Игра кавалеров - Даннет Дороти - Страница 41

• Предыдущая
• 41/78
• Следующая

Он никогда не блистал в бою, но прошел хорошую школу, закалился в суровых испытаниях. Ему была знакома радость первого нежного звона клинков, когда ты получаешь представление о возможностях врага. Последовал продолжительный обмен ударами, искры прорезали тьму… передышка… затем — еще короткая схватка. Стюарт отступил, усмехаясь, слюна засохла на его губах. Они были под стать друг другу, разве что у Стюарта, уже ничего на земле не боявшегося, воля посильнее. Лучник помедлил, из его горла невольно вырвался довольный возглас; он сглотнул, еще сильнее сжал эфес и возобновил искусную игру, затеянную с единственной целью — поразить бледное лицо противника. И это противнику вовсе не понравилось. Он превосходно парировал удар, который срезал бы густые ресницы и рассек переносицу. Затем клинок Лаймонда стремительно опустился — еще немного, и лучник перерезал бы ему сухожилия на ногах. В беззвучной отчаянной схватке Робин Стюарт вдруг с ликованием осознал, что прекрасный голос молчит. Знал бы Стюарт, что Фрэнсис Кроуфорд, невзирая на вполне реальные затруднения, пытается совладать с мучительным приступом смеха, а потому и молчит.

Поединок на шпагах на лесной прогалине среди ночи таит в себе особые опасности. Время от времени ты должен поднимать глаза, отводя их от противника, иначе смертоносный клинок может застрять в переплетении нависающих ветвей. Корни и кроличьи норы коварно таятся во тьме. Напуганная птица порхнет в кустах — и волосы на затылке становятся дыбом.

Они метались по колено в траве, как резвые лесные духи; в тишине их прерывистое дыхание казалось резким, словно скрежет пилы. Клинок Стюарта однажды, в самом начале поединка, коснулся противника, и ниточка темной крови протянулась от царапины под светлыми волосами Лаймонда. Стюарт оставался невредимым.

Папоротник и корни деревьев цеплялись за ноги, и противники быстро уставали. Стюарт, которого задел кабан, и Лаймонд, еще не оправившийся от болезни, были примерно в одинаковой форме. Слух пришел на смену утомленным глазам — если по виду противника было невозможно догадаться о его намерениях, шелест шагов помогал их предугадать.

Стюарту, тело которого под дублетом стало скользким, казалось, что противник сделался каким-то уж слишком проворным, и ему стало не по себе. То высоко, то низко, то с одной стороны, то с другой плашмя обрушивался клинок, выкручивая ему руку. В мрачном восторге он намеренно целил в ноги, стремясь покалечить противника, и тем самым заставлял его то и дело подпрыгивать. Яркие искры рассыпались, точно от наковальни, когда шпага его ударила по кольчуге, близко-близко от шеи. Лаймонд издал короткий вздох и вышел из боя. Стюарт отступил, глаза его горели радостью, он чувствовал, что вот-вот исполнит свой священный долг — и тут высокий, дрожащий девичий голос неожиданно произнес по-французски из-за прогалины:

— Georges! Qu'est-ce que c'est? Ah, non, ne me laisses pas! [26]

Наступила тишина. Затем кусты раздвинулись, и из-за них выскочил полуодетый, полупьяный и очень воинственный молодой человек, в котором Стюарт, бросив один-единственный, полный ненависти взгляд, узнал одного из тех, с кем Лаймонд делил шатер.

— Какого черта, что здесь происходит… Кроуфорд!

Да, Лаймонд в три проворных прыжка оказался в полосе лунного света, оставив позади мрачную тень занесенного над ним клинка, и, задыхаясь, сказал:

— Слава Богу, Джордж. Ты видел его? Он пробежал туда. — И показал шпагой в глубь рощи, в противоположную сторону от тех теней, где скрывался Робин Стюарт.

Стюарт, собравшийся с духом и с силами, готовый драться и убить двоих вместо одного, стоял со вздымающейся грудью на краю прогалины. Молодой человек с горячностью спросил:

— Кто побежал?

— Какой-то venturieri [27], грабитель, — ответил Лаймонд. — Я, во всяком случае, полагаю, что тот тип хотел ограбить меня. Когда он тебя увидел, сейчас же убежал.

— Aie! Bertrand! — Девичий голос вновь прорезал тишину. — C'aurait du etre Bertrand! [28]

Стюарт увидел, как его обладательница появилась на краю поляны. Девушка явно местная, волосы растрепаны, юбка широкая, как носят в деревне; к тому же, в отличие от затянутых в корсеты благородных дам, она поражала пышностью форм. Ни девушка, ни парень не глядели за спину Лаймонда, туда, где простирались густые заросли кустарника. Лучник поколебался, затем бесшумно отступил за них.

— Это был плотный мужчина? — Расспросы опрометчивого любовника стали более настороженными. — Чернобородый, в вонючем кожаном колете?

— Боже мой, да, — ответил Лаймонд после короткой паузы. Голос его прозвучал несколько странно. — Да, пахло от него не слишком приятно. Ее брат?

— Mon mari [29], — взвизгнула девушка. — Он гонится за тобой, Жорж. Он убьет тебя. Скорее! — Она дернула молодого человека за рукав. — Беги же, беги!

— Попробуй этим путем, — посоветовал Лаймонд, показывая на дорогу, которой пришли они со Стюартом. — Так ты скорее доберешься до лагеря. — Он помедлил. — Дурак, ты что, без шпаги?

Джордж, чуть покачиваясь, заявил хвастливо:

— Я убью его голыми…

— Вряд ли тебе это удастся. Вот, возьми мою.

Молодой прапорщик протянул было руку, затем отдернул ее:

— А как же…

— Он не причинит мне больше беспокойства: я его здорово отделал. К тому же теперь он знает, что ошибся. Поторопись, глупец. Удачи тебе.

Подталкиваемый дамой сердца, Джордж больше не колебался. Схватив одной рукой оружие, другой — девушку, он скрылся в подлеске, а Лаймонд, оставшись один, рухнул на папоротник, задыхаясь от смеха.

— Следующим уроком, — сказал Фрэнсис Кроуфорд, наконец приподымаясь, — станут быстрые и занимательные диалоги. Может, мы немного поговорим, прежде чем ты перережешь мне горло, дорогой Робин?

Позже Робин Стюарт сообразил: судьбе угодно было облегчить выполнение некоего заранее продуманного плана. В эту минуту, пытаясь вернуться на тропу своей безрассудной ярости, он понял только одно — Лаймонд не воспользовался возможностью выдать его или сбежать, но вместо этого самым неопровержимым образом доказал свой нейтралитет: ни с того ни с сего вручил кому-то свой клинок.

Лес опустел, они остались вдвоем. Звук быстрых шагов затих вдали, и пустота сделалась физически ощутимой. Даже дикие звери и птицы, испугавшись звона металла и сердитых голосов, разбежались и разлетелись кто куда, оставив прогалину лишь Лаймонду и ему. Нетвердой походкой, дрожа, как в ознобе, от чрезмерного напряжения, испытывая обычную после долгого боя тошноту, Стюарт со шпагой в руке направился туда, где сидел его враг.

Опустив глаза на длинную незащищенную шею, лучник сердито спросил:

— Зачем ты это сделал? Чего-то хочешь от меня, а? Чего-то такого, без чего просто не можешь жить. Надеюсь, что так. Потому что ты не получишь желаемого, да и самой жизни лишишься до того, как я выйду из этого леса.

— Буду подвешен в цепях, искупая гордыню. Знаю. Как лорд д'Обиньи ухитрился организовать твой побег?

— Лорд д'Обиньи! — воскликнул Стюарт, ошарашенный таким предположением, и через секунду возразил: — Мне никто не помогал бежать. Ты что, спятил? Его милость, как тебе хорошо известно, имеет достаточно причин, чтобы желать моей казни.

— Почему же? Ты попал пальцем в небо, мой дорогой. На свободе ты принесешь ему куда больше пользы.

— Каким образом? — Голос Стюарта звенел от презрения.

— Во-первых, убив меня, — мягко ответил Лаймонд. — Во-вторых, когда он устранит королеву, вину свалят на тебя. А потом обнаружат твой труп. — Он помолчал. — Кто-то из конвоиров проявил сочувствие, правда? И сделал так, чтобы и после побега ты мог связаться с ним? Причем кто-то очень умный, потому что мой человек, следивший за тобой, ничего не заметил.

• Предыдущая
• 41/78
• Следующая