Источник - Корди Майкл - Страница 22

Зеб похлопала по обложке книги.

— Давай порадую. Я выяснила, откуда стартовала экспедиция Фалькона.

— Ну, это и так известно — из Кахамарки. Именно туда мы и летим.

Зеб ответила ему испепеляющим взглядом.

— А я выяснила, откуда именно они вышли.

Росс полез в карман мятого пиджака и вытащил листок с заметками. Фалькон указал, что экспедиция стартовала в Кахамарке, у здания королевской тюрьмы.

— Так ты узнала, где эта королевская тюрьма?

— Да.

Это его и правда порадовало. Если первую из туманных подсказок Фалькона удастся привязать к местности, не опираясь на объяснения сестры Шанталь, то и на остальные его указания можно будет полагаться с определенной уверенностью. Тем более сам Росс никакой «королевской тюрьмы» в путеводителе пока не нашел.

— Завоевание Перу испанцами — один из самых странных эпизодов мировой истории. В 1532 году Франсиско Писарро, в отряде которого не насчитывалось и двухсот человек, двинулся со стороны побережья, пересек горы и расположился на центральной площади в Кахамарке. Император Атауальпа вышел на площадь с безоружной свитой, искренне надеясь познакомиться со странными белыми людьми.

Писарро отправил к императору капеллана, который объявил Инке, что некий Бог Отец послал на Землю своего Сына, второго из Троицы. Того распяли, но прежде чем это случилось, Сын (а имя его было Иисус Христос) передал власть апостолу Петру, а Петр, в свою очередь, другим людям, которых называют «папы». И вот один из этих пап поручил испанскому королю Карлу Пятому обратить народ Великого Инки в христианство. Надо поклясться в верности Иисусу Христу и признать себя подданным Карла Пятого.

Услышав это, Атауальпа заявил капеллану, что именно он, Великий Инка — верховный властитель всего мира и ничьим подданным себя не признает. Этот папа, сказал он, должно быть, сошел с ума, если дарует другим земли, которые ему не принадлежат. Что же касается погибшего Иисуса Христа, то ему, Инке, того очень жаль, но — здесь он указал на солнце — «мой бог все еще на небе и смотрит вниз на своих детей».

Росс улыбнулся. Этот Атауальпа ему нравился.

Зеб продолжала:

— Конкистадоры прятались в больших зданиях по периметру площади, и когда капеллан вернулся с ответом Великого Инки, Писарро во главе пехоты и конницы ринулся в атаку. От двух до десяти тысяч безоружных людей полегло в тот день от мушкетного и пушечного огня испанцев, император же был взят в плен.

— И все, разумеется, во имя Господа и католической церкви, — заметил Росс.

— Разумеется. В плену Атауальпа много беседовал с испанцами и быстро понял, что, несмотря на болтовню о папах и троицах, белых людей привела в его страну исключительно жажда наживы. В обмен на свою свободу он предложил Писарро достаточно золота — Инка называл его «слезами солнца», — чтобы заполнить комнату размером семнадцать на двадцать два фута высотой девять футов. Атауальпу вскоре казнили, но выкуп все равно был заплачен, и говорят, будто в той самой комнате, где его складывали для подсчета, и держали раньше пленного Инку, поэтому ее называли еще «La Prision del Rey» — «королевской тюрьмой».

Росс порылся в путеводителе «Одинокая планета» и на странице 336 обнаружил главную достопримечательность Кахамарки: «El Cuarto del Rescate», «Комнату выкупа» — единственное сохранившееся в городе здание эпохи инков.

Тут командир экипажа объявил, что самолет начинает снижение, и Росс разглядел в иллюминаторе Кахамарку — город примостился на склонах Восточных Анд выше линии облаков и был окружен лесом. Вдали же, словно краешек безбрежного океана зелени, мелькнули амазонские джунгли.

Мечтая о том, что он отыщет в сердце этого океана, Росс не чувствовал пристального взгляда, который вперил в него мужчина с одного из задних кресел.

Рим.

Пол в Клементинском зале Апостольского дворца был мраморный, а сам зал так высок, что фрески на стенах и потолке словно простирались прямо на небеса. Именно здесь Конгрегация по канонизации святых часто рассматривала дела кандидатов. Сегодня в огромном зале собрались лишь трое: три папы, три властителя Рима.

Слева, в ярко-алой сутане, сидел кардинал-префект Гвидо Вазари, Красный Папа. Этот высокий и худощавый человек с крючковатым носом и виновато бегающими глазками возглавлял Конгрегацию доктрины веры — самую древнюю и могущественную из девяти конгрегаций Римской курии. Когда-то она называлась инквизицией и беспощадно карала еретиков, угрожавших Святой церкви, сейчас же роль ее сводилась к охране и пропаганде католической веры по всему миру. Тем не менее многие по старинке называли кардинал-префекта этой конгрегации Великим инквизитором.

Справа, в скромной черной сутане, сидел генерал Леонардо Торино, Черный Папа, генеральный настоятель Общества Иисуса — ордена, основанного Игнатием Лойолой и славящегося аскетизмом и строгостью взглядов. Много веков назад, во времена Контрреформации, когда инквизиция сеяла ужас, каленым железом выжигая протестантизм, в ордене иезуитов приветствовали дискуссию и разумный подход. Иезуиты гордились тем, что понимают верования, обычаи и языки будущей паствы лучше, чем она сама. Все это относилось и к новейшей религии — науке.

Во главе стола, между Вазари и Торино, сидел крепко сбитый человек в белой сутане — понтифик.

Глядя на собеседников, Торино посочувствовал Орландо Фалькону. Он представил, как его собрат-иезуит стоял перед предшественниками этих стариков, да и перед его собственным предшественником, и пытался рассказать им о своем открытии. Непосильная задача. Наместники Бога на земле должны быть мечтателями, а не осторожными старцами, которые во всем видят одни недостатки. Торино опустил руки на клавиатуру и лежащую перед ним толстую папку, надеясь, что ему хватит аргументов подвигнуть их на поступок, который положит конец упадку католической церкви.

Водянистые голубые глаза папы смотрели на Торино.

— Генерал, вы попросили о встрече…

Торино открыл папку и выложил перед ним протокол суда и показания отца Орландо.

— Четыреста пятьдесят лет назад наши предшественники приговорили уважаемого священника-иезуита к сожжению на костре. В чем же его преступление? Он заявлял, что открыл для церкви целый сад, полный чудес.

Торино кратко изложил показания Фалькона и ход процесса.

— Не понимаю вас, генерал, — сказал папа, когда Торино закончил, — вы глава Комиссии по чудесам и до сих пор не дали ход ни одной заявке. Вы постоянно повторяете, что хоть церковь и нуждается в чудесах, которые служили бы доказательством существования Господа, эти чудеса должны быть столь безупречны с научной точки зрения, чтобы никто не мог их отрицать. За все время, что вы возглавляете комиссию, она не утвердила ни одного чуда. И вот теперь вы вспомнили о каком-то средневековом монахе?

— Я уверен, Святая церковь не должна выискивать чудеса, словно дворняга, что роется в отбросах. Церковь должна вдохновлять чудеса, быть их источником. — Торино продемонстрировал распечатку перевода Лорен Келли. — Вот перевод так называемого манускрипта Войнича, сделанный в Йельском университете.

— Что еще за Войнич?

— Орландо Фалькон написал его в тюрьме инквизиции четыре с лишним века назад. Именно эту Книгу Дьявола церковь в лице трех наших предшественников объявила опасными бреднями одержимого. Перевод почти идентичен показаниям Фалькона, которые имеются в архивах инквизиции. Получается, тогда, столетия назад, он зашифровал рукопись, и разобрать ее удалось только сейчас. Зачем отцу Орландо было специально придумывать сложный язык, если вся история — ложь и ересь?

— Генерал, вы вступаете на зыбкую почву, — заметил папа.

— Сейчас не время выверять каждый шаг, ваше святейшество. Сейчас нужно действовать решительно. Если чудесный Сад Господень и правда существует, церковь не может оставить этого без внимания.

— Ерунда, — заявил кардинал-префект Вазари, протянув руку за показаниями Фалькона. — Отец Орландо заявил, что нашел эдемский сад посреди джунглей, в земле дикарей. Не может Эдем находиться в Новом Свете, у язычников. А все эти странные существа и загадочные растения? В Библии и близко ничего похожего нет. Ради всего святого, он же Книгу Бытия собрался переписать!