Я тоже уставился взглядом тигра, но не на нее, а на него, потом перевел взгляд на нее, разумеется, сперва пригасив гнев в очах.

– Миссис Моллой, – начал я, – мистер Вулф – гений, однако, и у гениев бывают слабости. Одна из них заключается в том, что он притворяется, будто верит: молодые привлекательные женщины никогда не говорят мне «нет». Ему это бывает выгодно, если молодая привлекательная женщина в ответ на его просьбу отвечает «нет», тогда он сваливает всю ответственность на меня. Как, например, сейчас. Право, не знаю, что мне делать с этой самой ответственностью, да и он, наверняка, не знает. А посему не вижу никакого смысла вас урезонивать. Можно задать один вопрос?

Мне она ответила «да».

– Предположим, оснований для повторного слушания дела и для апелляции не нашлось, приговор вынесен, Питер Хейз умирает на электрическом стуле, и вот по прошествии некоторого времени дело доходит до вашего драгоценного сейфа, в котором обнаруживается кое-что, доказывающее невиновность Хейза. Какие чувства возьмут верх над вашим рассудком в таком случае?

Она снова прикусила нижнюю губу, но лишь на одно мгновение, и сказала:

– А вам не кажется, что вопрос несправедлив?

– Почему же? Ведь я всего лишь предполагаю, к тому же не Бог весть что. Сейф вполне может оказаться пустым, но может с таким же успехом хранить в своих недрах то, о чем я вам только что сказал. Вы считаете Питера Хейза виновным, следовательно, не верите в существование таких доказательств вообще, а потому не собираетесь поступать вопреки своим желаниям.

– Но это неправда! Неправда!

– Вы, черт побери, знаете, что это правда!

Она опустила голову, а потом вдруг закрыла лицо ладонями. Вулф сверлил меня презрительным взглядом. Он не раз выходил из комнаты, однако, если с женщиной случится истерика, он уже не выйдет, а вылетит отсюда, как пробка из бутылки.

• Предыдущая
• 17/43
• Следующая