Школа, как это было... Часть I - Стенкин Георгий - Страница 10

• Предыдущая
• 10/42
• Следующая

И это было здорово.

А яхта называлась — «Мечта». Была белого цвета. Вся — белая. И производила на всех, а больше всего на девчонок, неизгладимое впечатление.

У нас был аккумулятор и магнитофон, поэтому там, где проходила (не проплывала, а проходила), наша яхта была слышна только музыка. Мотора то не было, только ветер приводил в движение, наш плавучий дом на воде.

Да, летом мы постоянно, целыми днями проводили время на яхте.

Мы не были очень удачливыми в спортивных достижениях, хотя пару раз и побеждали. Но зато удовольствия и приключений мы получали каждый день, ну очень много.

Об этом можно рассказывать долго и увлекательно. Скажу в этот раз только одно — это было очень значительным этапом в жизни нас четверых и в жизни нашего класса тоже. Потому, что, ну как же без класса — то.

Лето, солнце, озеро практически без краев, природа и каникулы. Что ещё нужно, что бы молодежь в нашем возрасте, получала от жизни всё, по максимуму.

У Бориса был брат, который здорово играл на гитаре и пел песни.

И ещё на озере был остров, который был, в общем, недалеко, Но и в то же время, был удален от города. И добраться до него, можно было только по воде.

Мы собрали почти весь класс. Человек пятнадцать — семнадцать. И добрались на яхте до этого острова. Там соорудили костер. Чего-то жарили, чего-то пели, купались и просто сходили с ума от свободы и дикости природы. Вернулись в город поздно ночью. Уставшие, но довольные.

Был ещё однажды шторм на озере. А мы были к нему не готовы. Как-то расслабились и не заметили, усилившийся, вдруг ветер.

Когда ветер, начал хлопать парусами — спохватились. Лихорадочно начали закладывать, то один манёвр, то другой. Чтобы вернуться к берегу. Но всё было напрасно. Нас сносило. Ветер крепчал. Пришлось убрать «грот», чтобы не порвать, и чтобы не перевернуться. И тщетно искали решение.

Пережили и возможность пойти ко дну, и разбиться о берег, и убиться при пристании к берегу. Все ещё осложнялось тем, что ветер был от города, то есть от нашей пристани. И вместо того, что бы двигаться к пристани в надежде закончить это приключение, нас несло совсем в другую сторону. А маневрировать было трудно — ветер был очень сильным.

Были огромные волны, несколько раз они даже перекатывали через палубу — накрывая нас. Качало и кренило — очень сильно. Мы пытались закрепить все движущиеся части — но выходило у нас, неважно. Очень быстро потемнело. Гремел гром, сверкали молнии. Всё ходило ходуном. Нам приходилось, мелкими перебежками сновать по всей яхте — то там, то тут, что-то отвязывалось и норовило сокрушить всё оставшееся. Несколько раз чуть не вывалились за борт.

Натерпелись, конечно. Но решение — нашлось. Нашлась, вернее, бухта у нас по пути, куда мы все-таки смогли сманеврировать и пристать. Но уже была ночь. Мы не заметили, как пролетели, несколько часов. Мы были заняты борьбой за выживание.

А дома нас ждали родители. И связи с ними не было. Пришлось уже на берегу искать телефон и связываться с родителями.

Конечно, нас спасли, но и претензий в свой адрес мы услышали очень много.

Остались, неизгладимые впечатления от буйства стихии, и от действий каждого из команды. Когда зависело всё, от понимания друг друга и от того, как каждый выполнял свою работу. От того, что нужно доверять, практически свою жизнь — другому человеку. Да, эти впечатления остались с нами навсегда и дали нам немало.

Константин, наверное, был единственным, кто в этой истории ощущал себя как рыба в воде. Конечно, до конца не понимая, что происходит.

Просто, он был — само действие. И если что-то происходило, то уж однозначно это шло и через него. Он просто не мог стоять в стороне — что бы ни происходило.

Что мы могли понимать о жизни и смерти, о степени опасности? И об уровне риска.

Пацаны.

Сколько я для неё совершил подвигов. Конечно детских подвигов. Наивных и глупых подвигов, с точки зрения этого слова. Ведь подвиг — это что-то героическое, самоотверженное, во имя высоких идеалов и справедливости.

Подвиг, это совсем не то, что я совершал для Люськи.

Но для меня это были подвиги. Потому, что это были героические поступки для мальчика в возрасте от восьми до шестнадцати лет.

Я помню, в первом классе, совсем немного прошло времени, от того злополучного дня, первого сентября, когда мы вместе, в первый раз, вошли в школу и сели за одну парту. Узнав, что у неё день рождения, я принял решение пойти и поздравить её с этим праздником.

Представьте себе, что меня не звали, и я не знал, будет ли она праздновать, и кто у неё будет на этом дне рождения. А я естественно должен быть нарядно одет, и с цветами, и с подарком.

Ужас просто какой-то. Но я должен был это сделать, во-первых, что бы ей было приятно, а во-вторых, мне очень хотелось увидеть её нарядную и радостную.

Да, это был подвиг.

И я пришел, и дверь открыла её мама, и сказала:

— Людочка, а к тебе ещё гости, и это мальчик.

Она выскочила, в красивом, розовом платье и розовых туфельках. Вся, такая радостная и воодушевлённая.

Может быть, она ждала меня. Потому, что я не увидел в её глазах разочарования. Только восторг и радость.

И она, не удержавшись от захвативших её эмоций, запрыгала на месте и захлопала в ладошки. Я был, на седьмом небе, от счастья. Что она довольна и радуется.

Но она, тут же, справившись с собой, остановилась и крикнула, куда-то в комнату: — Девчонки, идите сюда!

Я готов был просто сгореть от стыда, когда выяснилось, что там были одни девчонки. Но, я героически все это выдержал и смотрел, какая она была довольная и гордая, перед другими девчонками, что к ней пришел мальчик.

Вручил ей, сначала цветы, потом подарок, и пробурчал что-то, вроде: — Поздравляю.

И мужественно, ел торт с чаем, и слушал их болтовню. А она, иногда, бросала на меня взгляды, в которых я читал: — Как здорово, спасибо! Какой ты молодец.

Да, именно, для этого, я сюда и пришёл.

Следующим подвигом, стало мое выступление на каком-то празднике, где ученики должны были показать свои умения, в каком-нибудь виде искусства. Танцы, песни, стихи и все, что угодно.

• Предыдущая
• 10/42
• Следующая