Особенные. Элька-4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 73

• Предыдущая
• 73/89
• Следующая

— Знает о чем? — вконец растерялась я от бурной реакции профессора.

— О том, что я сделал, когда она отдала мне Хаджен.

И вот тут-то до меня дошло.

— Хаджен? Вы сделали слепок Хаджен?

У меня не было слов, одни многоточия. Это же… это же… катастрофа, это конец света, причем конкретно для меня.

— Насколько он идентичен?

Хотя зачем я спрашиваю, человек, который создал живой автомобиль, может сотворить все, что угодно.

— И бабушка в этом участвовала?

— Конечно, нет, — встрепенулся профессор. — Я ей позже рассказал. Точнее покаялся. Она просила меня уничтожить его.

— Но вы этого не сделали.

— Нет, — горестно ответил он. — Я не смог. Много раз собирался, но у меня не хватило духу. Ты же понимаешь меня, понимаешь?

Нет, я не понимала. Я ничего не понимала. А еще все думала, зачем похитителям нож? Ответ пришел сам собой: чтобы выкрасть оригинал из дома Данилевич. Остается только один вопрос:

— Скажите, профессор, а как похитители могли узнать о вашем тайнике? Вы кому-нибудь о нем говорили?

— Конечно, нет.

— А ученики, друзья, знакомые.

— Я показывал Хаджен однажды… своему старому другу, ученому, который также как и я, был увлечен историей жизни Бальтазара Бьюэрмана. Вы знаете, Элечка, очень может быть, что это и есть тот потерянный ритуальный нож, который использовали в ритуале создания тайного мира.

— Как же он оказался в семье Данилевич?

— Возможно, Бальтазар подарил его возлюбленной, в знак своей любви и преданности.

А она, в свою очередь подарила ему четырехлистник. Скорее всего, так и было.

— Профессор, а вы можете связать меня с тем ученым?

— К сожалению, нет, он скончался много лет назад.

— А как его звали?

— Отто, мастер Эмир Отто.

Это имя мне было знакомо. Я покопалась в памяти, и выудила оттуда интересную информацию.

— Постойте, а мастер Отто это не тот.

— Вы правы, Элечка. Эмир был много лет директором этой славной академии.

— Какое странное совпадение.

— Ничего странного. В нашем магическом мире выдающихся людей знают все.

— Но, насколько я знаю, он был регистратором.

— Не просто регистратором, — поправил Илья Захарович. — А очень талантливым регистратором. Талантливым артефактором. Вы не поверите, сколько магов мечтали у него учиться, сколько талантливых магов, даже я… а он выбрал в ученики такого же, как он сам.

— Простите, что?

Мне показалось, что я ослышалась.

— Вы сказали, у него был ученик?

— Не только ученик, племянник. Как же его звали. Джо. Джим. Джеймс… нет, увы, я не помню.

Джо, Джим, Джеймс, что объединяет все эти имена? Конечно первая буква в имени — J.. Неужели это он? Неужели этот Джо и есть тот жуткий негодяй, который использовал мою маму, убил всю ее семью, упек ее в тюрьму и очень скоро принесет меня в жертву, как ягненка? Неужели я нашла его? Неужели мне могло так повезти?

Эта мысль так захватила меня, что я торопливо попрощалась с опешившим профессором и бросилась в свою комнату. Мне нужно было подумать, все осмыслить, разобраться. Конечно, он мог уехать, сменить имя, быть может это даже не он, но это зацепка, большая зацепка, впервые за много недель.

— Панина, ты офонарела, врываешься, как ураган, — недовольно зашипела Венька, когда я влетела в комнату, разметав ее тетрадки.

— Прости, Вень я не хотела. А Катя где?

— Почем мне знать? — удивилась вампирша.

— Она мне нужна. Кажется, у меня появилась зацепка по нашему делу, кажется… кажется… я знаю имя J..

К чести Венеры, она спорить не стала и пошла за Кэт, а я тем временем ходила по комнате, как лев по клетке, меня распирали эти знания и не терпелось срочно ими поделиться. Вот только мое открытие подруг не впечатлило.

— И это все? — разочарованно протянула Венера.

— А разве мало? — также разочаровано проговорила я.

— Какой-то дурацкий стишок и имя мертвого артефактора. Это все, что у тебя есть?

— Да, это все что есть, — обиделась я. — Еще вчера мы не знали и этого. А что есть у тебя? Ты уже месяц общаешься с Себастианом и до сих пор ничего не узнала.

— Потому что нечего узнавать, — рявкнула она.

— Значит, ты утверждаешь, что он не замешан? Тогда по кой черт ты все еще ходишь к нему?

— А к кому мне еще ходить? К Стасу? Который с тебя глаз не сводит, идиотка. Думаешь, я дура, думаешь, я настолько глупа, чтобы не понять, что вы снова вместе?

— Что? — растерялась и испугалась я.

— Что слышала, — прошипела злая вампирша. — Я вижу, каждый день вижу, как вы переглядываетесь в столовой. Как смотрите друг на друга, когда думаете, что никто не видит. Вы иногда стоите в разных концах коридора, а я чувствую напряжение, которым наполняется воздух, стоит вам только встретиться. Ты сияешь, Элька, каждый раз, как видишь его.

— Прости, — выдохнула я, даже не зная, что ответить, что сказать на это.

— Я знаю, что тебе жаль, знаю, что ты никого не хочешь ранить, и только поэтому я терпела, терплю вас обоих до сих пор. Только поэтому я мирюсь со всем этим дерьмом. Я люблю его, но он любит тебя.

— Прости, — снова повторила я. Глупое слово. Разве может оно залечить разбитое сердце, уменьшить боль, сделать хоть что-то. Нет. Это просто слово, но другого я не знаю.

— Сейчас мне важнее всего найти того, кто убил мою маму, найти и уничтожить его. Только это дает мне силы жить, вставать по утрам, бороться и видеть вас обоих. Стас обещал мне, что найдет его. Я ему верю. А Себастиан обещал, что скоро мне станет лучше, и я тоже ему верю. Мне приятно быть с ним, приятно, когда присылает розы каждый день, приятны его ухаживания, приятно знать, что я нужна ему, что я кому-то нужна.

— Девочки, может займемся делом, наконец, — проговорила Катя, пытаясь разрядить накаленную обстановку между нами. Венька опомнилась, поняла, что наговорила лишнего, разозлилась сама на себя и убежала из комнаты.

— Ей нужно остыть, — проговорила Катя, гипнотизируя громко хлопнувшую дверь.

— Нам всем это нужно, — грустно ответила я. — Зря я на нее набросилась. Ведь знаю, что инкубы ни при чем.

— Почему? — перебила мои стенания Катя.

— Во-первых, потому, что внушение инкубов так не действует. Им нужен постоянный контакт. Во-вторых, помнишь Вэла?

— Аспиранта отравителя?

— Да, его самого. Так вот, у него на шее висит странный кулон, точно такой же, какой я сорвала с шеи оранжерейного самоубийцы.

— Тот, что ты в унитаз спустила, а девочкам сказала, что он засорился?

— Ну, да, — немного смутилась я. Было дело. Мы потом почти еще неделю ходили в туалет на этаже. Лично я рисковать своей жизнью и жизнями соседок была не намерена. — Но суть не в том. Несколько дней назад я снова видела такой же кулон уже совсем на другом человеке. И он вел себя очень подозрительно.

— Эль, может, тебе показалось?

— Нет, Кать. Не показалось. Я больше тебе скажу, мне кажется мы имеем дело с артефактником и регистратором. J. не темный, он намного, намного хуже.

— Эль, то что ты говоришь — бред. Как может J. совершить столько зла не будучи магом?

— А мне кажется, это логично. Ты только подумай. Его называют безликим, никто и никогда не видел его лица, кроме Евы. А может, они все видели, смотрели, но не замечали, а?

— Это не вяжется с образом, Эля. К тому же Ева должна была понять.

— Не обязательно. Если у него был отражающий амулет.

— Даже если и так, ауру темного не подделать.

— Вообще-то есть способ, — ответила за Катю вернувшаяся Венера. Она явно успокоилась, но я поостереглась на нее смотреть сейчас. Боюсь, она как порох, стоит только случайно спичку уронить и разгорится пламя. — Кровь.

— Кровь? — одновременно спросили мы.

— Кровь. Я не очень в этом разбираюсь, но некоторые помешанные на магии регистраторы в свое время приносили в жертву своих родственников магов, чтобы забрать их силу ненадолго.

— Странно, я никогда не слышала об этом.

• Предыдущая
• 73/89
• Следующая