Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 67

• Предыдущая
• 67/70
• Следующая

Я выглянула в окно. И правда. Стоят родимые. То ли те же самые, то ли новые.

— Странно. Если они за мной пришли, так почему не заходят?

— Так на доме защита стоит, — напомнил домовой. Точно. Я же сама ее и поставила.

Тут в кухню Крыс завернул. Запрыгнул на подоконник, глянул на славную троицу внизу, прищурился, затем махнул лапой и сказал:

— Рассказывай, паршивка, что опять натворила?

— С чего ты решил, что это по мою душу?

— С того, милая, что только ты способна заставить стоять под окнами трех сотрудников инквизиции.

Пришлось каяться. Сделанного не воротишь. Да и Крыс сам впрягся. Вот не вернулся бы, Агнесса отдувалась, а так…

— Нет, Элька, на этот раз ты превзошла даже себя, — выдал в итоге Крыс.

— Только давай без нотаций.

— Да какие тут нотации. Я думаю, куда нам теперь бежать?

— С чего ты решил, что я бежать буду, — хмыкнула я.

— Элька, ни бабушка, ни Диреев твой, никто другой тебя сейчас защищать не станут. Ты преступление совершила.

— Совершила, значит отвечу.

— Тьфу, дура.

Не знаю почему, но у меня была стойкая уверенность, что ничего со мной не будет. Что Диреев придет и спасет.

— К тому же, они сначала доказать должны, что я действительно причастна.

— Ты дура, Элька. Знаешь, на что эти инквизиторы способны, если захотят? Те приемчики, которые ты раньше видела, детский лепет по сравнению с тем, что они действительно могут сделать.

— Крыс, успокойся. Ну, не убьют же они меня.

— Я не этого боюсь. Есть у них способы в мозгах так покопаться, что потом в безвольный овощ человек превращается.

— Да ну, бред все это. Я искра. Они не посмеют.

— Ты помогла сбежать смертнику, Элька. И эти посмеют.

Я нахмурилась. Кажется, был в книге заклинаний Евы подобный эксперимент. Та книга, что она мне дала, была не просто собранием рецептов, но и историй разного рода экспериментов, которые так любил проводить ее темный любовник. Она не называла имени. Только загадочное «J». Именно так. Просто буква. Я бросилась в комнату. Взяла книгу и пролистала страницы в поисках того самого описания. Нашла и вчиталась в красиво выведенные строчки: «J сказал, что так надо. Хотя мне тошно было присутствовать. Но ему хотелось увидеть не только действие этой силы, но и заставить остальных понять, ради устрашения, на что он способен. Мы пришли в колонный зал. Собрались все. Кто-то со страхом, кто-то с наслаждением предвкушал новое шоу. Наконец, ввели Аскольда, слабого, трясущегося, но все еще не сломленного. В этот момент я зауважала этого сильного мужчину, и увидела в J то, что не хотела замечать годами. Его жажду к бесконечному могуществу и превосходству. Я увидела, как Аскольда ставят на колени, как J схватил его за волосы, улыбнулся своей порочной улыбкой, опустился на колени напротив и посмотрел в глаза. Несколько минут ничего не происходило, а затем Аскольд закричал так громко и пронзительно, что я отвернулась. Этот крик оборвался, а я страшилась оглянуться. И все же сделала это из страха, что J заметит мою слабость и накажет. А я так боюсь его наказаний. Так боюсь.

… Повернувшись, я поняла, что Аскольд жив, но его глаза. Что-то было с ними. Что-то страшное и пугающее. Они были пусты. Словно сам дух покинул это живое и, в то же время, мертвое тело. J поднялся с колен, брезгливо отер руки платком и оттолкнул безвольного Аскольда ногой.

— Ты был моим другом. Моей правой рукой, но ты предал меня. Предал наши идеалы. И я увидел все. Кто и как тебе помогал. Каждую мелочь, каждое твое воспоминание.

Кто-то вскрикнул, кто-то бросился бежать, а я закрыла лицо руками, радуясь, что была слишком слаба, чтобы согласиться участвовать. И все же J увидел это. Увидел, как Аскольд предлагает мне бежать, убеждает, что иначе я погибну. И то, что я не сказала об этом, привело его в настоящую ярость. Он перевел взгляд на меня, улыбнулся, почти нежно, а я вздрогнула. Потому что знала, что сегодня мне не поздоровиться…»

Меня трясло от прочитанного. Этот J настоящий урод. Чудовище. Как Ева могла быть такой? Как она могла позволить так с собой обращаться? Не понимаю. Это непостижимо. И мерзко. А еще, если все, что здесь написано, правда, и эти инквизиторы действительно могут так поступать с людьми, то надо подумать всерьез, о предложении сбежать куда-нибудь на время. Хотя бы до тех пор пока вся эта шумиха с побегом не уляжется.

Вечером позвонила бабушка.

— Эля, ты в порядке? Где ты? — взволнованно спрашивала она.

— Бабуль, я дома. А что?

— Ничего. Оставайся там. Я скоро приеду. На звонки не отвечай и ни в коем случае не выходи из дома.

— Бабуль, да что случилось-то?

Неужели она знает о побеге? Неужели. Но меня заверили, что тот метаморф — профессионал своего дела.

По идее он должен изображать Егора следующие несколько дней, а потом притвориться охранником и покинуть здание. Неужели не получилось? Я решила снова позвонить Виктору, но опять наткнулась на механический голос, вещающий о недоступности данного объекта.

И все же я недооценила находчивость инквизиторов. На третий день они пропали. Все. Нигде их не было. Дядюшка Петр и Крыс подтвердили, что они и правда исчезли. Я даже рискнула прогуляться до первого этажа. Оценила большую дубовую дверь новых соседей снизу, сделала пару шагов во дворе. И, к своему стыду, потеряла бдительность. А все из-за Ленки, которой приспичило именно сейчас поехать примерять свадебное платье. Она каким-то непостижимым образом узнала. Хотя почему непостижимым? Грета поведала, что я в Москве. Подруга рванула ко мне и не упрашивала, а потребовала, чтобы я немедленно поехала с ней в салон. И все мои отговорки и сомнения разбились о ее страстное желание именно сегодня выбрать платье. И я, по глупости своей, уступила. Да и салон этот был буквально в двух остановках. Вот на выходе-то меня и подстерегли, Дима и Олег. Мы с Ленкой страшно удивились.

— А вы что здесь делаете?

Парни улыбнулись, пожали плечами и Дима увел Ленку.

— Не волнуйся, милая, Олег доведет Элю до дома.

Только вместо дома меня усадили в машину. Разом посуровевший Олег рванул с места и повез меня непонятно куда.

— Я не знаю, что ты натворила, Элька. Но ты в дерьме.

— И куда мы сейчас едем? Явно не спасать меня.

— Они просто поговорят с тобой.

— Сам-то в это веришь?

Не верит. Ясно. Вопрос, каким боком простой парень Олег во всем этом замешан. И откуда у него пропуск в здание инквизиции? Да уж. Эти инквизиторы, порой, очень находчивы. Использовали тех, кому я доверяла безраздельно. Зачем?

Вот так я и оказалась перед суровым дядечкой инквизитором, который, едва я уселась на пыточный стул, посверлил меня взглядом следака в десятом поколении и премерзко улыбнулся.

— Итак, госпожа Панина. Вы сами все расскажете?

— А разве мне не положен адвокат или, как его… звонок?

— Ну что вы, Элечка. Мы просто побеседуем. Вы мне все расскажете и поедите домой к вашей замечательной бабушке.

— Да что рассказывать-то?

— А вот что хотите, то и рассказывайте, — еще милее улыбнулся дядечка.

Ну, я и начала вещать о картинах. О смеси красок, которые никак не желают преобразовываться в нужный оттенок.

— Нет, ну вы представляете, они пишут об изумрудной крошке, чтобы добиться именно того, изумрудного оттенка, а где ее взять? Эта краска стоит даже больше моих джинс за 500 долларов. Где обычному студенту взять такие деньги? Вот и получается, что на конкурсах побеждают те, у кого дороже краска и лучше кисти. А талант по боку. Ну, скажите, где тут справедливость?

Вот в том же духе я и вещала, изображая из себя полную идиотку. Это Крыс насоветовал. Умных опасаются, а дураков недооценивают. И как же прав был Крыс.

— Скажите, Эльвира, а зачем вы приходили к Егорову?

— Как зачем? — еще больше удивилась я. — Я ж его люблю. Думала, приду, скажу об этом, и у нас все по-прежнему будет. Зачем ему все эти лахудры, когда я рядом? Он мне обещал.

• Предыдущая
• 67/70
• Следующая