Особенные. Элька (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая

Теперь Василий Петрович не улыбался. Я даже почувствовала холод, мгновенно заполнивший комнату.

— Меня пытались убить там, в больнице. Кракен. Кажется, так вы его назвали.

— Ты ошибаешься, Эля, — поднялся мужчина.

— А вы меня спасли. И от него и от совета. Почему? Вы знаете, что я искра? Отсутствие удивления на его лице сказало больше, чем самые точные слова. Знает.

— Вы из инквизиции? Из особого отдела?

— Откуда ты.

— Вас послали, чтобы охранять меня в больнице или проконтролировать, что я ничего не вспомню? Вы из хороших или из плохих парней, Василий Петрович? — на эмоциях, которые копились во мне слишком долго, я вскочила. И если мне сейчас не ответят, я закричу. Громко. На весь дом. Потому что с меня хватит. Я устала от тайн, постоянных недомолвок и лжи. Хватит.

— Сядь, — приказал доктор. Не охотно, но я подчинилась, — Если бы я был из особого отдела, то ты бы сейчас была там. Радуйся, что я не оттуда, Эля.

— Что? За то, что я искра, меня посадят?

— Нет. Но твоя жизнь изменится. Очень круто изменится, Эля. Активные искры не могут жить во внешнем мире, пока не сделают свой выбор. Потому что за такими, как ты идет самая настоящая охота. Бойня. Ваша сила… вы как гигантские батарейки чистой, мощной энергии. И поэтому вас почти не осталось. Ты — одна на миллион, на сто миллионов, понимаешь?

Меня проняло. Страшно стало. Очень. Знать, что ты нужна, что ты уникальна — это одно, но знать, что ты настолько уникальна… это. страшно.

— Кто вы такой, Василий Петрович?

— Друг. Я твой друг. Но я не хранитель, как ты ошибочно подумала. И уж точно не ангел. Я — демон. Не чистокровный, конечно. Седьмая вода на киселе, но некоторое сходство осталось. Крылья.

— Я видела демона. У него еще рога есть.

— Значит, он сильнее. У меня, как видишь, рогов нет.

— Вы инквизитор?

— Нет. Скорее наблюдатель. Иногда — защитник.

— Вы знаете, как я оказалась в коме? И была ли я в ней вообще?

— Не была.

— И в аварию не попадала?

— Насколько я знаю, нет.

— А как же травмы?

— Эля, ты зря надеешься, что у меня есть все ответы. Меня попросили приглядеть за тобой пока ты в больнице, при необходимости защитить. Я это сделал. А детали меня мало интересуют.

— Кто вас попросил?

— Если я скажу, то подставлю того, кто хочет тебя защитить. Мне дали четкие указания, сделать все, чтобы никто не выяснил, что ты искра. Даже ты сама.

— Это нелогично. Неужели этот кто-то думал, что никто не заметит? Да я свечусь, как чертов светлячок, стоит только снять браслет. Сегодня в школе я даже с ним светилась.

— Светилась? — заинтересовался Василий Петрович. Пришлось показать. Всего на несколько секунд сняла браслет, но и этого хватило, чтобы он впечатлился. Минут пять сидел, глядя в одну точку. Я забеспокоилась даже, и рукой перед его лицом поводила. Отмер. Повернул мою руку, чтобы браслет поближе рассмотреть и проговорил:

— Никогда его не снимай. Слышишь? Даже для того, чтобы просто показать. Я ошибался, Эля. Ты не одна на сто миллионов. Боюсь, ты одна такая во всем мире.

— Почему?

— Потому что твое свечение ослепляет. Представь лампочку и солнце. Так вот ты — солнце, Эля. И тот, кто получит твою силу. Она не знала, — Василий Петрович вскочил со стула и заходил по комнате, — Если бы она знала, насколько ты сильна. Я попробую с ней связаться.

— С кем, с ней? С той, кто отправил вас меня защищать? Это женщина? Скажите мне?

— Она нарушила закон, скрыв тебя. Если об этом узнают, даже Горыныч ее не спасет.

— Горыныч?

— Эля, я попробую. Обещаю. Но и ты пообещай, что будешь осторожна. Осторожна во всем. Это не просто так. Это твоя жизнь, понимаешь?

— Вряд ли это удастся. Моя сестра в опасности. Ее преследует один парень.

Я хотела рассказать, но Василий Петрович меня перебил:

— Ты не понимаешь. Ты можешь сместить баланс. Одним своим существованием ты можешь разрушить все. И это вдвойне опасно. Для каждого клана ты — источник невероятного могущества, для светлых же, для инквизиции ты — угроза. Если они поймут, что ты не просто искра, что ты истинная.

— Они что? Что?

— Они могут решить, что твое существование слишком опасно для мира. Даже то, что я знаю, делает меня соучастником всего этого. И только ради нее я не бегу в ближайшее отделение инквизиции. Только ради нее.

Меня колотило. Я вышла из дома Василия Петровича и дрожала от ужаса, от всего того, что он мне наговорил. Почему я? Почему это произошло именно со мной? Ведь я не просила? Ведь я совсем не хочу быть искрой, а тем более — истинной. Хочу назад свою простую человеческую жизнь. Хочу назад себя. Это только в сказках особенные спасают миры, находят своих принцев и живут долго и счастливо. А в жизни, чаще всего их убивают.

Домой идти не хотелось. Но и оставаться одной было страшно. Я позвонила Егору. Просто попросила приехать за мной. И, когда он приехал, немного успокоилась. С ним я ничего не боюсь, с ним я чувствую себя собой. И мои обиды как-то отошли на второй план сейчас. Хорошо, что он не стал ругать. Просто позволил себя обнять, почувствовать его силу, его спокойствие, впустить его в себя. Я и сама немного успокоилась.

— Что-то случилось? — спросил он, пытаясь отстраниться, но я не дала. Вцепилась в него, как клещ.

— Ничего. Я просто скучала.

— И поэтому не отвечала на мои звонки?

— Ты тоже не отвечал, — обиженно воскликнула я и, наконец, позволила усадить себя в машину.

— Немного на месть смахивает. Не находишь? — выгнул он бровь, а вот настроение его осталось для меня загадкой. Жаль, что я так и не могу понять его мысли, даже когда он так пристально смотрит на меня.

— Немного. Я не очень хочу об этом говорить. Отвези меня туда, где будем только мы и никого больше.

— Хорошо, — кивнул Егор и завел машину.

Егор привез меня в совершенно особенное место. В центре города есть большой современный комплекс, чудо архитектурной фантазии. Это четырнадцатиэтажное здание имеет одну особенность, окна в нем идут от самого пола и до потолка, фактически весь фасад состоит из стекла. Сверхпрочного, сверхсовременного и абсолютно не прозрачного снаружи. Когда светит солнце, здание переливается всеми цветами радуги, и становится ярко голубым, как небо, а в грозу фиолетовым. Настоящее чудо. Но и внутри есть на что посмотреть. Здесь и торговые центры и комплекс развлечений, и несколько ресторанов, конференц-залы, офисы крупных компаний и много чего еще. Но самое интересное то, что наверху построили небольшую обсерваторию, с большим телескопом. Хозяин здания очень любит смотреть на звезды и туда не пускают даже ученых. Нас пустили. Но меня восхитил не телескоп, а вид, который открывался с высоты на город, на нашу речку, на купола церквей, их сотни в городе. И каждая по-своему прекрасна. А когда стемнело, город заискрился от миллионов огней, в фонарях на улице, в окнах домов, в неоновых рекламных вывесках, в фарах машин. Я даже представить не могу, насколько здесь будет прекрасно в Новый год, когда город украсят гирляндами и поставят елки.

— Нравится? — спросил Егор, подойдя сзади, он не обнял, а мне так хотелось. Просто стоять и смотреть на город и кипящую в нем жизнь, нескончаемые потоки машин.

— Очень. Как ты это сделал?

— Моя семья — основной инвестор владельца. Нам сложно отказать.

— Это точно, — хмыкнула я и повернулась к нему, — Я все испортила сегодня. Вас с Катей вызвали из-за меня?

— Ты здесь не при чем, — проговорил он, но как-то мрачно, почти грубо даже. Похоже, его тоже занимали свои, невеселые мысли. — Запомни раз и навсегда, ты не можешь ничего испортить.

Егор коснулся моего лица, ласкающим движением обвел контуры от глаз к подбородку.

— Я болею тобой, ты ведь знаешь? Ты настолько нужна мне, что страшно становится.

— Мне тоже. Страшно, — призналась я.

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая