Тень надежды - Степанов Николай Викторович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/84
- Следующая
Шрынг начинал злиться. Беседа проходила совершенно не так, как он планировал. Чтобы немного успокоиться, он вытащил из кармана украшенный бриллиантом гребешок, вместе с волосами приводя в порядок расшалившиеся нервы.
– Не пойму я твоего упрямства, Горгун. Нельзя оставлять свою судьбу в руках злейшего врага и человека, который едва не размазал тебя по решетке. Я же предлагаю довольно выгодную сделку. Неужели тебе по нраву эта клетка?
– Да, господин Шрынг.
– Позволь мне не поверить. Учти, она может стать твоим домом до конца дней, а я вряд ли еще когда-нибудь заскочу с таким выгодным предложением. Ну как? Не передумал?
– Нет, господин Шрынг.
– Что ж, значит, в ней ты и сдохнешь! А жаль.
– Да, господин Шрынг.
Верховный смотритель поднялся со стула и быстро направился к выходу. У самой двери он остановился:
– Да, чуть не забыл. Я распорядился, чтобы твой дом выставили на торги. Надеюсь, ты не возражаешь?
Одарив заключенного злорадной ухмылкой, мраг вышел.
Последняя новость явилась для Горгуна действительно неожиданной. Имущество изгоев распродавали только в двух случаях: если осужденный получал прощение и отправлялся домой или если умирал, что случалось довольно редко. В данном конкретном случае выходило, что нарушителя попросту вычеркнули из списка живых. Причем еще до того, как состоялся разговор о возможной сделке. Узник задумался.
Горгун долго и трудно шел к своему открытию и потому не собирался выдавать секрет совмещения двух личностей. Обменять на свою жизнь – да, но только в самом крайнем случае, когда других шансов у него просто не останется. Однако изгой не верил Шрынгу. Гарантий, что тот не обманет, не было.
«Странно, он ничего не сказал о сроках моего заточения в клетке. „В ней ты и сдохнешь“ звучит страшнее, чем приговор пожизненного заключения. Что же они задумали?»
До опытов с Ромкушем извечному противнику Зерга удавалось подменять сознание другого человека своим лишь ценой жизни жертвы. При этом подчинившееся чужой воле тело могло существовать недолго, через два-три дня оно переставало функционировать.
Изгои умели принимать облик любого существа, и без особых навыков отличить полученную копию от оригинала мог далеко не каждый. Однако Горгун знал, что устроителей турнира такими фокусами обмануть невозможно. При контроле бойцов мраги без труда могли определить сознание соплеменника. И получалось, что для гарантированной победы необходим только настоящий гладиатор со способностями мрага, а таких в природе не существовало.
Тогда Горгуну пришла в голову сумасшедшая идея: соединить две личности, поочередно управляющие одним и тем же организмом. Причем если гостевая личность дремлет, то ее словно и нет вовсе.
В этом случае возникала всего одна проблема: собственное сознание телесной оболочки в нормальном состоянии имело неоспоримые преимущества и неизменно вытесняло чужеродную личность из своего «дома». Однако Горгун и тут нашел выход. Нужно было отыскать человека с огромным, лучше – маниакальным желанием разрушительной направленности, которое в определенный момент становится сильнее инстинкта самосохранения.
Противнику Зерга пришлась весьма кстати жажда мести Ромкуша, ведь князь совершенно потерял интерес к жизни, и только желание наказать обидчика удерживало его на этом свете после опасной раны. Фактически низвергнутый повелитель Баншама находился между жизнью и смертью, когда Горгун перетащил его в свой особняк. А дальше оставалось только подпитать энергетику эмоций, удерживавших живой труп от перехода в небытие, и превосходный резервуар для размещения чужеродной личности при сохранности своей готов.
Конечно, Ромкуш уже не являлся собой, от всего сознания князя не осталось и четверти, но при прохождении контроля особого значения это не имело, поскольку устроителей турнира мог насторожить большой потенциал личности. А скрытый внутри человека мраг активизировался лишь во время поединков.
Имелся у изгоя и другой секрет. Горгун не зря пользовался закрытой ложей. Перед боем своего гладиатора он перестраивал собственное тело по образу князя, чтобы наиболее точно осуществлять телепортацию сознания в донора. Это же давало возможность в случае уничтожения гладиатора мгновенно произвести замену, чем в конце концов и пришлось воспользоваться, когда Михаил окончательно убил Ромкуша, впечатав того в решетку ограды. Заглянуть в ложу горбатого изгоя сразу после финального поединка никто не догадался, иначе там нашли бы то, что осталось от проигравшего финалиста.
«Нет, дражайший, я тебе пока нужен, если ты сам пожаловал в подвал. Нутром чую, что ты придешь не раз и не два. Но делиться своими секретами я не намерен. По крайней мере до тех пор, пока этот ошейник сдавливает мне горло».
К продаже готовили не только дом Горгуна. Еще одно здание ожидала подобная судьба, хотя законных оснований для этого пока не имелось. Особняк Зерга нельзя было считать освободившимся, поскольку хозяин здания за два месяца мог и не успеть добраться до Врат Мрачности. Тогда его билет автоматически аннулировался, и седой мраг снова становился изгоем с законными правами на собственное жилище.
Когда наместник Темьграда осторожно высказал свои опасения по этому поводу, Шрынг одарил его таким взглядом, что городской глава готов был откусить собственный язык. Вся выручка от подобных торговых сделок шла непосредственно устроителям турнира (золотые монеты ценились и по ту сторону Врат Мрачности), а потому мраги торопили градоначальника. Его гвардейцы появились возле дома Зерга через пять часов после окончания финального поединка и вручили охранникам постановление, где предписывалось передать недвижимость городским властям.
Тот самый охранник, который проводил Мариту в ложу хозяина, ознакомился с бумагой и сказал:
– Сейчас пошлем за старшим ключником. Приходите через часик.
– Мы подождем, – ответил командир гвардейцев.
– Так его могут и дольше искать. Сегодня день праздничный, турнир закончился.
– Хорошо, – согласился служака в ярком мундире. Он сообразил, что сторожевик может продержать их около ворот до самой ночи, якобы разыскивая ключника. – Мы придем перед заходом солнца. Надеюсь, к этому времени все будет готово?
– Конечно.
Темьградец проводил взглядом удалявшихся гвардейцев. «До вечера я смогу обшарить каждый закуток», – удовлетворенно подумал он. Естественно, у Дуарна имелся свой интерес. Если дом продавался, значит, собственность до передачи городским властям становилась ничейной. Хозяина отправили в неизвестность и, согласно постановлению, которое охранник только что прочитал, его возвращение не предусмотрено. Следовательно, в комнатах стоит немного осмотреться. Наверняка там есть чем поживиться.
Зерг еще утром передал ключи сторожевику. Мраг заранее продал всех своих рабов и ключника в том числе. После победы своего гладиатора, в которой хозяин особняка практически не сомневался, он если и собирался заскочить домой, то совсем ненадолго.
«Деньги и драгоценности Зерг, естественно, забрал с собой, – рассуждал охранник, – но мог оставить кое-что полезное для обычного темьградца. Взять хотя бы черноволосую девицу, которую седой отправил в особняк. Она ведь так и лежит в доме связанная». Дуарн отпустил своих подчиненных домой, чтобы избавиться от конкурентов, а сам направился в дом.
В последнем своем предположении сторожевик сильно ошибался. Чтобы освободиться от пут, брюнетке понадобилось чуть больше часа. Этого времени, как решила пленница, было вполне достаточно, чтобы одолеть любого противника. Следовательно, там, на арене, произошло что-то из ряда вон, если ее воин до сих пор не пришел. Деятельная натура Мариты не позволила ей сидеть сложа руки, девица сразу приступила к поискам выхода из новой тюрьмы.
Зарешеченные окна и запертые снаружи двери не позволяли грунзонке выйти из особняка. Женщина принялась искать путь на свободу в подземных этажах здания. Она обшарила все комнаты, куда удалось проникнуть. «Тоже мне, могучий чародей. Нет бы позаботиться о подземном тоннеле или люке на крышу…»
- Предыдущая
- 28/84
- Следующая
