Обжигающий север - Медведева Алена Викторовна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/90
• Следующая

— Совсем от нас ничего нет, — пренебрежительно махнула рукой подавальщица и, развернувшись, удалилась на кухню.

— Да… — задумчиво согласился Руенз. — В твоем случае опасность не получится предвидеть, а это плохо. Так можно серьезно встрять. Ты бы поспешила с первенцем!

Совет натолкнул на мысль.

— А в чем такая важность этого события? И по поводу опасности спросить хотела: у вас оружия для меня не найдется? — выпалила я на одном выдохе.

— Так кровь сразу проснется. Мало ее в тебе, но все же, может быть, хоть что-то из наших способностей проявится, — задумчиво пояснил старх. — А оружие… какое же? Что, нож кухонный тебе дать?

— Почему нож? — удивилась я. — В идеале бы хотелось скеш: и незаметный, и многозарядный, и мощный, но на крайний случай и пульсатор сойдет.

— Ты скешем пользоваться умеешь?! — От изумления брови старика выразительно приподнялись.

— Да! — Решив не сообщать, что при необходимости и наличии составляющих компонентов могу и взрывной плазмодиск собрать, просто кивнула головой.

— Хорошо, сейчас дам тебе, но Риду скажу, — подумав пару секунд, согласился Руенз.

С благодарностью кивнув, согласилась:

— Конечно.

— Да он в любом случае сразу Дитора учует, — уже себе под нос пробормотал старх, направившись к себе.

Вспомнилось вырванное горло. Уж очень муж скор на расправу. Кровопролития допускать не хотелось, все же обошлось…

— А если помоюсь? — с надеждой уточнила вслед ему.

— Не поможет, — хмыкнул старх. — Да и бессмысленно — он его еще по пути сюда учует, а чего от него ждать можно, он знает. Боюсь даже представить реакцию твоего мужа, но ты не паникуй, Рид сам разберется. У них счеты старые.

Понятно… Пока старик отсутствовал, мысленно прокрутила всю ситуацию, коря себя за тугодумие: надо было при первом их рыке к Руензу бежать. Но успела бы добежать? Да и расслабилась я несколько от уверений в незыблемой неприкосновенности замужней женщины. Но пережитый инцидент в очередной раз напомнил: не бессмертна и уязвима. А посему старые привычки не повредят.

— Почему они говорили о том, что передумать можно с супругом до появления первенца? — сразу же, прокрутив мысленно случившееся, спросила у вернувшегося со скешем старха.

— Ты не знаешь, раз среди наших не жила. Но можно, хотя редко так бывает. Причем оба могут передумать. Мало ли, может быть, не разобрались друг в друге по-хорошему, поспешили, а вдвоем тошно жить стало, чего мучиться? Тем более что детей нет и не планируется? Там всякие условия есть, но факт — можно передумать.

Случай определенно не мой — передумать ошейник не позволит. Может быть, Рид его как гарантию и оставил, чтобы мыслей никаких о перемене мужа не возникло? Хотя кто знает, какие у него мотивы. Избавиться от ошейника хотелось бы, но это уж как получится. В любом случае мне жаловаться пока не на что.

Взяв скеш, привычно его развернула, проверила уровень заряда, состояние и быстро закрыла, по инерции засунув в плотно облегающий руку рукав. Пожилой старх, все это время пристально наблюдавший за моими Действиями, как-то озадаченно Покусал нижнюю губу, но с расспросами не полез. И за эту спокойную сдержанность я была ему крайне благодарна.

— Не пойму, к замужней женщине посторонний мужчина может приставать или нет? — Я, пытаясь отвлечь Руенза от нежелательных мыслей на мой счет, продолжила беседу.

— Да никто не станет. Дитор и его группа совсем уж одичали тут — неудачи и злость сделали свое дело, — философски пояснил старик. — А так не принято у нас это. Почти у всех семьи и жены есть — находятся далеко и мужей ждут. Кому же хочется, чтобы к его жене так отнеслись? Поэтому к чужой жене и не полезут. Но исключения всегда найдутся!

Последнее было сказано с предупреждением, и я кивнула, принимая к сведению.

— А Рид… он что?

— Убить его может. По нашим законам это обосновано.

— Так их там четверо, — выдохнула я в испуге. Дитор выглядел таким же крупным, как и мой муж.

— Это, конечно, проблема. Но Рид не забудет, и когда-нибудь они встретятся один на один… — Руенз многозначительно фыркнул.

А я испытала облегчение: «Уж лучше так!»

До вечера успела справиться со многим. Лодырничать и раньше себе позволить не могла, поэтому от любой работы не надорвалась бы, а уж тем более ради собственной пользы. После разговора с пожилым стархом развесила сушить выстиранное белье и занялась сортировкой корнеплодов.

Руенз тоже ко мне присоединился. Пояснив, что спина уже не позволяет подобную работу делать, присел неподалеку на ящик и принялся рассказывать случаи из жизни. Я быстро заметила, что и в этой развлекательной болтовне он преследовал определенную цель. То и дело проскальзывали полезные совета да вынесенные из жизни мудрые наблюдения. И было бы глупостью их для себя не отметить. Говорил он больше о хозяйстве, о том, как убежище содержать непросто, как важно с толком, пониманием перспектив и расчетом подходить к ведению дела, созданию запасов, грамотному их расходованию. Я, выполняя руками монотонную работу, сосредоточенно ловила каждое слово. Учиться мне этому надо — теперь и мне тут выживать, а значит, надо вносить свою лепту в общий труд, чтобы еду даром не получать. Бестолковой гирей на шее мужа висеть не хотелось. Но опыта в подобном хозяйствовании не было, и пожилой старх это, видимо, понял. Вот и пытался мои пробелы в знаниях восполнить.

— А вот Кривоне сколько ни говори — отмахивается. Сама, мол, все знает и умнее всех, зачем ей чужой толк, когда своего гонора избыток, — пожаловался он под конец, когда мы уже отправились на запоздалый обед.

— Спасибо, — с искренней благодарностью кивнула я, — мне ваш толк не помешает, верно вы поняли — не сильна я в домашнем хозяйстве.

До вечернего возвращения обитателей в убежище успела еще и высохшее белье снять и сложить в наш мешок, а также вызвалась помочь Кривоне с посудой — помыла ту, что имелась. Находясь со стархиней на кухне, часть которой в глубине была отгорожена короткой переборкой, отделяя жилое пространство от зоны готовки, незаметно наблюдала за тем, как та варила вкусную похлебку. В памяти всплыли почти стершиеся воспоминания о маме, готовящей суп, которая мясо всегда резала на много мелких кусков и добавляла непосредственно в бульон. Увидев, какое количество кусков мяса стархиня отваривала и готовила для нарезки отдельно, подумала, что в супе бы его понадобилось меньше, чем есть вот так вприкуску. Но, помня о жалобе Руенза, с инициативой не полезла.

Когда же появились первые стархи, помогла не скрывающей недовольства Кривоне переносить в общий зал миски и ложки. А потом убежала за ширму и, присев на валик скатанного матраса, принялась заплетать волосы. Чем ближе было время появления Рида, тем больше я беспокоилась относительно его реакции на случившееся днем.

Сегодня он пришел раньше, словно чувствовал. Мы с Руензом по примеру вчерашнего дня только устроились на лавке в сторонке, наблюдая за началом массового раскладывания матрасов, как из-за отъехавшей двери внутрь очень резко шагнул мой муж. И сразу, не теряя времени, направился ко мне. Я переоделась, надеясь, что так запаха Дитора на мне останется меньше, но, судя по прищуренным глазам Рида и подергивающемуся носу, толку от этого не было.

— Что он хотел? — Тон вопроса к Руензу был такой же обжигающе холодный, как и порыв принесенного снаружи мороза.

— Запасы пополнить, ну и Проводника в ней учуял, — сразу пояснил пожилой старх, поразив меня краткостью и емкостью ответа.

— Ждет пищевик? — деловито уточнил мой муж, скидывая меховой покров.

— Да.

— Когда прибудет?

— Через неделю.

— Повидаемся… — уверенно пообещал Рид и обратился уже ко мне: — Напугал?

— Не сильно, — надеясь смягчить его, ответила я.

Муж некоторое время хмуро в меня всматривался и уточнил:

— Ела?

— Нет, мы обедали поздно, поэтому не хочется.

• Предыдущая
• 17/90
• Следующая