Особенные. Элька-3 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/62
• Следующая

— Нам надо поговорить.

Мне показалось, что на крыше похолодало градусов на семь. И даже теплый, ласковый ветер уже не согревал.

— Поговорить? О чем?

— Обо всем.

— Хорошо, — нахмурилась я. — Давай поговорим. Если ты из-за Егора такой, то я его не целовала, он сам.

— Нет, — перебил меня Диреев. — Дело не в нем. У меня есть к тебе несколько вопросов.

Вопросов? Не понимаю, почему он себя так ведет, словно я снова оказалась в той ужасной комнате в инквизиции на его допросе.

— Я так понимаю, расспрашивать меня сейчас будет не мой парень.

В ответ он вытащил целую пачку фотографий и отдал мне. Я открыла конверт, рассмотрела. Там было много снимков. Начиная с моего приключения в гараже, поцелуев с Егором у нашего дома и заканчивая поисками маски на помойке.

— Это… хм, твои наблюдатели поработали на славу, — усмехнулась я, но мне сейчас совсем не было весело.

— Эля, я не собираюсь с тобой играть. Мне нужны ответы.

— Да я тоже к играм не расположена. Но пока я не услышала ни одного вопроса.

— Хорошо, — вздохнул он. — Ты знаешь, кто этот парень?

Он указал на Кира, на одной из фотографий.

— Зачем мне знать, ты меня сейчас просветишь во всех подробностях, — съязвила я, а он поморщился. Не нравится. Мне тоже не нравится, ни его взгляд, ни поза, ни наезды.

— Значит, не знаешь. И встретилась с ним совершенно случайно?

— Блин, Диреев, да ты скажешь, в чем дело или так и будешь туман наводить?

— Этот парень, сын одного из последователей старого ордена «Темная кровь», знакомое название?

— Я слышала, что его родители погибли в аварии.

— Они не погибли. Их убили, наши люди, Эля.

— Под вашими людьми, ты подразумеваешь инквизиторов?

— Они были преступниками.

— Но он-то нет. Ему семнадцать лет всего.

— Моему брату не намного больше было, когда вы с ним.

— Так вот в чем дело? Не в том, что я с кем-то там случайно встретилась, не в том, что нарушила ваши правила, все всегда сводится к Егору. Так? Я знаю, что тебя так бесит. Ты просто не доверяешь мне. Я не целовала Егора, это он меня целовал, за что и получил.

— И думаешь, мне от этого легче?

— Я думаю, что сейчас не самое время ревновать.

— А это и не ревность. Это бессилие. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, но ты всегда будешь вздрагивать от одного упоминания о нем.

— Это несправедливо.

— Да. Но я устал быть всего лишь заменой. Запасным аэродромом для тебя.

— Это не так! — возмутилась я. Как… как он может так думать?

Он не поверил. И продолжил смотреть на меня своим холодным, чужим взглядом.

— О чем ты говоришь? Я здесь, с тобой, я тебя ждала… мне столько нужно тебе рассказать.

Но он даже слушать не стал. Перебил меня, повысив голос.

— Этого недостаточно. Я… мне этого мало. Мне тебя мало. Я не хочу всю жизнь оглядываться в прошлое, смотреть на тебя и гадать, о чем ты думаешь? О нем или обо мне? Назовешь ли мое имя во сне или его?

Господи, что с ним такое? Почему он ведет себя сейчас, как кретин в десятом поколении? Почему так глупо все рушит? Я не понимаю. Ничего не понимаю.

— Я хочу сделать шаг назад.

— Что? Почему? Что за бред, Диреев? Что за бред? Ты что, бросаешь меня что ли? Вот так, просто, между криками и обвинениями?

Он не ответил. Просто стоял и смотрел на меня, а я ничего не понимала. НИЧЕГО! Еще пару дней назад у нас все было хорошо, мы ходили на обычное свидание, танцевали, были парой, строили планы. Я хотела попробовать. Действительно хотела. А он все испортил, почему?

— Ты знал. Ты все знал. И тогда, в Праге тебя это не остановило, неделю назад, здесь, на крыше тебя это не остановило, почему же сейчас ты хочешь расстаться?

— Потому что твоя безответственность влияет на мою работу. Она влияет на всех, кто тебя окружает. И я не могу больше игнорировать это.

— Я мешаю твоей работе?

— Мои чувства к тебе мешают работе. Раньше я не замечал. Мне казалось, что мы справимся с этим вместе, но одного моего желания недостаточно. Всегда будет что-то. Найдется парень, с которым ты случайно познакомишься, очередной всплеск силы, или ты захочешь снова рискнуть жизнью, свободой ради Дэна или кого-то еще. И мне придется со всем этим разбираться. Снова.

Он сказал такие жестокие слова. А по сути, предложил мне измениться. Сломать себя. Предложил сделать то, на что я просто не способна. Мои всплески… я не могу контролировать это пока. Или знакомства с темными. Но разве это преступление? А если мой друг будет в беде, неужели я должна остаться в стороне и позволить случиться чему-то плохому только потому, что это вызовет какие-то проблемы.

— Ты предлагаешь мне переступить через себя ради тебя.

— Да. Но ты ведь этого не сделаешь. Не ради меня. В этом-то вся проблема.

— Это несправедливо.

— Я знаю.

Я долго смотрела на него, искала, сама не знаю что. Что-то.

А он вытащил браслет. Я узнала его и отшатнулась.

— Что это? Сдерживающий браслет? Серьезно? Мне плохо от магии инквизиции. Меня тошнит от нее, ты знаешь.

— Это единственный способ сдержать твои выбросы. И это не мое решение. Если не хочешь оказаться в домашней изоляции до отъезда в МЭСИ, ты его наденешь.

У меня не было слов, нет, вру. Были, много слов, но в основном вопросы, на которые он отвечать не станет. И все же я нашла, что сказать.

— Я никогда тебе этого не прощу.

— Браслет, или ты можешь обратиться к Дэну, уверен, он тебе не откажет.

Я была разочарована тем, что он сказал, этим тоном, не язвительным, не ревнивым, это я бы пережила, но как бороться с равнодушием, не знала.

Как так может быть? Куда делись наши чувства, его чувства? Обещание, что он будет бороться, куда все это делось? Я не могла больше на него смотреть. Меня тошнило от всего этого. Почему все так? Почему когда только начинаешь доверять человеку, открываться ему, он делает так больно? А вместе с болью всегда приходит желание выплеснуть ее, ответить, сделать и ему больно тоже. И я сделала.

— Ты прав. И, наверное, я, действительно, последую твоему совету. Может быть даже сегодня, может быть даже здесь.

И мне не было стыдно за эти слова, потому что своими, он прировнял меня к уровню шлюхи, которой все равно с кем и где. Как это мерзко. И как хочется его ударить. Нет, лучше не искушать ни себя, ни его и просто отвернуться.

— Пока ты не уедешь в МЭСИ, за тобой продолжат следить. Не пытайся от них сбежать. Мне больших усилий стоило ограничиться этим.

Я повернулась обратно, хотела сказать еще что-то резкое, грубое и жестокое, но споткнулась о его вид. Он был закрыт, совершенно непробиваем.

— Я не понимаю, зачем ты все это делаешь. Не понимаю, почему так равнодушен сейчас. Ведь знаю, что на самом деле ты не такой. Диреев, ну посмотри на меня, посмотри же ты на меня. Ведь я не прощу тебя. Пожалуйста. Пожалуйста, что бы ни случилось, мы справимся с этим, вместе.

Но он снова промолчал. Смотрел на меня сейчас, как на пустое место, а я подумала, может это месть? Может он мне мстит за то, что уехала от него в Праге, что улетела с Виктором спасать Егора, что так все получилось.

— Надеюсь, ты понимаешь, что разрушаешь все. Это стоит того?

Вот только ответа так и не дождалась, только вздохнула и покачала головой. Невозможно достучаться до того, кто этого не хочет. Невозможно.

— Что ж. Ты хотел, чтобы я повзрослела. Я приму твой выбор.

— Мне очень жаль.

— Ты еще скажи: «Прости», как я тогда сказала. И месть удастся.

— Это не месть.

— А выглядит именно так. Уходи, пожалуйста. Мне надо дорисовать эту картину, скоро свет переместиться и рисунок останется незавершенным.

Я слышала каждый его шаг, удаляющий нас друг от друга на миллионы километров непонимания, пока не хлопнула чердачная дверь, пока я не опустилась на крышу полностью опустошенная. И руки дрожали так, что кисточка выпала из рук. Ветерок, шутник, хотел поиграться с ней, укатить куда-нибудь, где потом не найдешь, но какое-то препятствие не дало ему это сделать. Браслет. Он все-таки его оставил. Я взяла его в руки и он полыхнул синим светом, точно таким же, который отражался на шеях моих друзей в видении. Хм, интересно, из чего он сделан? И легко ли такие штучки достать? Вряд ли их можно использовать в качестве украшений. На меня это плохо действует. Но, выбора-то особо нет. Это я ему сказала, что воспользуюсь советом, но. Егору я доверяю еще меньше, чем Дирееву. Даже сейчас, даже после всего. И чтобы он тут ни говорил, чтобы мне ни внушал, каким бы равнодушным не был, а я не верю. Ни единому слову не верю. То, что между нами было невозможно так просто стереть. Да, он порвал со мной, сделал очень больно, и, быть может, прежнего доверия уже не будет, но я его знаю. Если он пожертвовал нами, значит, была причина. И я, буду не я, если не выясню это. А после… мы поговорим. И ему придется очень долго и много оправдываться, чтобы я его поняла, если к тому времени мне все еще будут нужны его оправдания. Ну, а сейчас… я открыла браслет и застегнула мерзкую штуку на запястье.

• Предыдущая
• 16/62
• Следующая