Пули над сельвой - Степанычев Виктор - Страница 52

• Предыдущая
• 52/72
• Следующая

Удивительно, но багаж Веклемишева, оставшийся на «Боинге», нашелся. К исходу третьих суток Вадиму в гостиницу привезли его дорожную сумку. Ничего не пропало, однако вещи были основательно перерыты. Удивляться этому не стоило. Силы безопасности Бразилии ретиво взялись за расследование дела об угоне самолета. К ним присоединились также представители родственных структур из Парагвая ввиду того, что «Боинг-747» принадлежал парагвайской авиакомпании, и еще сотрудники спецслужб Великобритании в связи с тем, что лайнер вылетал из Хитроу и террористы поднялись на борт самолета именно там. Из всех пассажиров и членов экипажа лишь София благодаря воле и положению отца не попала в изматывающую канитель бесед и проверок, длившихся почти три дня.

Естественно, больше всех досталось Веклемишеву. Его память перерыли куда тщательнее содержимого дорожной сумки. Правда, относились к «сеньору полковнику» уважительно, и Вадим сам понимал, что каждая мелочь, которую он вспомнит, может сыграть важную роль в расследовании дела. Восстановление того, что происходило на борту лайнера и уже на земле – поминутно, с уточнением каждого слова и жеста, вымотало его до крайности. Но Вадим, как профессионал, выкладывался до конца, выжимая себя досуха, хотя и на натренированную на подобные испытания память жаловаться было грех.

Главное, по воспоминаниям Веклемишева были выполнены компьютерные портреты террористов. Только он знал имена действующих лиц и мог дать относительно точные характеристики каждого из угонщиков «Боинга», основанные на их поведении. Для этого и нужны были слова, жесты, движения террористов, которые Вадим вытягивал из недр памяти, вновь и вновь проигрывая в уме случившееся.

Веклемишев помнил, как сумели вычислить в начале девяностых международного киллера, работавшего под псевдонимом Ульмас. На его счету было более трех десятков убийств по всему миру. И это были убийства, получившие широкую общественную огласку. О многих заказах просто не ведали, ибо они проходили как бытовые. Российские и немецкие спецслужбы со временем сумели докопаться, что Ульмас был уроженцем ГДР, подающим надежды биатлонистом, которого в юном возрасте завербовали в Штази. Там он получил псевдоним Бонни. Также установили, что снайперскую квалификацию будущий киллер повышал в середине восьмидесятых годов в Советском Союзе в спецшколе под Калинином. Имелась даже его фотография тех лет, что являлось слабым утешением, так как было известно, что Ульмас перенес как минимум две операции по изменению внешности.

С развалом ГДР, когда началась активная «охота на ведьм», в кои записали руководителей СЕПГ всех рангов и мастей и особенно штатных и нештатных сотрудников Штази, Бонни исчез, чтобы появиться через несколько лет в образе Ульмаса, неуловимого фантома, несущего смерть. Но обо всем этом узнали позже, идентифицировав Ульмаса как Бонни по одному лишь жесту, характерному для этого человека. Он часто тер пальцами висок.

Для опознания компании террористов, захвативших «Боинг», было несравнимо больше возможностей, чем в то время, когда брали Ульмаса, однако трехсуточная напряженная работа сил безопасности в целом и Вадима Веклемишева в частности по идентификации личностей угонщиков самолета реального результата не дала. Он и не мог быть скорым, потому что спецслужбы двух стран на данный момент могли пользоваться лишь собственными банками данных, в которых парни Дона не фигурировали, и открытой информацией о международных преступниках. Из этого можно было сделать вывод, что угонщики лайнера не выходцы из местных криминальных кругов и не засветившиеся преступники, а представители неизвестной глубоко законспирированной международной террористической организации. Ну а оперативное получение информации от служб безопасности других стран было делом небыстрым, рутинным, и вообще никто не давал гарантий, что такие данные могут быть получены.

Воистину решение Ассамблеи ООН о создании региональных центров по борьбе с терроризмом, куда направили работать Веклемишева, было мудрым и остро необходимым. Вот только сделать это стоило лет как минимум десять назад, как и создать единый банк данных. Пока ни о какой координации действий речь не могла идти ввиду того, что информационная база центра находилась в зачаточном состоянии, а точнее – ее практически и не было. Активно помогавший следствию Жак Дюран лишь чертыхался да пытался по своим интерполовским каналам пробить получение данных на угонщиков «Боинга».

Двое боевиков, захваченных на месте крушения поезда, как и предполагал Вадим, оказались всего лишь использовавшейся втемную «пехотой», нанятой в Колумбии для проведения данной акции. Единственное, что от молодчиков смогли добиться, так это составления фоторобота Дона, которого сам Веклемишев не удостоился лицезреть. Правда, боевиков, по их же словам, к руководителю операции близко не подпускали, и Вадим сильно сомневался, что личность пожилого благообразного седовласого мужчины на компьютерном портрете соответствует оригиналу.

Альбиноса Рея выловить не удалось. Спецназ несколько раз прочесывал кукурузное поле, однако тот словно сквозь землю провалился, что на деле было почти правдой. Поиски шли до вечера, но в быстро спустившихся сумерках продолжать их было делом бестолковым, поэтому командос просто выставили оцепление вокруг кукурузы. А наутро очередной проход через поле выявил свежевырытую яму, в которую, вероятно, накануне во время прочесываний, как крот, зарылся Рей. Как говорится, хочешь жить…

Хотелось бы считать достижением следствия опознание убитого стюарда, однако реального успеха и продвижения вперед оно, увы, не принесло. Венесуэлец по национальности, Давид Паредес пропал из поля зрения родных и знакомых около шести лет назад, отправившись на заработки в Соединенные Штаты. Родители им особенно не интересовались, у них было кроме него еще восемь душ детей мал мала меньше. Друзья, правда, получали в первые пару лет после отъезда Давида редкие весточки, а потом и они прекратились. Опознать его смогли лишь потому, что родные подали на него документы в международный розыск. Где он провел все эти годы и чем занимался, установить так и не удалось.

Жак Дюран двое суток работал вместе с сотрудниками спецслужб Бразилии и Парагвая. Собрав информацию, он улетел в Асунсьон, в штаб-квартиру центра, чтобы продолжить работу там. Вадим хотел лететь вместе с шефом, но его попросили задержаться местные «товарищи» на один день для согласования некоторых формальностей и уточнения показаний.

Он жил в небольшой гостинице службы безопасности на закрытой территории части командос. К нему была приставлена охрана из двух секьюрити, хотя Вадим толку в этом не видел. Его ценность для террористов, а точнее – мотивация уничтожить как источник информации о них самих, практически сошла на нет. Все, что можно было выдать на-гора о случившемся, о личностях угонщиков, он спецслужбам уже выдал.

С Москвой – с Надеждой и Отделом – Вадим созвонился еще с места крушения поезда по мобильнику Жака, чтобы сообщить, что с ним все в порядке. Сергей-Мао вышел на Дюрана сразу, как только в мировой прессе прошли сообщения о нештатной посадке «Боинга». Надежду держали в неведении о реальных событиях. Сергей сообщил ей, что Вадим живой и здоровый, находится на борту лайнера и, как только появится связь с аэродромом посадки, он созвонится с домом. Естественно, Надя, зная своего благоверного как облупленного, не очень поверила, что ее муж исполнял роль пассивного наблюдателя в той круговерти, которая творилась вокруг севшего в дебрях Амазонки «Боинга-747». На заверения Веклемишева, что он более полутора суток как паинька просидел в своем кресле в ожидании спасателей, Надежда прореагировала скептическим «ну-ну, кто бы сомневался». Однако успокоилась и потребовала, чтобы Вадим обязательно прикрывал голову, потому что слышала, что на Южное полушарие в ближайшие дни идет сильнейший выброс солнечной энергии от случившейся на нашем светиле бури.

• Предыдущая
• 52/72
• Следующая