Обжигающий север - Медведева Алена Викторовна - Страница 63

• Предыдущая
• 63/90
• Следующая

Оленихи обнаружились уже рассаженными по отдельным загонам — стархи сегодня не зря день провели, оборудовав каждой питомице отдельный закуток, где можно будет спокойно произвести на свет своих оленят. Нагладив любимиц и убедившись, что все в порядке, вслед за мужем отправилась к подъемнику.

— Есть какие-то предположения? — пока поднимались на жилой уровень, спросила у него.

— Нет, Руенз ни о чем необычном не слышал.

— Значит, ошибочные подозрения? — Я заглянула в серьезные глаза Рида.

— Скорее все делается в строжайшей тайне, — недовольно передернул ушами мой старх. — Или все настолько на виду, что мы и представить не можем.

— Плохо то, что Кривона Зула увидела? — вспомнив о ее неожиданном появлении, спросила я.

— Да, — веско прозвучало в ответ.

— Ну Руенз ей, наверное, скажет язык за зубами держать… — решила я обнадежить мужа.

— Глупая она баба и… сболтнет где не надо, а такая информация разлетается быстро, — вздохнул муж.

— Не ругай Тина за то, что так вышло, — попросила я, понимая, что выволочки не миновать.

Муж промолчал.

— Ты сама не забывай всегда смотреть, кто прибыл, и никому постороннему не открывай! Только тем, кому доверяешь абсолютно, — сменив тему, напомнил мой старх незыблемую истину.

Кивая в безмолвном обещании, я вдруг спросила:

— Зачем булку мою съел?

— …Захотелось, — неожиданно признался муж.

Еще больше удивившись, смирилась. Ну, съел и съел! «Лимонный» хлеб Грифа ничуть не хуже.

— Скоро надо бобы собирать, что с левого края посадили первыми, — вернулась я мыслями в теплицу.

— Запланирую тебе двоих парней в помощь На послезавтра, — принял мои слова к сведению муж и тоже переключился на текущее: — Завтра несколько тергов за запасами приедут — отдадим килограмм восемьсот мяса и контейнеров шесть бобов и фасоли плюс соли мешка два суммарно.

Присутствие гостя сказалось на нашей личной жизни весьма пагубно. Чуткий нюх стархов да и более острый слух не позволяли и подумать о супружеской близости. Вернее, только думать о ней мы и могли. Поэтому уже какую ночь подряд нам оставалось засыпать, тесно прижавшись друг к другу и ограничиваясь нежными поцелуями.

Сегодня, пока мы мылись в душе, я заметила, что муж немного неестественно двигает плечом — явно его бережет.

— Ударился? — Я с беспокойством вгляделась в плечо в поисках следов травмы.

— Пласт породы неудачно рухнул, — пояснил Рид, поморщившись.

Встревоженная тем, что его явно мучает боль, как только мы оказались в кровати, попросила:

— Лежи спокойно, я попробую помочь, — и, присев рядом, осторожно положила ладошки на плечо мужа.

Зажмурившись для большей концентрации, принялась «вслушиваться» в энергетические потоки на пострадавшем участке тела. Сильно напрягаться не пришлось — жизненная энергия Рида буквально мгновенно окатила жаром. Сила и мощь внутренних жизненных процессов его тела были несравнимы с теми, что были у хлипких растений. Мне стало резко нехорошо, как тогда, после охлаждения компрессоров. Сообразив, что непроизвольно оттягиваю его «жар», отдернула руки. Тут этот способ не подходил. Но как-то помочь мужу я была должна, потому что даже за эти мгновения уловила в этом месте искривление потоков. Но как, если при соприкосновении, реагируя на этот жар, я начинала инстинктивно его поглощать, тем самым только ослабляя состояние мужа? Идей не было…

А отец? Он ведь тоже «лечил» неполадки. Наблюдая со стороны, всегда удивлялась тому, как виртуозно, внешне легко и «музыкально», он управлялся с любой починкой. И я тоже сейчас так сделаю. Допустим, что рука Рида — это рукав, а в нем кабели с электричеством и энергиями, между которыми что-то замкнуло. И я… таким знакомым отцовским движением, широко раздвинув пальцы, принялась перебирать ими над местом ушиба, не касаясь кожи. Перебирала, словно порхала над клавишами музыкального инструмента, осязая подушечкой каждого пальца, улавливая особенное тепло каждого импульса в каждом отдельно взятом кабеле. Уловив, слегка притянула их, вычленяя, и, как кукловод, принялась управлять ими, заставляя подниматься и опускаться, постепенно расплетая общий клубок «болевого жара». Всего несколько минут «музицировала» над плечом мужа, и готово — ликвидировав вспышку непредусмотренного контакта, разделила потоки, расположив их в верном параллельном положении! Ура, все кабели в рукаве были упорядочены, а их защитные оболочки вновь восстановлены… вернее, потоки разнонаправленных энергий в плече мужа изменились, вновь выпрямившись и вернувшись в естественное положение.

— Вита, — донесся восхищенный возглас мужа, отреагировав на который я раскрыла глаза, — боль пропала почти мгновенно! Практически от одного твоего прикосновения!

И в подтверждение своих слов Рид энергично поднял и согнул руку. Я же смотрела на него и не видела… Перед глазами стоял облик отца. Он обучает меня ремеслу механика. С неохотой, как думалось мне раньше. Но теперь я поняла, что он учил меня использовать собственные возможности! Методично, настойчиво и наглядно…

Я в счастливой расслабленности рухнула на грудь мужа, чувствуя, что наконец обрела себя…

О сне не было и речи. Я находилось в состоянии восторженной эйфории, внезапно в полной мере осознав, насколько прав был муж, когда, говоря о моем отце, отрицал его безразличие ко мне. Отец думал обо мне, стремился помочь, теперь это было для меня очевидно… Но почему так скрытно, настолько тайно, что даже я не догадывалась? В чем была причина подобной жесткости, точнее, это было даже жестоко по отношению ко мне? Смогу ли я когда-нибудь понять, разобраться в его мотивах?

— Витара, — шепнул мне в ухо муж, тихонько поглаживая мое плечо, — о чем ты задумалась?

— Только что мне стало ясно, — так же еле слышно шепнула в ответ, — что я не понимала отца, не видела за показным пренебрежением истинной сути его отношения. А вот сейчас мне открылось настоящее: все время, что мы провели рядом, он учил меня, передавая собственный опыт. Причем делал это так, чтобы максимально обезопасить от внимания окружающих, скрыть от них этот факт.

Рид молчал, вслушиваясь в мой шепот. Его мерное дыхание я ощущала собственным телом, поэтому непроизвольно отметила, как он на миг задержал выдох.

— Не пойму, — торопилась я выговориться, совершенно погрузившись в собственные мысли, — почему же он оказался среди пиратов? Так прожил свою жизнь? В одиночестве, вдали от собственных сородичей, скрывая свою суть?

— Возможно, в этом и есть ответ на твой вопрос, — вздохнул муж. — Быть единственным и значить столько, сколько значили Проводники, для целой расы — это непростое бремя. И тебе…

Мой старх замолчал, оборвав себя на полуслове, но я догадалась о том, что осталось невысказанным. Может случиться так, что и мне доведется испытать это на себе.

— Думаешь, он не хотел, чтобы я осознавала себя Проводником? Понимала, на что могу быть способна? Хотел, чтобы я всегда считала себя обычным человеком? — искала я подтверждения у Рида.

— Скорее он пытался дать тебе время побыть такой, в какой-то степени уберечь от неподъемного груза ответственности, — задумчиво предположил муж. — Кто знает, вдруг он не успел довести все до конца, выполнить запланированное? Или есть другие причины его сурового отношения к тебе?

Вспомнив, что погиб отец внезапно, да еще и при сомнительных обстоятельствах, мысленно с Ридом согласилась — не успел. И я даже знала, кто был причиной его внезапной кончины, его убийцей… Милас, больше некому. Это он всегда кружил вокруг моего отца, неусыпно следя за нами и маяча позади темной тенью. Вероятно, он избавился от него, чтобы добраться до меня… Какое счастье, что его развоплотили. Он как никто и никогда заслужил это наказание!

Почувствовав, что я расстроенно сникла, осознав истинную ситуацию в собственном прошлом, муж обнял меня обеими руками и принялся тихонько покачивать.

• Предыдущая
• 63/90
• Следующая