Легко! - Степанов Николай Викторович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/71
• Следующая

За спиной сановника Пияр отчаянно жестикулировал. Я понял по его знакам, что нам нельзя открывать рта, и одну монету следует вернуть обратно. Так я и сделал.

Высокий чиновник состроил кислую физиономию, словно я его обокрал, но ничего не сказал. Он забрался в портшез и подал сигнал своим носильщикам.

– Что за условности? Он что, не мог дать нам две монеты?

– Мог и одну, если совсем жадный. Дело в том, что у нас любая благодарность, проявленная стоящим выше по положению, считается чрезмерным благом. Поэтому ты и должен был возвратить часть обратно. Причем я-то пытался объяснить, что оставить себе следует одну монету, а две – вернуть.

– Мы, значит, ограбили «доброго» гуртового?! – усмехнулся Брякун.

– Конечно, – на полном серьезе ответил болотопроходец. – Гуртовой навел порядок на центральной дороге королевства с привлечением провинциальных жителей. Такая работа оплачивается тремя монетами. Из государственной казны. А лично ему вы вернули всего одну.

– Действительно – ограбили парня. А почему с ним нельзя было разговаривать?

– Чиновники опасаются заговорного слова от страхолюдины.

– Ты же говорил, что начальству магия не страшна.

– Так то – магия, а то – дурной наговор, который шлейфом будет следовать за человеком. Простому болотопроходцу наговор не страшен, а чиновник может должность потерять.

– Леший меня задери! Сколько же правил и законов следует выучить, чтобы тут у вас не пропасть. С одной не разговаривай – сожрет, другому верни часть подарка – иначе обидится, за третьим смотри, как бы не зашел со спины или сбоку, не то раздерет на куски. И где? В тихом болоте!

– Ты забыл еще про инфоров и кикимор, – напомнил гранчанин.

– Кстати, о колдунах. Сколько идем по дороге, еще ни одного не встретили.

– Соскучился?

– Нет. Начинаю волноваться. Когда враг на виду, знаешь, к чему готовиться.

– И что толку? Ты ведь оборотника видел? Тоже, скажу тебе, враг нешуточный. Однако ты ничего с ним сотворить не смог.

– Но и у него, между прочим, тоже ничего не получилось.

– Какой оборотник? – забеспокоился Пияр.

– Который камышовым тигром прикинулся, – пояснил гранчанин.

– На кого он напал?

– На Алексея. Пытался.

– И у него не получилось?!

– Дорожный настил помог. Зверь провалился ногой в дыру, но я так и не сумел найти – в какую. Все стволы подогнаны плотно. Прямо чудеса!

– А может, это был не оборотник? – нерешительно спросил Пияр. – У нас говорят – эта тварь никогда не промахивается.

– Брякун, а помнишь пса из деревни, змею в приграничье? – Хотелось еще добавить сколопендру, но я не стал разочаровывать стоявшего рядом Руена. – Может, они тоже…

– Не может, – резко оборвал гранчанин. – Пияр прав. Если оборотник выбрал себе жертву, он действительно попадает в цель с одной попытки. Тебе просто повезло – нога зверя застряла в момент атаки. Иначе мы бы только тебя и видели. А те твари, как я и говорил, были науськаны, скорее всего, злым чародеем. Уж не Чурван ли спустился с гор? Ты его сильно обидел.

Спорить с Брякуном – дело вообще гиблое, а тем более – на тему, в которой кое-кто практически ничего не смыслит. Поэтому я решил не усложнять себе жизнь и перевел разговор в иное русло:

– Нам далеко еще до столицы?

– Уже совсем немного осталось, – ответил болотопроходец. – Теперь мы легко доберемся.

Такое привычное слово, а я даже вздрогнул, услышав его из чужих уст. Что-то в последнее время у меня все хуже и хуже получается жить легко. Можно сказать – вообще не получается.

В оставшиеся три часа пути гранчанин и Пияр шагали рядом, пребывая в глубочайшей задумчивости. Мы с мальчишкой не забивали себе голову необычным происшествием и разговаривали на его любимую тему.

За год, прошедший после гибели родителей, парнишка вызнал все, что только мог, об огнедышащем монстре. Появлялась сколопендра, как правило, на закате или сразу после захода солнца. Подкрадывалась к деревне почти без шума, а потом начиналось землетрясение: тварь молнией проносилась по селению болотопроходцев, поджигала ровно двенадцать подворий и убегала прочь.

– Какой смысл в таком набеге? Зверюга что-нибудь или кого-нибудь съедала, уносила с собой?

– Нет. Дед Стеюн, когда жив был, рассказывал, что сколопендра питается горем людским перед тем, как произвести на свет себе подобное чудовище.

– А камни она действительно глотает?

– Да, но только те, которые в нее брошены.

– По этому поводу старец ничего не говорил?

– Стеюн считал, что этим тварь показывает людям, насколько они бессильны против нее.

– Прямо не дед, а философ. На все у него ответы готовы.

– Дед помер неделю назад. Но я у него все про сколопендр выведал.

Камыш закончился. Мы вышли на заросшую стелющимся мхом равнину, где стали попадаться открытые участки мутной воды. Теперь уже вся почва ходила ходуном, словно на жидкой грязи лежал плотный ковер, который прогибался под нашими ногами.

– Вот мы и добрались до центральных болот. Дальше идти можно только по тропинкам, – предупредил Пияр.

– Почему?

– Чтобы в живых остаться. Здесь такие омуты…

Нелегко топать по прыгающей узкой дорожке. Мы с Брякуном расставили руки в стороны, а болотопроходцы просто увеличили свои ступни. Их расплющенные пальцы раздулись, увеличив опорную поверхность. Надо же – как удобно!

– Болотвыгино – столица болотного королевства, – торжественно объявил Пияр. – Мы почти у цели.

– Надеюсь, в столичной гостинице удастся нормально вымыться? Да и одежду неплохо бы сменить – все-таки к королю собираемся. – Мне до чертиков надоел пропахший гнилью плащ.

– Сначала нужно придумать, как пробраться за ворота. – Приподнятое настроение нашего проводника угасло после того, как он внимательнее пригляделся к стенам города. – Тут фокус со страхолюдиной не пройдет, нужно что-то другое.

– Ты же говорил: главное – добраться.

– Я и не отказываюсь. Главное мы уже сделали, – согласился болотопроходец. – Меня смущает другое: смотри, сколько они охраны к воротам нагнали. Раньше такого никогда не было.

– Чем это нам грозит?

– Могут подвергнуть всех тщательнейшей проверке. Маскировка не поможет.

– А давай обойдемся без нее.

– Как это?

– Ты меня веди, как пленного. Можешь даже руки связать – мне не в первый раз.

– Не получится. «Алексея» везут под усиленной охраной, а тут мы. Сразу решат – ты ненастоящий.

– Да у меня даже паспорт на имя Алексея Рябцева имеется. Вот жизнь пошла! Никому не докажешь, что я – это я.

– А может, оно и к лучшему? – радостно отозвался Брякун. – Ты приведи его к воротам и скажи, что изловил хулигана. Дескать, дебоширит, народ пугает. Кикиморе ногу отдавил, водяного обидел – да, в конце концов, придумай сам любые преступления, чтобы его в тюрьму отправили. А меня представь как беглого преступника из Стангары, оказавшего самое активное участие в поимке злодея. Тюрьма от дворца далеко?

– Почти рядом.

– Я так и думал. В Зюрюнграде тоже преступников содержат неподалеку от покоев Хрумстыча. Когда увидим дворец, устроим небольшую заваруху – и к Кварычу.

– Мысль неплохая, – поддержал я гранчанина, – но два иностранца в одной компании могут вызвать подозрения. Вы с Руеном останетесь здесь.

– Ну конечно! Брякун все придумал, а его – по боку? Не выйдет!

– А ты немного подумай и представь себя на месте тех охранников.

– Хитрый ты мужик, Алексей, – после небольшой паузы недовольно проворчал он. – Ладно, мы останемся.

Когда меня связывали собственным ремнем, припомнилось происшествие на высокогорном базаре. «Все в точности, как тогда. Ох, не к добру это!..» Прошлых ошибок повторять не хотелось. На всякий случай я зажал в ладонях конфискованный нож Руена, чтобы при любом исходе иметь путь к свободе.

Но разыграть свой не ахти какой спектакль нам не удалось. Охрана как-то слишком легко поверила в байку Пияра, а прямо за воротами нас ждали пятеро инфоров и десятка три болотопроходцев с алебардами.

• Предыдущая
• 40/71
• Следующая