Особенные. Элька (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

Я обернулась, вытащила из под жабы-магнита записку и прочитала:

«Уехали к бабушке. Будем завтра утром. Женьку в школу сами отвезем. Борщ в холодильнике разогреешь. Допоздна за компьютером не засиживайся. И включи, наконец, телефон. Папа волнуется».

— Если бы он у меня был, — прокомментировала я записку мамы.

— Кто был? — заинтересовался Крыс и потянулся к бумаге.

— Телефон. Я же посеяла в торговом центре, помнишь?

— Помню.

— Это такой серенький, с зайцем? — спросил дядюшка. Петр.

— Он самый. Эх, хороший был телефон. Почти новый.

— Так почему был? Я его на телефонной полке сегодня видел, — просветил домовой.

— Где?

Я бросилась в прихожую. И точно. Лежит родимый. И даже брелок в виде зайца сияет идеальной чистотой.

— Что-то я не понимаю.

— И я, — поддержал мое недоумение хвостатый, — Эль, а ты его точно потеряла?

— Точнее некуда.

— Тогда как же он здесь оказался?

— Как, как, — просветил дядюшка Петр, — Его мужчина принес. Я сам видел. Он долго с твоими родителями, Элечка, беседы беседовал, а как уходить собрался, так телефончик-то и положил. Меня заметил и подмигнул.

— А как… как он выглядел? Вы разглядели?

— А чего не разглядеть-то? Чай не слепой. Красивый мужчина, вампир. Да, эти все красивые. Природа у них такая. Соблазнять одним своим видом. Наш народ, их не очень любит. Но этот не такой. Из особого отдела. Да и в дом вошел, значит, не со злом приходил.

— А шрам у него был?

— Был. Кривой рубец через всю щеку. А ведь вампира так исполосовать, да чтобы шрам остался непросто. На них же, как на кошке все заживает.

— Ничего не понимаю, — задумчиво пробормотала я.

— И я, — загрустил Крыс.

— Кстати о кошках. А где Багира?

— Где-то прячется, паршивка. Но я найду, и кому-то хвост пооткручиваю, — громко и отчетливо проговорил Крыс, чтобы и глухой услышал.

— Ты снова терроризируешь нашу кошку?

— Она заслужила.

— Это чем же?

— А тем, что Женьке меня выдала. Я думал, смоюсь из ее сумки, она и не заметит. Но тут эта блохастая метелка объявилась. И давай вокруг сумки круги наворачивать. Ну, сестрица твоя и смекнула, что здесь что-то не так. Внутрь заглянула, а там я. Орева было. Чуть не оглох. А потом вообще чуть не утопили меня.

— Как?

— Лучше спроси где. В унитазе.

— Да не может быть?! Женька не способна на такое зверство, — не поверила я, а дядюшка Петр подтвердил:

— Конечно, не может. У Женечки сердечко доброе, только возраст сложный.

— Сложный, сложный??? — вскипел хвостатый, — А то, что меня чуть не утопили.

— Так нечего было мертвым прикидываться, — встал на защиту сестрицы домовой.

— Я с перепугу.

— Вот и она с перепугу.

— А все ты виновата, — перевел стрелки на меня Крыс, — Если бы не ты, я бы нежился в любимой постельке, а не провел весь день в стеклянной банке, как какой-то, какой-то. Крыс.

— Так ты и есть вроде.

— Да, потому что тебе так угодно. Эх, повезло же мне с хозяйкой. Имени, и то не добьешься.

Уж и не знаю, чем бы эта наша перепалка закончилась, если бы дядюшка Петр в очередной раз не встал на мою защиту. Наверное, мы бы с Крысом разругались в пух и прах, и я не узнала бы, что он выяснил о Женьке. А информация была аховая.

— Женька твоя собирается что-то страшное устроить, — «обрадовал» Крыс.

— Что страшное? Ты конкретнее говори. И желательно, с самого начала.

— Ладно, — вздохнул хвостатый и отпил глоток из своей маленькой чашки с чаем. И где только такую откопали? — Мне снился сон. Огромный кусок прекрасного, вкуснейшего, восхитительно пахнущего сыра маасдам, я тянулся к нему, хотел отломить кусочек, чтобы попробовать, но тут.

— Что? — спросил заинтригованный домовой.

— Что, что. Элька пришла и всю малину испортила.

— Крыс, — строго сказала я, — У меня терпение не резиновое.

— У меня, между прочим, тоже, — парировал грызун, но мой раздраженный вид заставил его перейти в более конкретное русло, — Пришли мы в школу. Женька бросила сумку на пол, не глядя достала тетрадки. И слава богу, а то запалили бы меня.

— Крыс, ближе к делу.

— Да я уже приближаюсь. Ничего путного я не услышал. Женька уходила, но сумку и меня заодно с собой не брала. Потом мы домой собрались. Вот тут-то все и началось:

— Ты уверена, что стоит идти? — спросила Аня.

— У меня нет выбора. Если я проигнорирую его, он придет сам.

— Хорошо, что тебя наказали.

— Очень вовремя, — согласилась Женька, — Это дало мне время подумать. Я не могу так больше, Ань.

— Я тоже. Но у нас нет выхода. Матвей не даст тебе уйти.

— Значит, я его заставлю. У меня есть кое-что на них.

— Что именно?

— Потом. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал.

— И это все? — нетерпеливо спросила я.

— Ты дальше слушай, — шикнул Крыс, — Потом пришли эти. Я даже в сумке ощущал их.

— Инкубы.

— Да. А откуда ты знаешь? Элька. Ты что, за ними следила?

— Только ты не начинай. Мне хватило нотаций от моего.

— От кого? — насторожился крыс.

— От моего внутреннего голоса, — солгала я. Сама не знаю почему. Просто не сказала.

— Хм, хоть кто-то в твоей черепушке здраво мыслит, — тем временем продолжил грызун, — А я думал, там все безнадежно.

— Ну, ты и хам. А еще мужчина.

— Это я любя. Да и кто, кроме меня тебе правду скажет?

Хорошо отмазался. Не подкопаешься.

— Ладно уж, что там дальше было?

— А дальше они начали спорить.

Крыс рассказывал, а у меня в голове картинка воспоминание образовалась, только теперь она сопровождалась голосами.

— Здравствуй, Женечка, — поздоровался Матвей, а сестрица в этот момент вздрогнула, не то от холода, не то от его прикосновения, — Почему не звонишь? На мои звонки не отвечаешь?

— Ты же знаешь, Матвей, меня наказали.

— Родители, с ними иногда не просто бывает. Если они есть, конечно.

Женька снова вздрогнула.

— Ты мне угрожаешь?

— Что ты милая, какие угрозы, — усмехнулся он, — Но как только закончится твое наказание, я жду тебя в клубе.

— А если нет. Если я больше не хочу.

— А тебя никто и не спрашивает, милая. Никто тебя туда силком не тянул, никто не заставлял это делать. Ты сама. По доброй воле, забыла?

— Не забыла.

— Вот и хорошо.

— Ты такая сладенькая, когда дуешься.

— Пусти.

— Что, ему позволяешь, а мне нельзя даже прикоснуться?

— Ты всего лишь шавка хозяина. Скажет служить, будешь служить. Вот и сиди себе на цепи.

Эти ее злые слова разозлили парня, он вспыхнул, словно свечка, схватил Женьку за куртку, вот тогда-то Аня и вмешалась, за что чуть не поплатилась серьезной травмой.

— Мне так и хотелось вцепиться ему в рожу. Гад. На девушку нападать, — бушевал Крыс, — Скотина он, а не мужчина.

— Эх, хотела бы я посмотреть на это.

— Я побоялся, что невольно тебя выдам. Эти твари, в отличие от других, видят нас насквозь.

— И правильно сделал. Нам светиться сейчас нельзя. Тем более, что этот Матвей не главный. Есть кто-то другой. Крыс, а ты больше ничего не слышал? Что за компромат у неё на этого Матвея?

— Не знаю. Но что-то очень серьезное. То, за что можно и головы лишиться. Может, это то самое видео? Хотелось бы. Ох, как хотелось бы все поскорее выяснить. Но Женьке лучше держаться от всего этого подальше.

— Нам надо узнать, что за компромат. Дядюшка Петр, поможете?

— Да чем же, Элечка?

— Послушаете, поглядите. У нас с Крысом к комнате Женьки доступа нет, а вот вы, совсем другое дело.

— Так то оно так, Элечка. Но в технологиях ваших я ведь не разбираюсь.

— И не надо. Вы просто слушайте. Женьку выпустят в воскресенье, значит, до этого момента мы должны все узнать и избавить ее от этого гада.

— Опасное дело ты задумала, Элька. Инкубы очень непредсказуемы. И, в отличие от вампиров, они могут убить.

— Это каким же образом?

— Эль, это вопрос из разряда закрытых.

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая