Особенные. Элька-4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/89
• Следующая

— Эль, о чем задумалась? — спросила Катя, вырывая меня из мыслей.

— Да так. Кать, ты, наверное, всех тут знаешь, не расскажешь, кто есть кто?

— Конечно, — ответила подруга. — С кого начнем?

— С мужчин рядом с бабушкой.

— Ммм. Тот высокий — Демаин Ёзер, рядом с ним, кажется, Леман. Аркадий Леман.

— Кто такой?

— Темный, — ответила за Катю Венера. — Один из приближенных Егорова.

— Друг? — спросила я, еще больше заинтересовавшись.

— Не сказала бы. Раньше они очень дружили с Ивановскими. Но, когда Феликса и Матвея арестовали, когда на род легло такое пятно, Леманы переметнулись к сильнейшему. Заметь, не к моему отцу.

— Почему к Егорову?

— Они всегда там, где можно урвать кусок власти, а у моего отца и так власти не осталось.

— Из-за Киры? — предположила Катя.

— Из-за всего.

— Киры? — нахмурилась я.

— Да. Кира — вампир. Пару лет назад наш клан очень пострадал из-за нее. С тех пор отцу приходится нелегко. Кстати, совет. Держись от Леманов подальше. Из-за того скандала с Ивановскими они потеряли значительную часть власти и влияния. И поверь, они прекрасно осведомлены кого за это следует благодарить.

— Спасибо за совет, — немного удивилась я. Не каждый день Венька снисходит до дружелюбия.

— Кстати, а вон и Егоров идет. Да не один, — указала Катя. Я принялась выискивать знакомую фигуру Альберта Егорова, втайне надеясь, что и Егор будет с ним же. Мы слишком плохо расстались, и я все еще не теряла надежды когда-нибудь встретиться и рассказать, как мне жаль. Но к моему удивлению с ним был не Егор, а Диреев. Красивый, неотразимый, мужественный, в элегантном костюме, в маске из фантома оперы, от его вида, от того, что наконец, я вижу его, сердце забилось втрое быстрее. Весь этот месяц я не видела его, ни на тренировках, ни на уроках, ни в столовой, и ужасно, непередаваемо, скучала. Увы, но с ним известная истина, с глаз долой из сердца вон, не прокатила.

— Они вроде дружелюбно общаются. С каких пор? — спросила я у Венеры.

— Откуда мне знать, — мгновенно ощетинилась она и отошла.

— Боюсь, мы никогда не поладим, — с горьким сожалением вздохнула я.

— Пока между вами стоит Диреев, об этом можно и не мечтать, — заключила Катя. — О, смотри, а здесь еще один знакомый Егоров присутствует.

— Где? — разволновалась я. Но это опять был не Егор, всего лишь Виктор. Хотя, чего это я? Виктор всегда был добр ко мне, всегда помогал, и я очень рада буду с ним снова повидаться.

— А вот и Ник, — просияла Катя.

О, все. Теперь Катя, как ценный источник информации для меня потеряна. Любовь, любовь, что же ты делаешь с нами?

Когда все гости собрались, началось представление дебютанток. Девушки одна за другой спускались по большой, украшенной цветами, подсвеченной лестнице. Свет в зале приглушили, чтобы все видели только дебютантку, которая на несколько секунд становилась центром вселенной, королевой бала. Сильный мужской голос называл имя девушки и род, к которому она принадлежит, гости аплодировали, улыбались, смотрели только на нее, пока девушка не достигала низа лестницы, где ее ждал такой же элегантный кавалер. Протягивал руку и уводил в толпу.

Я видела, как по-разному шли девушки. Одна торопливо, вторая неспешно, третья чуть не споткнулась, но вовремя ухватилась за перила, четвертая вымеряла каждый шаг и придерживала юбку. Все ужасно волновались, переживали, ругали чертовы неустойчивые каблуки, но продолжали спускаться, нервно улыбаться встречающим, и облегченно вздыхать, достигнув последней ступеньки. И, наконец, остались только мы — старосты.

Венера ступала первой, царственно и гордо, затмевая всех и вся своим сиянием, и спустившись, попала прямо в объятия моего любимого. Он улыбнулся, протягивая руку, сжал тонкие пальцы, затянутые в перчатку, что-то прошептал ей на ухо и повел в толпу, уступая место Нику, элегантному и уверенному в себе, как никогда. И Катя, в своем малиновом платье, смотрела только на него. Между ними словно диалог проходил, протягивалась маленькая нить, сердце к сердцу, душа к душе, они сияли в волшебном чувстве своей любви.

— Дамы и господа, — призвал к вниманию объявляющий голос. — Позвольте представить вам леди Эльвиру, урожденную Панину, принадлежащую к двум известнейшим, древним родам — Данилевич и.

— О, нет, нет, нет. Если они услышат о Савойи, я опять окажусь в роли неведомого зверька, которого посадят в клетку и будут тыкать пальцами.

— И Углич, конечно же.

Фу, отпустило. Хоть с этим повезло. Осталась лестница. Как бы мне хотелось просто пройти, не запутаться в платье, не сломать и не подвернуть себе что-нибудь. А главное, не оказаться всеобщим посмешищем. С моим-то везением возможно все. Я бы не удивилась, если бы со мной приключились все неприятности одновременно, и так ярко представила, как качусь кубарем по этой лестнице, и падаю прямо под ноги… кому-нибудь. И все смеются, показывают пальцами, короче. Кэрри из одноименного фильма нервно курит в сторонке, и смахивает с себя остатки свинячей крови. Но ничего этого не случилось, слава богу, я спокойно дошла и удивленно уставилась на протянутую руку. Парень в маске усмехнулся знакомой улыбкой и весело мне подмигнул.

— Игнат?

— Элька, давай хватай меня скорее, а то все же смотрят, — прошептал он и сам схватил меня за руку. Церемониально поклонился, облобызал руку и, подхватив, практически под мышку, утащил в толпу.

— Эй, — возмутилась я такой фамильярности. — Платье помнешь.

— Блин, какая же ты красивая, Панина. Вот так бы взял и влюбился.

— Так влюбись, что тебе мешает? Я девушка свободная.

— Ага, мне еще жить не надоело.

— Это ты на что намекаешь? — не поняла я.

— А на что, по-твоему? — ответил вопросом на вопрос друг Диреева.

— Не знаю, — не стала развивать тему я, да и разговаривать нам больше не дали.

Началась вторая часть представления дебютанток. И тут вступил дедуля.

— Элечка, как я рад тебя видеть. Боги, какая же ты красавица, от кавалеров, наверное, отбоя нет.

— Ага, — скептически фыркнула я. — В штабеля сами выкладываются. А если серьезно, распугала я всех своих кавалеров.

— Уверен, что после сегодняшнего вечера у тебя появятся новые. И не только среди темных. Как насчет оборотня?

Надо же, не ожидала, что Георгий может так измениться. Куда делась брезгливость, надменность, превосходство во взгляде? Сейчас я читала в нем… даже и не знаю. Надеюсь, это мудрость. Он ведь старый, ему положено уже мудростью обзавестись. Я тут как-то подсчитывала, сколько же ему лет? Решила не гадать, а то свихнусь от цифр.

— Дедуль, не форсируй.

— Дедуль? — страшно удивился и обрадовался прадед. — О, боги, я и не знал, что это настолько приятно.

— Что?

— Когда тебя дедом зовут.

— Хочешь, буду так звать всегда?

— Я буду счастлив, Элечка.

— Даже если я темная?

— Дорогая, наше знакомство и его последствия… скажем так, открыли мне глаза на очень многие вещи. Твой прадед, Элечка, идиот.

— Самокритично, — хмыкнула я.

— Но это не перестает быть правдой.

— Итак, дамы и господа, позвольте объявить начало танца отцов и дочерей, представление рода, — вклинился в наш разговор неугомонный голос.

Дедуля подмигнул, подал мне руку и ввел в круг других пар.

Надо же, я оказалась в очень непростой компании. Двое из семи членов совета кружили своих дочерей рядом с нами, и поскольку я была хорошо знакома с Магнусом Ильмом, то все мое внимание было направлено на Михаила. Красивый, высокий, как большинство вампиров, бледный, с очень цепким, жестким взглядом. Хорошо, что мне посчастливилось не познакомиться с ним. Уверена, если бы это случилось, я бы даже до восемнадцати не дожила. Нет, он не выглядит кровожадным, но я его боюсь. Вампиры, есть вампиры. Даже демоны не так меня пугают, даже в своей истинной ипостаси.

Чтобы как-то отвлечься, я решила сосредоточиться на разговоре с Георгием.

— Вы здесь один?

• Предыдущая
• 49/89
• Следующая