Ищейка (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 41

Кстати… что-то я тогда в Галерее сглупил, надо было Аспия на дуэль вызвать. Он же откровенно напрашивался именно на неё! М-да, запамятовал я все эти тонкости.

За знакомством последовала короткая разминка под руководством мудрого Леона; возражать против его «тренерства» никто даже не подумал. Потом мы разбились на пары. Было огромное желание хоть одним глазком понаблюдать за боем профессионалов, но волевым усилием я его подавил.

Сребро мне отчего-то не слишком понравился сразу. Может быть, дело просто в непривычной внешности, я уж не знаю, или в том немного скептическом взгляде, которым меня одарил этот северянин? Мол, следак несчастный, куда ты со своей зубочисткой лезешь.

Влай был действительно хорошим бойцом. То есть делал меня по всем статьям, а я постепенно начинал закипать. Нет, конечно, я понимаю, что всё сразу уметь нельзя, но в данный момент моё неумение (по сравнению с этим Гончей) сильно раздражало. Влай гонял меня по всему залу минут двадцать-двадцать пять, сохраняя при этом насмешливую улыбку. Я взмок, искренне злился, но поделать ничего не мог. В самом деле, не пользоваться же магией для того, чтобы уложить его на обе лопатки!

Вновь обойдя мою защиту, противник наметил колющий удар в шею, всё так же улыбаясь. Меня вместо злости, по сути являвшейся очень сильным раздражением, вдруг охватила жгучая и совершенно настоящая ярость. Неожиданно пришло ощущение, что стереть с бледной физиономии Гончей самодовольную гримасу — буквально цель моей жизни, и если я её не достигну, то через мгновение просто умру на месте.

А потом начало происходить что-то странное. Причём окружающий мир, скорость моего восприятия, всё осталось прежним. «Что-то странное» начало происходить с моим телом.

Скользящий шаг назад и вбок, чтобы увеличить расстояние между шеей и остро отточенной полосой стали. И…

Когда-то давно я имел честь наблюдать «танец змея» в исполнении кохейки, разукрашенной символическими татуировками и наряженной в одну только набедренную повязку. Танец завораживал. Настолько плавно и гармонично одно движение перетекало в другое; танец кобры, приподнимающейся на хвосте и грозно раздувающей капюшон. Быстрые, но настолько мягкие и естественные движения, что зритель не давал себе труда задуматься, как человеческое тело может двигаться так. Это противоречило самому понятию анатомии; так может изгибаться змея, но ведь её скелет — это, по сути, один позвоночник, а у нас кости куда крупнее и менее подвижны. Вот только глазам в тот момент верилось больше.

Позже, осмысливая происходящее, я как раз и вспомнил про тот танец. Уж больно похоже.

Раз за разом моя рапира легко, почти не встречая сопротивления, останавливалась в миллиметре от различных опасных точек, обозначая победу. Ухмылка уже давно сползла с лица моего противника, сменившись сначала удивлением, потом шоком. Когда в глазах мелькнул страх, я будто врезался в невидимую стену, резко остановившись. Собственное тело на какое-то мгновение показалось тяжёлым и неуклюжим. А потом я понял, что мне катастрофически не хватает воздуха, как бывает, когда выныриваешь на поверхность после длительного пребывания под водой. Лёгкие раздирает от боли и желания вдохнуть, но кажется, что вдох сделать так и не получится.

Тяжело и жадно, с хрипами и присвистом дыша, я уронил рапиру, торопливо расстёгивая и без того довольно свободный ворот рубашки. От нехватки воздуха перед глазами плыли цветные круги.

— Блэйк, ты как? — участливо поинтересовались рядом, и меня крепко придержали за плечо. Я с трудом сфокусировал взгляд на Ританияри, откашлялся и кивнул.

— Кажется… жив, — выдавил я.

— Ничего, ничего, с непривычки бывает, — он похлопал меня по плечу. Потом с ехидцей в голосе обратился к моему противнику. — Сделал он тебя, Влай? Вот то-то же! Не стоит недооценивать противника.

— У него глаза были нечеловеческие! — растерянно пробормотал парень.

— А чьи? — полюбопытствовал Леон.

— Да уж если бы знал, так и сказал! — огрызнулся блондин.

— Ещё бы мне кто-нибудь объяснил, что это было, — сумел выдавить я, более-менее отдышавшись.

— Скажем так, это называется «задействовать скрытые ресурсы организма», — весело отозвался имперец.

— А что ж мне так… нехорошо-то в таком случае, Туман побери эти ресурсы? — не выдержал я, массируя грудную клетку, ибо рёбра ныли так, как будто по ним не слишком сильно, но зато от души прошлись чем-то тяжёлым.

— А это с непривычки, — он улыбнулся. — Дальше легче будет.

— Дальше? — с ужасом покосился я на Ританияри. — Мало того, что я Ищейка, маг и дворянин, ты ещё утверждаешь, что у меня откроются какие-то фантастические боевые способности? Слушай, не крутовато ли? Всё это удовольствие, да мне одному… Мне бы одной магии хватило по уши, веришь?

— Могущество любит сильных, — улыбнулся имперец, отвечая мне старой пословицей своей страны. Двое других Гончих наблюдали за нашим диалогом в полном недоумении. Я выразительно скривился, вызвав у него приступ искреннего смеха. — Ничего-ничего, привыкнешь, — вновь «обнадёжил» меня Ританияри.

— А откуда это вообще взяться могло? — настороженно поинтересовался я. — Я же ничему такому не учился…

— А Ищейкой ты быть учился? — хитро посмотрел на меня Гончая. Тут крыть, как говорится, было уже нечем. Влай с Леоном, что-то активно обсуждая и при этом жестикулируя, направились в сторону душевых.

— Но тогда всё случилось из-за нервного потрясения, а какие сейчас-то нервные потрясения? — возмутился я. — Разозлился я на его наглую физиономию. Но, знаешь ли, потрясением называть любую сильную эмоцию — перебор!

— А из чего ты сделал вывод, что между теми двумя событиями есть причинно-следственная связь, и она именно такая? — всё так же хитро улыбаясь, поинтересовался он. Я затряс головой.

— Туман тебя побери, Ританияри, что у вас, имперцев, за дурацкая привычка? Хуже сфинксов, честное слово! Те хоть на некоторые темы говорят загадками, а вы — абсолютно обо всём. Как вы детей в школе при таком подходе учите?

Гончая рассмеялся, вновь похлопал меня по плечу.

— В традициях нашего народа, — отозвался он. — Пойдём, тебе совершенно определённо нужно в воду.

Здесь я спорить тоже не стал. Рубашка, промокшая буквально насквозь, неприятно липла к телу, волосы безбожно растрепались и тоже липли. В общем, ощущения наимерзейшие.

Собственно, больше я от имперца не добился ни слова. Так и пришлось, скрипя зубами с досады, на скорую руку принять душ, отчистить одежду (я бы, конечно, предпочёл переодеться, потому как чистка магией не даёт ощущения чистоты новой вещи, да ещё и вещам от неё гораздо хуже; но выбора не было, не идти же в грязном!) и бежать к исследователям, загнав подальше личные вопросы.

— Что-нибудь прояснилось? — с порога поинтересовался я.

— Ты меня когда-нибудь до убийства доведёшь, — мрачно поздоровался со мной Ретан. — Может, тебе помочь шило вынуть?

— Вот когда ты расскажешь, что выяснилось по моему трупу, я успокоюсь и даже присяду, — жизнерадостно откликнулся я.

— Садись, садись, — он указал на свободный стул. — Будем чай пить. И я тебя буду просвещать. По твоему трупу, — исследователь хмыкнул.

Спорить я не стал, послушно усевшись и взяв горячую чашку в ладони. Ретан поднялся, порылся в каких-то бумагах на другом столе, несколько отобрал и пробежал глазами.

— Ага, вот они, твои. Начну с самого простого: листики эти совершенно обычные, ничего там подозрительного нет. Дальше. Нож совершенно определённо побывал в теле покойного графа, примерно в момент его смерти. Поскольку кроме дыры в груди никаких ран не обнаружено, напрашивается такой вывод: его сначала закололи, а потом с непонятной целью продырявили. К тому же косвенно это доказывает и тот факт, что на подобное воздействие амулет нужно настраивать несколько секунд. Можно, конечно, предположить, что убийца стоял и поигрывал амулетом, но как-то не верится. Так вот тебе, Блэйк, вопрос на миллион: зачем? Он нормальный человек, и ножа в сердце вполне достаточно. Найдёшь ответ на этот вопрос, поймёшь, кто и за что его убил.