По прозвищу Викинг - Степанычев Виктор - Страница 32

• Предыдущая
• 32/89
• Следующая

Викинг оглянулся на спутницу.

– Будешь держаться сзади, справа от меня. Как я махну рукой, что есть силы бежишь к воде. Там нас ждет катер. Не пугайся людей – мужчины и женщины, которые будут на нем. Это друзья. Они нам помогают. Не жди меня и садись в катер. Все понятно?

Надежда Алексеевна вроде бы уверенно кивнула головой. Викинг, держа автомат на изготовку, распахнул дверь ногой и выскочил наружу. Он закрутил по сторонам головой в поисках противника. Один человек корчился на земле, закрыв лицо руками. Заметив шевеление сверху за перилами, Викинг сделал в ту сторону несколько выстрелов-хлопков из «люгера». Не помогло. Темная фигура быстро переместилась по галерее, и только гулкая очередь из «АКМа» остановила это движение.

Еще несколько мгновений он анализировал обстановку и после этого махнул рукой. Мимо него, обдав песком, к берегу рванула Надежда Алексеевна. Катер, развернутый носом к выходу из бухты, ждал их около кромки пляжа.

Дом пока молчал. По расчетам в нем должен был оставаться один охранник и обслуга. Викинг, держа под наблюдением здание, пятясь, начал отходить к берегу. В помещении он работал с глушителем. Первый серьезный шум от автоматной очереди «калашникова» прозвучал только что. Поэтому у него было несколько секунд форы, пока не придут в себя люди на яхте. По крайней мере, он на это рассчитывал. Правда, Вуду пообещал его прикрыть в случае атаки с судна и, кажется, уже приступил к делу: знакомый звук выстрелов «М16» из-за спины ударил в уши Викинга. Домингос по своей инициативе экипировал катер и «Додж» оружием, от которого отказался Викинг. Вот оно и пошло в ход.

Из окна первого этажа посыпались осколки стекла, и рядом с ним брызнули фонтанчики песка. Викинг выпустил несколько очередей по окнам, фронтону, галерее и зигзагами бросился бежать к катеру. Двигатель работал на малых оборотах. С ходу заскочив на корму, Викинг еще раз обстрелял здание и крикнул Вуду, чтобы он начинал движение.

Оглянувшись, увидел, что тот стоит около штурвала и целится в борт яхты из гранатомета. На ее палубу уже выскакивали вооруженные люди. Взрыв гранаты у ватерлинии и очереди из автомата заставили их залечь. Катер резко рванул с места. Викинг с трудом удержался на ногах и начал стрелять по судну, прикрывая отход. Он не слышал, отвечали ему оттуда или нет, но внезапно катер начал рыскать из стороны в сторону.

Взглянув с досадой на Вуду, Викинг увидел на его груди рваные клочья рубашки, окрашивающиеся в красный цвет. Несколько пуль наискось пробили тело, которое, подломившись, рухнуло за борт. Викинг кинулся к штурвалу и резко завертел его, делая крутой вираж. Одной рукой он вслепую стрелял в сторону яхты, вглядываясь в воду, надеясь на невозможное. Однако Вуду так и не появился на поверхности.

В ярости Викинг выпустил последние патроны и отшвырнул автомат в воду. Он рванул рычаг газа вперед и, резко заложив катер на борт, направил его к выходу из бухты. Погони опасаться не стоило. Пробоина от выстрела гранатомета не позволит выйти яхте в океан, а небольшой прогулочный катерок, болтавшийся около причала, не шел ни в какое сравнение с мощностью их судна.

Самое тяжелое – гибель парня. Викинг даже не знал, как Вуду зовут, и все же за эти сутки уже привык к его невозмутимости и хладнокровию. Это была не первая потеря в его жизни и работе, но каждый раз он испытывал чувство глубокой вины за случившееся.

Викинг взглянул на часы и констатировал, что вся операция в бухте прошла в течение двенадцати минут. Он не удивился подобной скоротечности боя. Просто не мог до сих пор привыкнуть к тому, что, растягивающаяся по ощущениям на часы, на вечность, эта кровавая круговерть на деле сжимается до немыслимо малого отрезка его существования, унося часть души и чужие жизни.

Определенного плана ухода, как и маршрута, у него не было. Ясно было лишь одно: в сторону города им двигаться нельзя. Если погоня появится, то именно оттуда. Идти ей навстречу было неразумно. Катер, выйдя из бухты в океан, повинуясь руке Викинга, повернул влево и понесся вдоль берега в неизвестность.

Песок приятно грел кожу, давая отдых усталым мышцам. Небо полностью освободилось от облаков, выпустив на свободу мягкие утренние лучи тропического солнца. С противоположной стороны катера слышались негромкие голоса женщин. Во всем нашем грешном мире представительницы слабого пола, любого цвета кожи и говорящие на разных языках, без проблем могут найти общую тему для разговора. А такими темами, как правило, становятся два вечных женских горя: мужики все сволочи и не во что одеться.

Судя по отрывкам неуклюжих фраз, беседа сторонами велась на интернационально плохом английском. Уровень языковых знаний Надежды Алексеевны он примерно представлял. Христа недалеко от нее ушла в этой области. Викинг не прислушивался к их щебетанию. Голова была забита другим – мыслями о том, как дальше выкручиваться из сложившейся ситуации.

Погони за ними действительно не было. Отойдя от бухты Лорес километров на десять, он направил катер к берегу. Место для стоянки выбрать было нетрудно. Каменистые осыпи склонов сменялись великолепными пляжами, скалы чередовались с рощицами, подходившими вплотную к воде. Было время прилива, поэтому катер, пройдя между двух гранитных столбов, почти уткнулся в невысокие деревья, похожие на родные российские ракиты, растущие на песчаном языке, стекающем в прибой.

Со стороны океана их стоянку можно было заметить только в узкий сектор между скалами. Наломав веток, Викинг на всякий случай замаскировал корму и рубку катера.

Дамы во время перехода из бухты все время находились внизу, в каюте. Христа захотела было выбраться наружу во время кратковременной остановки, когда он, заглушив двигатель, пытался дозвониться по мобильному телефону до посольства. Викинг строго цыкнул на нее, и сеньорита быстро юркнула назад в каюту. Надежда Алексеевна на палубе не показывалась.

Только пару раз он ловил из открытой двери внимательный взгляд женщины в его сторону.

Звонок прошел. Несмотря на ранний час, в трубке мгновенно послышался голос Сергея Сергеевича. Похоже, его рабочий день уже начался, если он вообще за истекшие сутки прерывался на отдых. Слышимость была ужасная. У телефона, вероятно, садился аккумулятор, да и расстояние до города было приличное, и он мог выйти из зоны устойчивого приема. Викинг покрутился, пытаясь настроить антенну, но эти попытки ему не помогли.

В результате громких и настойчивых криков единственное, что удалось передать в посольство, так это информацию об освобождении Надежды Алексеевны. С каждой секундой связь ослабевала, и никаких других подробностей Сергей Сергеевич получить уже не смог. Ну а Викинг, соответственно, лишился последней надежды на помощь.

Загнав катер в укрытие, он устало уселся прямо на палубу. Христа высунула голову наружу и, осмотревшись, сообразила, что опасность осталась позади. Викинг никак не отреагировал на ее появление, и она осмелела. Вопросы посыпались один за другим. Где они? Что будут предпринимать дальше? Где могут укрыться?

Надежда Алексеевна выбралась на палубу вслед за Христой. Вопросов она не задавала, а все так же спокойно и несколько холодно смотрела на своих спутников.

Дав команду отставить вопросы и приводить себя в порядок, он сам с удовольствием поплескался в прохладной океанской воде. Растянувшись на теплом песке после принятия утренней ванны, Викинг анализировал положение, в котором сейчас находилась их команда.

Кавардак, что он устроил сначала в поместье, а потом в бухте, трудно связать в единое целое. Со временем служба безопасности Арриана, и в первую очередь Франц Таузар, разберется, что везде действовал один человек или одна группа – это уже как им разум подскажет. Каких-либо улик, отпечатков пальцев в поместье он не оставлял. В бухте Лорес его следы обнаружить могут, но, если Эрнандо Арриан был не в курсе похищения Надежды Алексеевны – а кажется, так оно и было, – Таузару будет невыгодно афишировать свои подвиги и он постарается списать нападение на того же Хервасио. Опознать Викинга сможет только один человек – бугай, который сейчас «отдыхает» связанным около своего джипа. И то если сможет. Викинг знал толк в камуфляже физиономии и понимал, что узнать его без оного будет весьма затруднительно. Остальные оппоненты только слышали его голос или уже непригодны для узнавания кого-либо.

• Предыдущая
• 32/89
• Следующая