Синяя звезда Аурин (СИ) - Быкова Дарья - Страница 8
- Предыдущая
- 8/58
- Следующая
— На ночлег пойдём в деревню, заодно ещё что-то разузнаем, — сообщил он мне как ни в чём ни бывало.
— Ок, — сказала я, и, вспомнив, что видела в лесу какие-то ягоды — наверняка, не ядовитые, добавила. — Пойду прогуляюсь.
— Эй, — окликнул меня Ник, когда я уже почти покинула корабль.
Я обернулась, и еле успела поймать брошенный пакет с сухпайком. Определённо, гад целился мне в лоб.
— С тобой будет сложно, — сообщил он. — Но забавно.
На ночлег мы напросились без проблем. Ну, точнее, на нас сначала хотели спустить нечто отдалённо напоминающее собаку, но пара секунд активности телепата — и нас радушно пригласили в дом. Правда, мне показалось, что Ник как-то побледнел, но, может, это освещение такое. В избушке было тесно, низкие потолки заставляли пригибаться даже меня, не говоря уже о рослом имперце. Сами хозяева были невысокими — пониже меня, но и они привычно пригибались в дверях и чуть не касались головой потолка. Не знаю, что именно внушил им Ник, но мне было даже неудобно — настолько они старались нам угодить.
Обстановка более менее соответствовала моим ожиданиям, сформированным на фильмах о средневековье, разве что была более скудной. Самым большим отличием, по крайней мере, бросившимся мне в глаза, было освещение. Вместо пожароопасных лучин здесь использовали какие-то камни — днём их выносили на солнце, и часа три-четыре после заката они обеспечивали свет.
— Сейчас самое паршивое время! — прочувствованно произнёс хозяин — молодой парень, лет восемнадцати, запирая дверь на засов. — До Дня Всепрощения меньше двадцати дней, и все стараются что-нибудь урвать.
Признаться, я не сразу поняла, что он имеет в виду. Оказывается, чтобы воплощённое, вольное или невольное, желание обрело долгую жизнь и пережило это самое всепрощение, надо закрепить его собственной кровью и специальным заклинанием. Все остальные порождения фантазии и кхамира разрушались — а я-то гадала, как «бог» отличает — что случайно получившаяся аномалия, а что — нужное заклинание.
Почему же все так активизировались именно сейчас? Весь год одарённые, не учтённые и не контролируемые жрецами, пили специальную травку, гасящую или блокирующую дар. Во-первых, потому что жить целый год с неудачными своими творениями никто не хотел, во-вторых, потому что за волшебство полагалось платить налог, независимо от того удачное оно или нет, да и под контроль жрецов никому не хотелось. Сейчас же у жрецов было слишком мало времени, чтобы обнаружить несанкционированные порождения магии кхамира. И одарённые переставали пить травку и пытались осуществить задуманное за год бездействия. Увы, но кроме задуманного, лезло ещё очень много полуосознанного и вообще неосознанного, поэтому последние дни перед Всепрощением превращались в кошмар для всех. В течение года тоже случались неожиданности, но редко — от тех, у кого только-только проявился дар, и тех, кто не смог достать травку. Травка, естественно, была незаконна, так как помогала одарённым скрываться от жрецов.
Надо бы и нам с Ником такой травки, — подумала я. Мы, конечно, вроде как обученные держать порывы под контролем, но это тяжело двадцать четыре…, вернее, двадцать шесть часов в сутки, и есть же ещё сны!
— Так что присматривай за женой, она у тебя красивая, как бы кто приворот не навесил, — продолжал в это время хозяин дома.
Я не сразу поняла, что «жена» — это я, а Ник так вообще вздрогнул и скривился. Но оспаривать не стал. Как-то он вообще неважно выглядел.
В доме была всего одна комната, крайне небольшая, так что спать нас устроили на полу на кухне, которая тоже была весьма мала — имперец лежал слишком близко, на мой взгляд. И слишком громко дышал. Его вообще было слишком много для такого маленького помещения и насыщенного дня. А глядя, как он бережно раскладывает свою длинную косу, я ощутила совершенно детское желание её отрезать, или хотя бы наступить. К счастью, у меня пока ещё хватило ума удержаться. Я просто вжалась в стенку и отвернулась. Но не спала — спать было боязно — не натворю ли я каких дел с кхамиром во сне? Можно было, конечно, обратиться к Нику с просьбой поставить блок в моей голове, но пускать его в свою голову по своей воле? Меня аж передёрнуло…
И тут же передёрнуло ещё сильнее — под маленьким окошком, закрытым деревянными ставнями — стёкол, естетственно, не было, раздался какой-то жалобный и жуткий вой. Я обернулась посмотреть на имперца — он сел, напрягся — красные пряди слабо засветились — то ещё зрелище в темноте, скажу я вам, и немного недоумённо посмотрел на меня:
— Это человек, — тихо сказал он. И не успела я удивиться, как он добавил, — мёртвый человек.
— Мёртвые не воют, — шёпотом ответила я ему, не упустив случая покрутить пальцем у виска. И фыркнула. — Ты ещё скажи, что это вампир!
— Не бойтесь, — вдруг крикнула нам хозяйка дома из комнаты, — это наш староста.
И не успела я бросить победный взгляд на Ника, хоть и недоумевала — зачем староста так воет, но мало ли какие у людей традиции, может, он благополучие на деревню так призывает, как она добавила:
— В прошлом месяце помер… дочка его, Ланка, одарённой оказалась… очень горевала.
— И часто у вас так бывает? — спросил имперец, насмешливо глядя на меня.
— Да почти перед каждым Днём Всепрощения что-нибудь да вылазит, — довольно равнодушно ответил хозяин дома. — В прошлом году вон призрак бабы Ганы бродил… это если вы про мёртвых.
— А что ещё бывает? — заинтересовалась я.
— Ну, всякие помешательства, — охотно ответил хозяин. — Призрачный дом как-то был… деньги ненастоящие регулярно бывают. Себя часто уродуют…
— Это как это? — удивилась я. Трудно представить, что люди этого хотят. По крайней мере, многие люди.
— Ну, — в голосе хозяина слышалась усмешка, — вот кто-то хочет быть тоньше, кто-то отчаянно хочет глаза побольше… или ушли поменьше. Или другой формы.
— И? — спросила я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится.
— И находим потом мёртвые тела, переломившиеся в талии, или с глазами в поллица… Хотя с ушами вот живой остался, но глухой. Его жрецы забрали.
Я не до конца поняла почему остальные мёртвые… резко увеличившиеся глаза выдавили мозг? Бррр.
Тут я всё-таки не выдержала и, дёрнув имперца за косу, потребовала:
— Поставь мне блок!
— Мечтаешь о больших… глазах? — вкрадчиво спросил Ник, глядя вовсе не на глаза.
— Мечтаю, чтобы у тебя коса отвалилась! — огрызнулась я, глядя тоже совершенно не на косу.
— Ладно, уговорила, — согласился имперец, хотя угроза его, похоже, не впечатлила. И, взяв меня за руку, буквально через несколько секунд спросил. — Тебе уже ставили блок?
— Нет, — удивлённо ответила я. — А что?
Но Ник сказал лишь только «хм» и чуть позже «готово».
На следующее утро, я бы даже сказала «в конце ночи» мы тронулись в путь. Хозяева собрали нам немного еды и дали одежду — глядя на имперца я вовсю развлекалась. Он был слишком высоким, и если у рубахи он закатал рукава и как-то спас положение, то штаны смотрелись крайне смешно. Мне в этом плане повезло больше — во-первых, разница в росте была куда меньше, а во-вторых — платье было без вытачек и регулировалось шнуровкой. Впрочем, когда Ник надел сапоги, вид у него стал уже менее забавным.
Мы шли совершенно молча, и, наверное, прошли уже километров десять, когда я вдруг поняла что же в платье самой хозяйки не давало мне покоя.
— Ник! — резко останавливаясь сказала я. — Пуговицы!
— Что пуговицы? — как-то подозрительно спросил он. Нет, я в своём уме, не надо на меня так коситься!
— У неё на платье были пластмассовые пуговицы!
— Тебе показалось, — отмахнулся имперец. — Ты же понимаешь, что это невозможно?
— Понимаю, иначе бы и не удивлялась! — разозлилась я и про себя добавила «ненаблюдательный чурбан!».
Мы свернули с главной дороги на мелкую дорожку уходящую в лес — соваться в город мы пока не были готовы, решили обойти его лесом, и, пройдя ещё около часа, наткнулись на деньги. Вернее, деньги набросились на нас — Ник абсолютно беспардонно ограбил разбойников: велел положить все деньги и ценности на землю и час бежать на север.
- Предыдущая
- 8/58
- Следующая
