Тень надежды - Степанов Николай Викторович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/84
• Следующая

– С каких это пор парни в капюшонах охотятся на одного из знатных вельмож Огара?

– Долго рассказывать, а времени нет. Если не убраться из гостиницы в ближайшие пять минут, здесь появится десяток таких парней и охотиться они будут на всех, с кем я успел пообщаться.

– Ты стал настолько опасен для своих? – Чероуз догадался, что его противник сейчас практически бессилен. Прямо хоть бери его голыми руками. Однако что-то остановило волшебника от нанесения смертельного удара.

– Поговорим об этом позже. – Черный колдун приложил максимум усилий, чтобы его голос прозвучал твердо. Он с облегчением заметил, что спаситель не настроен отправлять его вслед за только что сгоревшими соплеменниками. Надо было развивать успех дальше. – А сейчас нужно спешить. Ты попробуй разбудить рундайца в соседней комнате, а я постараюсь привести в чувства девчонку. Здесь их оставлять нельзя.

– С чего это вдруг ты стал таким заботливым? Не замечал раньше за огарцами человеколюбия.

– Когда волка загоняют в угол, он готов принять помощь даже от овец, если те могут ее оказать.

– Надо же, как обстоятельства меняют человека! Складывается впечатление, что этому волку недавно выбили все зубы.

– Да, но когти еще остались. – Архазу явно не доставлял удовольствия их разговор. – Мы будем болтать или дело делать?

– И то, и другое. – Чероуз направился было в соседнюю комнату, но Шагрид вышел сам.

– Что тут произошло?

– Неудачное нападение огарцев.

– Опять?

– На этот раз они преследовали его. – Маг из предгорий Апанча указал на Архаза.

– Кто это? И что он делает в нашем номере? – спросил Шагрид. Без соответствующего балахона черного колдуна никто не мог узнать.

– По ночам я обычно вытаскиваю с того света больных рундайцев и привожу в чувства кантилимских волшебниц, – иронично ответил огарец. Ему удалось привести в сознание Руену.

Ошейник, который нацепили Сомову перед поединком, неприятно холодил горло и затруднял глотание. Он являлся обязательным атрибутом первого тура, в котором бойцы сражались, используя лишь собственную силу, ловкость и оружие. Так называемый обруч тьмы не давал возможности применять другие способности. Магия, телекинез и прочие виды энергии при обращении к ним сразу превращали обруч в удавку. Зерг специально три раза предупредил об этом Мишку.

– Запомни: в первом туре только физическая сила и оружие. У тебя есть голова, руки, ноги и меч. Используй их и не вздумай обращаться к своим фокусам. Первый же заставит тебя дышать через раз, а второй тихо удушит.

До выхода на арену седой провел со своим гладиатором всего один тренировочный поединок, в ходе которого конечности мрага то превращались в меч, то в секиру, то в копье… Изменения происходили мгновенно прямо при выполнении опасных выпадов. Одновременно менялся и стиль ведения боя, поэтому Сомову постоянно приходилось перестраиваться. Полчаса такой схватки измотали человека до предела, но Зерг остался доволен – его раб не получил штрафных очков.

После тренировки седой прочитал целую лекцию о сюрпризах, которые могут быть заложены в оружии противника.

– Часть из них я тебе показал, но каждый год появляются другие. Будь готов к любым неожиданностям. – Он предложил использовать несколько своих хитроумных приспособлений. Сомов наотрез отказался.

– Нет ничего лучше обычного клинка, если умеешь им владеть.

В ответ мраг саркастически хмыкнул:

– Надеюсь, ты успеешь изменить свое мнение, когда увидишь первые схватки на арене.

Его надеждам не суждено было оправдаться. Жребий определил Мишке открывать турнир.

Противостоял Сомову коренастый боец, державший в руках не совсем обычное оружие. На полуметровом древке с каждой стороны было насажено по короткому мечу, и оставалось неясным, что это – копье, два клинка или обоюдоострый шест?

Удивил победителя кантилимских игр и костюмчик соперника. Яйцевидный шлем с маской на пол-лица, железные перчатки, мини-юбка и массивные наколенники составляли весь гардероб бойца.

«Куда собрался этот парень – на поединок или на пляж?» – подумал Мишка, заняв боевую стойку.

Прозвучал гонг, и гладиаторы начали медленно сходиться, сверля друг друга изучающими взглядами.

– Мужик, ты откуда? – спросил Михаил.

Тот ответил опасным выпадом.

«Да, этого на восстание рабов не поднимешь. Что ж, придется сражаться за собственную шкуру. Она того стоит».

Бой захватил обоих участников, и в его ходе Сомову довольно быстро дали понять, что предупреждения Зерга о сюрпризах – не пустая болтовня.

Первый проявился уже на второй минуте поединка, когда копье противника внезапно удлинилось, едва не угодив в грудь Сомова. Мишка выругался про себя.

«Ах ты так! – разозлился он. – А что ты на это скажешь?»

Сомов перешел к ближнему бою, в котором преимущества длинного оружия сводились на нет. Меч привратника, позаимствованный чемпионом кантилимских игр при освобождении Кразия, совершал довольно опасные пируэты, но постоянно натыкался на блоки соперника. Когда же Михаил сократил расстояние до полуметра, он едва не попал под удар колена полуголого воина. Наколенники не зря казались слишком мощными на вид: из них выдвинулись длинные острые иглы, которыми враг пытался поразить своего соперника на близком расстоянии. Пришлось немного увеличить дистанцию и продолжать следить не только за обоюдоострым шестом, но и за коленками гладиатора.

Крепыш, видимо, на это и надеялся, запуская второй секрет своего оружия. В древке шеста находилось складное лезвие. Развернувшись под прямым углом от напора мощной пружины, оно поцарапало шею Сомова как раз на том месте, где седой поставил свое клеймо. Мишка почувствовал, что царапина начала кровоточить. Противник же сразу отскочил, пытаясь разорвать навязанную ему ближнюю дистанцию. Видимо, он собирался убрать выскочивший шип на место – сражаться с торчащим лезвием было неудобно.

«Ну нет, не выйдет! Пора расплачиваться за свои фокусы».

Победитель кантилимских игр усилил натиск до такой степени, что соперник, обороняясь, поранился третьим клинком собственного оружия.

«Так тебе и надо!» – злорадствовал Михаил. На царапину он ответил царапиной, а потому считал, что счет по очкам выравнился.

Противник явно расстроился, складывалось впечатление, что после неудачи с использованием третьего лезвия он потерял интерес к поединку. Буквально через несколько секунд его выпады стали терять былую остроту.

«Неужели мужик раскис от обычной царапины? Я его пока даже не задел!»

Решив, что это очередной трюк, Сомов отскочил на пару шагов и остановился. Необходимо было выровнить дыхание и немного осмотреться.

Взгляд крепыша тем временем становился каким-то стеклянным. Боец предпринял последнее усилие и бросил копье, хотя это, насколько знал Мишка, запрещалось правилами турнира. Бросок отнял последние силы – полуголый гладиатор сделал один шаг и упал лицом в песок.

«Эх, грехи мои тяжкие! – Михаил привычно взъерошил затылок. – Кто бы мне еще объяснил, что тут происходит? То он дерется, как сумасшедший, то вдруг вырубается, словно заяц из рекламы с севшей батарейкой».

Арбитр, который тоже находился на арене, подошел к лежащему бойцу лишь через минуту. Он потрогал шею воина и скрестил руки. Поединок закончился победой Михаила.

– Ты соображаешь, что был на грани провала?! – накинулся на него Зерг. – Вот уж не ожидал! Еще никому не удавалось выжить после поцелуя скорса! Дай гляну.

Седой снял со своего гладиатора обруч тьмы.

– Зерг, чем ты недоволен? Подумаешь, царапина!

– Если бы шип скорса поцарапал тебя не там, где поставлена моя печать, ты бы и минуты не прожил.

– Как это? – опешил Мишка. – На вашем турнире сражаются отравленным оружием? Разве это по правилам?

– Наивная простота! О каких правилах может идти речь? Кто победил, тот и прав. А как он дошел до победы, это его дело.

– Почему же ты не предупредил меня об этом скорсе?

• Предыдущая
• 6/84
• Следующая