Последний рубеж - Стерхов Андрей - Страница 82

• Предыдущая
• 82/135
• Следующая

Нарочитая пастораль картинки Владу не понравилась. Нутром почуял – что-то здесь не так. Ощущалась во всей этой благости какая-то скрытая угроза. Поэтому осторожно вытащил пистолет и сдвинул язык предохранителя. Как ни старался сделать это тихо и неприметно, Тыяхша засекла и осуждающе покачала головой.

– Думаешь, этот аркадский пастушок не Зверь? – спросил солдат.

– Ты разве что-нибудь чувствуешь? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Честно?

– Честно.

– Не-а, не чувствую, – признался Влад. Затем тревожно огляделся по сторонам и добавил: – Но ощущаю. Что-то, подруга, здесь не так. Поверь бывалому солдату.

Тыяхша посмотрела на него с интересом:

– А в чем проблема?

– Ты пела, окрестности Айверройока врагом кишат.

– Конечно. Кишат.

– А почему пастух вальяжен, как бегемот в солярии? Страх потерял? Или Охотник?

– Нет, не Охотник. Пастух. Обыкновенный пастух. Я его с детства знаю. Зовут Джэхзо. Он сын тетушки Алахмо, вдовы дядюшки Росхата.

– Не Охотник, значит. А чего тогда один в поле? Смелый?

– Смелый. Но не один.

Тыяхша вставила пальцы в рот и лихо свистнула. Свистнула протяжно, с переливами. По-мальчишески.

Чертовка!

Эхо условного сигнала еще не затихло, а по периметру загона уже стояло с десяток орлов с арбалетами наперевес. Повыскакивали парни из заячьих нор и застыли на отведенных огневых позициях. И даже пастух Джэхзо теперь не сидел, а стоял на бочке и как все остальные шарил арбалетом в поисках цели. Откуда оружие вытащил – не понять.

Влад прикинул расклад: двенадцать против одного. Были бы «гаринчи», только троих успел бы завалить. Ну, может быть, четверых. Четвертого – уже будучи раненым. Причем тяжело. А потом все – стал бы подушечкой для иголок. Восхищенно покачав головой, спросил:

– Так это стадо – приманка?

– Приманка, – подтвердила его догадку Тыяхша. Потом привстала в стременах и помахала рукой. Поприветствовала всех принявших участие в демонстрации боевой выучки.

Парни ответили девушке без затей – вытерли пальцы о полы шляп. Только двое что-то крикнули. А один, видимо, старший, дав личному составу отбой тревоги, стал приближаться.

– И все эти парни, значит, Охотники? – спросил Влад.

– Один. Вот он, Ждолохо. – Тыяхша кивнула в сторону подходившего к ним человека. – Остальные – стрелки.

– На одного Охотника такая толпа стрелков? – удивился Влад.

– Зверей много, Охотников мало – как тут без стрелков обойтись? Сам подумай. Хорошо когда зверь на ловца бежит, а когда на ловца бежит стая? Пока перезаряжать будешь, тебя…

Тыяхша не договорила, Охотник по имени Ждолохо уже подошел. Интересно выглядел дядя. Весь такой из себя важный, а лицо простецкое. Лицо ладно, в ухе огромная золотая серьга – вот это дело. Не серьга – баскетбольное кольцо. Вещица с претензией. И все же крестьянин дядя, а не вольный стрелок – руки уж больно огромные. В таких руках плуг держать, а не арбалет.

Сняв шляпу, Ждолохо показал загорелую лысину и что-то сказал. Землянин, разумеется, ничего не понял. Впрочем, Ждолохо обращался не к нему, а к Тыяхше. С ней и перекинулся несколькими фразами на муллватском. Влад уловил только два знакомых слова. Одно из них – «пыхм». Теперь был в курсе, что это означает «конь». Другое – «шонкуц». Это «небо» в переводе с аррагейского (и, как очевидно, с родственного ему муллватского).

Получив от девушки какие-то объяснения, Охотник удивленно покачал головой и с интересом посмотрел на землянина. Влад в этот миг почувствовал себя запертым в клетке утконосом, которого рассматривает посетитель зоопарка. И от внезапного смущения вдруг пожелал Охотнику на аррагейском:

– Горизонта тебе!

Ничего лысый в ответ не сказал, лишь шумно высморкался. А затем вытер пальцы о штаны, закинул арбалет на плечо и, не попрощавшись, похромал в свою нору. И все качал по дороге головой. Никак поверить не мог, что новый Охотник из чужаков.

– У вас все такие? – спросил Влад у Тыяхши.

– Какие «такие»? – уточнила та.

– Такие вот вежливые.

– Ты бы еще на всеобщем языке с ним заговорил.

– А что, он не понимает аррагейского?

– Отчего же, понимает. Просто…

– Брезгует?

– …считает, что на земле муллватов нужно говорить на муллватском. Всем. Даже Носителям Базо…

– Подруга, я тебя умоляю, давай не будем! – остановил Влад Тыяхшу.

– Ладно, давай не будем, – согласилась девушка. – Тогда сам не подначивай.

– А чего я такого сказал?

Тыяхша тронула коня и пробурчала:

– «Вежливые, не вежливые». Какие есть. Разные. Не все из нас ваш Открытый заканчивали.

Влад, подзадорив шлепком Пыхма, нагнал ее и попытался объясниться:

– Не ворчи, подруга. Просто я-то думал, что Охотники – особая каста. Элита. Отборные люди.

– Отборные и есть. Только не в том смысле, какой ты в это слово вкладываешь.

– А в каком тогда?

– В том, что не Охотники браслеты себе выбирают, а браслеты Охотников. Понимаешь? Не мы браслеты, а браслеты нас. И они не смотрят на ум, пол, образование, благородность рода и размер кошелька.

– А на что они смотрят?

– Не знаю. И никто не знает. Знали бы, не ходила бы у нас треть города однорукими. С каждым разом браслеты все привередливее становятся. Видишь, некоторые даже без владельцев остаются. И в итоге выбирают странноватых чужестранцев.

– Это ты про меня?

– Про кого же еще.

– Будете, дамочка, выделываться, уйду, – предупредил Влад. – Больно надо с вами нянчиться.

Девушка даже глазом не моргнула:

– Не уйдешь.

– Почему?

– Ты солдат.

Влад только хмыкнул на это. Что здесь скажешь? Права. Помолчав, поднял руку, показал браслет и спросил:

– Скажи, а до меня кто его носил?

– Тебе зачем? – покосилась Тыяхша.

– Для расширения кругозора.

– До тебя Кугро им владел, сын Шломка и Арвыны.

– Погиб?

– Умер. Така-шалак цапнул.

– Темный паук?

– Черный. Чернее не бывает. От его яда Кугро и скончался, как это ни странно…

– Чего странного-то? Несчастный случай. Бывает.

– Кугро всю прошлую Охоту от первого заката да последнего рассвета прошел, сорок пять Зверей успокоил, а от укуса какого-то дурацкого паука не уберегся. Вот это и странно. И жаль.

• Предыдущая
• 82/135
• Следующая