Сладкий развратный мальчик (др. перевод) (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 3

• Предыдущая
• 3/71
• Следующая

Но по какой-то причине, спишем это на алкоголь, я пялилась на горячего мужчину через весь бар, когда мои губы сформировали слово "привет".

Он ответил тем же, закусив уголок губы между зубов, и вау, он должен делать это каждый день, каждому человеку, которого встречает всю оставшуюся жизнь. У него появляется ямочка, и я пытаюсь успокоить себя тем, что это освещение и тень, потому что нет ничего в аду такого, что может быть настолько простым и в тоже время восхитительным.

Я чувствую, что-то странное происходит у меня внутри, и мне интересно, это ли люди имеют в виду, когда говорят, что они тают, потому что я определенно чувствую себя менее твердой. В районе ниже моей талии появилось трепетание интереса, о Боже, если одной только его улыбкой удалось сделать это, то представляю, что его... Харлоу хватает мою руку, прежде чем я могу закончить эту мысль, выдергивая меня от моего тщательного исследования его лица, и дергая в столпотворение раскачивающихся и извивавшихся тел под ритм сексуальных взрывов вырывающихся из динамиков.

***

Мы наверно истощаемся в Вегасе, потому что после танцев и выпивки, мы оказываемся в нашей комнате к полуночи, все трое уставшие от церемонии вручения на пекле, от душной езды и алкоголя, который мы вкатили в наш организм без какой-либо еды.

Даже притом, что наш многокомнатный номер имеет больше места, чем нам нужно, и даже притом, что есть две спальни, мы все нагромоздились в одну. Лола и Харлоу уже несколько минут в отключке, и уже были слышны знакомые звуки сонного бормотания Харлоу. Лола по-прежнему шокирующе тиха и неподвижна. Она полностью закапывается в постель, что я задаюсь вопросом, когда мы были моложе, исчезала ли она так в матрасе во время вечеринок с ночевкой. Были разы, когда я на самом деле рассматривала проверку пульса.

Через весь холл бушует вечеринка.

От тяжелых басов музыки качается светильник, висящий надо мной. Мужские голоса галдят через пустое пространство, разделяющее номера. Они кричат и смеются, создавая свою маленькую какофонию из возгласов и других человеческих звуков. Звук мяча отскочившего от стенки слышится где-то вдалеке, и хотя я могу определить только несколько уникальных голосов в миксе, они создают достаточно шума, и я не могу не полагать, что весь номер не заполнен пьяными парнями, которые просиживают выходные в Вегасе.

Два часа ночи проходят в том же ритме: я пялюсь в потолок, число проснувшихся и число уснувших растет. В три я уже так раздражена, что готова стать Вегасной занудой для того, чтобы я смогла поспать хоть несколько часов перед нашим ранним спа.

Я выползаю из постели, стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить своих друзей, прежде чем начинаю смеяться над абсурдностью своей осторожности. Если они спят при таком шуме, то они точно не проснутся от меня ступающей по ковровому покрытию, хватающей ключи и выскальзывающей из нашего номера.

Стучу кулаком в дверь и жду, моя грудь вздымается от раздражения. Звук ударов утопает в шуме, и я не уверенна, смогу ли стучать достаточно сильно, чтобы они услышали меня. Подняв оба кулака, я пытаюсь снова. Я не хочу быть тем человеком в Вегасе, который жалуется на веселье людей, но следующее мое действие - это вызов охранников отеля.

На этот раз музыка стихает, и за дверью раздаются шлепающие шаги.

Возможно, я ожидала кого-то постарше, загорелых папочкиных сынков, которые растрачивают трастовый фонд, или кучу инвестиционных банкиров средних лет, которые окунаются, в течении выходных, в разврат или полный номер парней из братства, пьющих шоты из пупка стриптизерши. Но я не ожидала, что это будет он, парень из бара.

Я не ожидала того, что он будет голый по пояс, одетый только в черные боксеры, которые висят так низко на загорелом животе, что я могу видеть мягкую дорожку волос, уползающую вниз.

Я не ожидала и того, что он будет улыбаться при виде меня. И уж этого я точно не ожидала, акцента, когда он выдает:

- Я знаю тебя.

- Нет, - отвечаю я, вполне спокойно, если немного задержать дыхание. Я больше никогда не заикалась при друзьях или семье и только в редких случаях перед незнакомцами, с которыми мне комфортно. Но сейчас, мое лицо горит, мои руки и ноги покрываются гусиной кожей, поэтому я понятия не имею, что делать с моими заикающимися словами.

Если это возможно, его улыбка еще больше растет, румянец становится ярче, ямочки в центре внимания, и он открывает дверь шире, выходя ко мне. Он даже лучше выглядит, чем казался в другом конце бара, и в реальности он немедленно заполняет дверной проем. Он настолько огромен, что я отступаю назад, будто меня оттолкнули. Он расслаблен, встретившись глазами со мной, и сияет улыбкой, когда он наклоняется близко, и игриво изучает меня.

Будучи артисткой, мне доводилось видеть таких же очаровашек, как он. Возможно, он и выглядит, как любой другой человек, но в нем есть то неуловимое качество, которое заставило бы каждую пару глаз следить за ним на сцене, независимо от того, как мала его роль. Это намного больше, чем харизма - это магнетизм, которому нельзя научиться или практиковать. Я в двух шагах от него... и у меня нет ни единого шанса.

- Знаю, - возражает он, немного наклоняя голову. - Мы встречались ранее. Просто не представились еще друг другу. Мой мозг ищет место, к которому принадлежит его акцент, прежде чем осознаю: он - француз. Мудак из Франции. Это заставляет таять. Его акцент мягок и нежен. Вместо того, чтобы смешивать все слова вместе, он разделяет их, тщательно выговаривая каждое.

Я щурю глаза, фокусируясь на его лице. Это не просто. Его грудь гладкая и загорелая, и у него самые идеальные соски, которые я когда-либо видела, маленькие и плоские. Он жилистый, и вполне подходит для позы наездницы. Я могу почувствовать, как тепло исходит от его тела. Но самый верх всего этого, это то, что на нем нет ничего, кроме белья и ему кажется по барабану это.

- Вы парни, безумно шумите, - говорю я, вспоминая о часах шума, которые и привели меня сюда. - Думаю, ты мне намного больше понравился в комнате полной людей, чем в этом холле.

- Но для тет-а-тет это лучше, не так ли? - Его голос посылает волну мурашек по моим рукам. Когда я не отвечаю, он оборачивается, оглядывается через плечо и возвращается ко мне. - Извини, за шум. Я собираюсь отчитать Финна. Он - канадец, поэтому уверен, что ты понимаешь, что он - дикарь. И Олливера, он - австралиец. Тоже жутко нецивилизованный.

- Канадец, австралиец и француз закатили вечеринку в номере? - спрашиваю, борясь с улыбкой, вопреки моим суждениям. Пытаюсь вспомнить правило о том, нужно ли бороться за жизнь, когда попадаешь в зыбучие пески, так как в данный момент я именно так себя и чувствую.

Тону, поглощенная чем-то большим, чем я.

- Звучит, как начало анекдота, - кивает он, соглашаясь. Его зеленые глаза мерцают, и он прав - тет-а-тет намного лучше, чем стена, или темная, наполненная людьми, комната. - Присоединяйся к нам.

Ничто не звучало так опасно и так соблазнительно в одно и то же время. Его глаза опускаются на мой рот, где задерживаются, до того, как отправляются сканировать мое тело. Несмотря на то, что он только что предложил, он выходит в коридор и позволяет двери закрыться за ним. Теперь только мы, я и он, и его обнаженный торс и... вау, сильные ноги, и потенциал для умопомрачительного неожиданного коридорного секса.

Подождите. Что?

И только сейчас, я вспоминаю, что на мне только крошечные шортики для сна и соответствующий топик с поросятами по всему нему. Внезапно, осознаю, что свет слишком яркий и чувствую, как мои пальцы двигаются вниз, на автомате потянув ткань ниже, чтобы прикрыть мои шрамы. Я в гармонии со своим телом - я женщина, которая естественно, хочет изменить в себе что-нибудь - но, мой шрам - это другое. И дело совсем не в том, как он выглядит - хотя будем честными, Харлоу до сих пор сочувствующие вздрагивает всем телом при виде его, но вот что он собой представляет: потеря школьной стипендии в балетной школе Джоффри, то есть смерть моей мечты.

• Предыдущая
• 3/71
• Следующая