Невероятные расследования Шерлока Холмса - Хох Эдвард Д. - Страница 23
- Предыдущая
- 23/35
- Следующая
Ликок, стоявший достаточно близко и слышавший наш разговор, заметил:
– Многие мужчины, влюбленные в ямочку на подбородке, совершают ошибку, когда женятся на девушке целиком.
– Вы не одобряете выбор Ральфа? – спросил я, обращаясь к профессору впервые с начала нашего путешествия.
– Не мне решать. Жизнь покажет. Хотя порой оказывается слишком поздно.
Близился вечер, и я понял, что от Ликока мне никуда не деться.
– Доктор Ватсон, у вас нашлось время прочитать мой рассказ про незадачливого сыщика?
– Да, сэр. Мне кажется, вам стоит расходовать свои таланты на более важные вещи.
– Вот только я скорее написал бы «Алису в Стране чудес», чем «Британскую энциклопедию».
Я не нашелся что ответить.
Ночью ничто не нарушало нашего с Холмсом спокойного сна. Вода в озере была неподвижна – в отличие от Атлантического океана, который мы недавно пересекли.
Утром, за завтраком, разговор перешел в серьезное русло, и начал его не кто иной, как Ликок.
– Ты должен поехать с нами, Ральф. Иначе мне придется сообщить в полицию о твоем местонахождении.
Моника встала на его защиту.
– Зачем сообщать? Он не сделал ничего плохого.
Ликок умоляюще посмотрел на Холмса, который тихо проговорил:
– Умирая, Франц Фабер назвал имя Ральфа. Он сказал полицейскому, что его ударил ножом Нортон.
– Но это невозможно! Я была с ним весь тот вечер.
– Нет, Моника, – сказал Ральф. – Это случилось в четверг, накануне нашего отъезда. Помнишь, мне надо было забрать кое-какие вещи из дома? Я отсутствовал больше часа.
– Ты никого не убивал, Ральф, – вздохнув, ответила она. – Франц мог не видеть своего убийцу. Вы с ним подрались, вот он и назвал твое имя.
– Его ударили в грудь, – сказал ей Холмс. – Вероятнее всего, убийцу он видел. – Затем мой друг снова повернулся к Ральфу. – Из-за чего вы с Фабером подрались?
– Из-за Моники, – фыркнул Ральф. – Ко мне отнеслись как к мальчишке-школьнику.
– Это правда? – спросил Холмс девушку.
– Думаю, да. Я какое-то время гуляла с Францем, и он не хотел меня отпускать.
Чтобы к вечеру вернуться в Монреаль, нам следовало укладывать вещи. Роб Джентри уже отобрал материалы, которые хотел взять с собой Ликок, но Ральф продолжал упорствовать:
– Я не собираюсь целый день ехать поездом ради того, чтобы сказать невеже-детективу о моей невиновности.
– Я могу подождать здесь, – сказала Моника. – Ведь это недолго.
– Или поехать с ним, – предложил профессор Ликок. – Так было бы лучше всего.
Она покачала головой:
– Нет. Я приехала сюда, чтобы быть подальше от людей…
– Доктор Ватсон может осмотреть вас, если что-то беспокоит, – мягко сказал Холмс.
– Не в этом дело. Я просто не хочу возвращаться.
– И я тоже, – заявил Ральф.
Ликок попытался их урезонить:
– Рано или поздно монреальская полиция узнает, где ты, Ральф. Тебя арестуют и доставят назад в наручниках. Вряд ли тебе хочется, чтобы это увидела твоя мать.
– Нет никаких доказательств, что я убил.
– Вы подрались, и он назвал убийцей тебя, – сказал Холмс.
– Наша драка произошла несколькими днями ранее, и не было причин драться снова, тем более пускать в ход нож. Моника собиралась ехать со мной. Я спросил профессора насчет коттеджа, и он дал мне ключ за день до того, как убили Фабера.
– Все это подтверждает вашу невиновность, – согласился Холмс. – Но полиции нужен убийца, а вы единственный подозреваемый.
И тут заговорила Моника Старр.
– Есть и другой, – тихо сказала она. – Франца Фабера убила я.
– Моника! – воскликнул Ральф. – Не говори так! Кто-нибудь может поверить.
Я смотрел в ошеломленные лица Ликока и Джентри. Но затем, бросив взгляд на Холмса, увидел на его лице совершенно иное выражение, которое вполне можно было назвать удовлетворенным.
– Конечно, девушка его убила. Я понял это еще вчера вечером, но хотел услышать признание из ее собственных уст.
– Как вы догадались? – спросил Ральф. – Что случилось вчера вечером?
– Вы назвали Монику Севером. Умирая, Франц Фабер перешел на родной язык. Офицер спросил, кто ударил его ножом, и тот ответил не «Нортон», а «Норден», что по-немецки значит «север». Парень имел в виду, что его ударили вы, Моника. Расскажете, из-за чего?
Девушка потупилась, не в силах взглянуть нам в глаза. Наконец она ответила:
– Я люблю Ральфа, очень люблю. Недолгое время, проведенное с Францем, было большой ошибкой с моей стороны. Когда я забеременела, он стал угрожать, что расскажет Ральфу – мол, ребенок не его. Я не могла этого допустить. Умоляла Франца не поступать так, но он меня не слушал. В паб я принесла с собой нож, чтобы пригрозить. Однако, увидев оружие, он рассмеялся, и тогда я ударила…
– Моника… – С губ Ральфа сорвался похожий на рыдание стон.
Все вместе, вшестером, мы вернулись поездом в Монреаль. Холмс позвонил с промежуточной станции детективу Леблону, и тот встретил нас на вокзале.
Мы наняли экипаж и поехали домой к Ирэн Нортон – Холмс настоял на том, чтобы сообщить ей новость лично.
– Ваш сын скоро будет дома, – сказал полицейский. – Сейчас он в Сюртэ вместе с Моникой Старр.
– Вы раскрыли дело? – с тревогой спросила Ирэн. – Мой сын невиновен?
– Не виновен ни в чем, кроме юношеской любви.
Холмс рассказал ей о признании Моники.
– А ребенок? – спросила она. – Кто его отец?
– Мы не спрашивали, но, похоже, у Фабера имелись основания полагать, что ребенок его. Возможно, Ральфу потребуется время, чтобы это пережить.
На глазах Ирэн выступили слезы.
– Скандал в Монреале. Кто бы мог подумать? Сперва со мной, много лет назад в Богемии, теперь – с моим сыном.
– Никто ни в чем не винит ни вас, ни вашего сына.
Подняв голову, Ирэн посмотрела на Холмса.
– Как я могу вас отблагодарить? Вы возвращаетесь назад?
Он кивнул:
– Я отошел от дел, развожу пчел у себя на вилле в Суссексе. Если когда-нибудь окажетесь в тех краях, с удовольствием вам ее покажу.
– Буду иметь в виду, – ответила она, протянув ему руку.
Вонда Н. Макинтайр. Полевые теоремы
Вонда Н. Макинтайр – автор романа «Dreamsnake», удостоенного премий «Хьюго», «Небьюла» и «Локус». Кроме того, ее перу принадлежит роман «The Moon and the Sun» (также завоевавший премию «Небьюла») и другие, в том числе один из серии «Звездные войны» и несколько – из серии «Звездный путь». Среди оригинальных произведений следует назвать «The Starfarers Quartet», «Barbary» (для юных читателей), «Superluminal» и «The Exile Waiting». Многие рассказы Макинтайр вошли в сборник «Fireflood and Other Stories».
Читатели склонны отождествлять авторов с их героями. Именно так произошло с сэром Артуром Конан Дойлом, который получал мешки писем с просьбами помочь в расследовании настоящих преступлений. Ему оставалось лишь развести руками: он был не просто лишен железной логики Шерлока Холмса и его способности распознавать обман не хуже детектора лжи, а славился легковерием. Конан Дойл не раз и не два рисковал своей репутацией, когда прославлял того или иного мошенника-спирита, который размахивал перед ним эктоплазмой. По правде говоря, знаменитый фокусник Гудини, знавший, как спириты проделывают свои трюки, и посвятивший жизнь их разоблачению, проявлял куда больше качеств великого сыщика, чем создатель этого персонажа. Пожалуй, самый яркий и горький пример легковерия сэра Артура – то, что он опубликовал фотографии «фей из Коттингли». Невероятно, но «отец» Шерлока Холмса не проявил ни малейшего скептицизма, когда девочки-подростки шутки ради сфотографировались рядом с картонными фигурами феечек и гномиков, а потом выдали снимки за подлинные. Следующий рассказ показывает Конан Дойла именно с этой стороны. Писательская фантазия неудержима, и никогда не знаешь, что было на самом деле, а чего не было.
- Предыдущая
- 23/35
- Следующая