Будущее денег - Лиетар Бернар А. - Страница 39
- Предыдущая
- 39/97
- Следующая
Сценарий «Ад на Земле» показывает мир, где полно работы, которую надо делать, но денег, чтобы запустить этот процесс, нет. Когда дети не имеют возможности развиваться, результатом становится образ жизни, который гарантированно увековечивает себя на несколько поколений вперед. Связь между этой ситуацией и темой денег, кажется, вполне очевидна: в результате безработицы, банкротств и/или финансовых крахов родители этих детей, во-первых, потеряли жилье. Однажды начавшись, денежный кризис углубляется все больше. Без образования у детей в их аду нет никаких шансов получить работу. У них не будет даже денег на собственные похороны.
Душевные болезни — еще один путь вниз. Проведенные в Чикаго исследования показали, что 32,2 % недавно поступивших психически больных перед своей первой госпитализацией лишились жилья[169].
Как ни странно, чрезвычайно трудно оказалось найти надежные статистические данные о бездомных в Америке, особенно о бездомных детях. Главенствующие СМИ обращаются к этой теме все реже и реже, а проблема-то на самом деле становится все серьезнее! Число упоминаний о бездомных в заголовках Washington Post понизилось от 149 в 1990 году до 45 в 1995 году и до 18 в 1998 году[170]. Как примирительно выразилась одна сотрудница статистического бюро:
«Те, у кого есть деньги, не интересуются поиском подобной информации; у тех, кто интересуется, нет денег, чтобы это выяснить. А исследователи предпочитают проводить исследования, за которые им смогут заплатить». Она объяснила, что эти данные в лучшем случае можно обнаружить косвенным путем, потому что в каждом округе отслеживается фактическое количество семейств и детей, которые нуждаются в помощи и имеют право на специальную программу помощи AFDC-HАР[171] в течение каждого бюджетного года.
Рис. 12 показывает, что число только бездомных детей в районе залива Сан-Франциско в 1995 году перевалило рубеж в 40 тысяч человек; это на 325 % больше, чем за восемь лет до этого. Но даже эти цифры отражают число так называемых учтенных, а фактически их должно быть больше.
Можно назвать много причин, по которым родители этих детей стали бездомными, но самая наглядная показывается обычной арифметикой. Средний доход семьи в районе Калифорнийского залива за десятилетие между 1980 и 1990 годами увеличился на 34,3 %. Прожиточный минимум в течение того же времени повысился на 64 %, в два раза обогнав первый показатель. Средняя арендная плата за стандартный жилой блок с двумя спальнями за тот же срок увеличилась на 110 %, а арендная плата за квартиру выросла на совершенно чудовищные 288 %[172]. Причем 20 % бездомных семейств имеют максимум одного родителя с полным рабочим днем. Короче говоря, бомжей поставляют в основном семьи «работающих бедняков» прошлых лет.
Число бездомных детей, тыс. чел.
Рис. 12. Рост числа бездомных детей в районе залива Сан-Франциско с 1987 по 1995 год [173]
Сан-Франциско — ни в коем случае не какая-то странная аномалия. Поскольку американский Департамент образования осуществляет проект по изучению проблем, связанных с обучением бездомных детей, он подготовил для конгресса США справку, в которой бездомных детей сгруппировали по возрастам (рис. 13). Здесь снова подсчитаны только «учтенные», т. е. речь о детях, все еще остающихся «в системе», а значит, имеющих возможность ходить в школу. Скажем, маловероятно, чтобы кто-нибудь из друзей Кэтрин попал в эту статистику. Так что этот график показывает минимальный уровень проблемы. А самый шокирующий аспект этих статистических данных — драматическое увеличение числа бездомных детей в самых низких возрастных группах (меньше шести лет).
Число бездомных детей, тыс. чел.
Рис. 13. Число бездомных детей в США, сгруппированных по возрастным группам (Департамент образования США, июль 1995) [174]
Сторонники теории «как-нибудь само рассосется» или «будем надеяться на лучшие времена», очевидно, не пытаются как-то решать эту проблему. Между тем, пока улита едет, число семей, получающих федеральное жилье, снизилось от 400 тысяч в 1970-х до 40 тысяч во время правления Рейгана (середина 1980-х) и свелось к нулю после того, как в сентябре 1996 года был принят национальный закон об обеспечении жильем.
Иметь полноценную работу за минимальную зарплату еще не значит иметь дом где бы то ни было в Америке. В 1996 году конференция мэров США обнародовала данные, что в целом по стране 19 % бездомных имели работу[175], но, скажем прямо, уменьшение заработной платы делает крышу над головой недосягаемой для многих трудящихся. И это воистину так: ни в одном из штатов человек, работающий полный рабочий день и получающий минимальную заработную плату, снимать блок с одной спальней по ценам открытого рынка недвижимости[176] не в состоянии. В 45 штатах и в округе Колумбия семья должна иметь доход в размере по крайней мере вдвое выше минимальной зарплаты, чтобы снимать квартиру с двумя спальнями по ценам свободного рынка[177]. А наиболее быстро растущая доля бездомного населения — семьи с детьми, сейчас их около 40 % от общего количества бездомных. Количество просьб о предоставлении крыши над головой, поступающих от находящихся в крайней ситуации семей с детьми, в 29 американских городах растет на 7 % ежегодно. То же самое исследование обнаружило, что 24 % подобного рода просьб не были удовлетворены из-за нехватки средств. Результат: дети сейчас составляют 27 % от общего числа бездомных, а их средний возраст устойчиво понижается[178]. Если в 1987 году средний возраст бездомного ребенка в Нью-Йорке составлял девять лет, к 1992 году эта цифра понизилась до четырех лет[179].
Все это происходило до 1996 года, до того, как задачи социального обеспечения были переложены в США на плечи штатов и муниципалитетов. По данным Фонда защиты детства города Вашингтон, округ Колумбия, эта социальная реформа выбросит в бедность еще один миллион детей. Единственное реальное решение социальных проблем — создание рабочих мест. Однако в информационную эпоху рабочие места определенно создаются не для тех, кого мы называем аутсайдерами, и не для тех, кто не в состоянии освоить последние достижения информационных технологий.
И вот мы вернулись туда, откуда начинали, а именно к одному из вопросов, поставленных в главе 1: как создавать дополнительные рабочие места для миллионов, если наши технологии вызывают рост безработицы?
Заниматься исследованиями и писать эту книгу побудила меня моя растущая вера в то, что нам вполне по силам достичь устойчивого изобилия в пределах отведенного нам срока жизни. Как? Это вы поймете, прочитав письмо, которое я однажды отправил моему лучшему другу — другу еще со школьных времен. Теперь он монах-бенедиктинец, живет на озере Титикака в Южном Перу.
Bernard Lietaer 62 Oakdale Mill Valley CA 94941
Мой дорогой друг Пьер!
Я сейчас пишу свою следующую книгу на тему, которую ты — в своем монашеском уединении возле озера на краю мира, — вероятно, расценишь как малозначительную. Тем не менее из всех людей, которых я знаю, ты один из немногих, кто живет в возмутительной роскоши, т. е. в состоянии посвящать все свое время и энергию поискам своего блаженства, ответов на свои вопросы, и вообще можешь быть тем, кем сам хочешь, и плевать на деньги. Есть некоторая насмешка в том, что только монахи, которые не имеют ничего — или, напротив, люди очень богатые, или, возможно, необычайно одаренные талантами, — могут позволить себе быть столь равнодушными к деньгам. Ну а мы, все остальные, огромное большинство людей, даже в самых богатых странах мира поддались обязанности — хотя ты, возможно, назвал бы это искушением? — зарабатывать на жизнь, которая на самом деле совершенно не совпадает с тем, что мы действительно хотели бы делать или кем мы действительно хотели бы быть.
Сколько мы должны убить внутри себя, внутри того существа, которым мы действительно хотели бы быть, в процессе этого пресловутого зарабатывания на жизнь? Многие даже не смеют пытаться понять, что они действительно хотели бы делать в этой жизни, из опасения, что после такого опыта возвращение к «нормальной» работе будет очень болезненным. Мы играем в эту игру всю жизнь, и, лишь когда уходим на покой, накопив достаточно денег, только тогда у нас доходят руки до себя самих.
Некоторые, правда, все-таки понемножку находят возможность урвать у жизни хоть минутку для осуществления своей затаенной мечты. Они носятся всю неделю как угорелые, с нетерпением ждут выходных или отпуска — и тогда делают то, что действительно хотят делать в этой жизни.
Тебе известно, я никогда не питал особого оптимизма по поводу будущего, которое ожидает человечество. Ты помнишь, каким я был «отъявленным реалистом» — так, что даже не хотел иметь детей, потому что понимал, что им придется жить, ежеминутно ожидая атомного уничтожения, как во времена «холодной войны». Поэтому то, что мне в итоге намечталось, может сильно тебя удивить. Я увидел возможность построения Золотого века, достижения устойчивого изобилия, где деньги, которыми мы будем пользоваться, позволят нам быть самими собой. Я посмел мечтать, что для каждого ребенка, пришедшего в этот мир, самой важной задачей будет осознание того, что ему или ей действительно нужно от жизни, и у него будет возможность достичь совершенства в осуществлении своего предназначения. Что, если главная причина редкого появления гениев — в том, что мы убиваем гениальность в людях даже прежде, чем хоть кто-нибудь из них прознает, в какой области он является гением? И сколько из тех, кто знают, кем они действительно хотят быть, имеют возможность или средства реализовать свой потенциал сполна? Возможно, человеческий род будет нуждаться во всех гениях, которых может произвести, чтобы выйти из коллективного тупика, в который мы сами себя загнали.
А вдруг то, чего нам не хватает, — не природное явление, как все мы верили в течение многих столетий? Что, если наша денежная система, которой мы все вместе загипнотизированы, — что, если это она непрерывно создавала тот самый дефицит, которого большинство из нас так боится? Есть ли предел сумме знаний, которые мы могли бы получить, сумме страстей, творческого потенциала или красоты, которые мы могли бы произвести и которыми могли бы наслаждаться? Что, если о каждом саде заботились бы с теми любовью и вниманием к мелким деталям, с которыми японцы создавали свои классические сады? Что, если каждый ребенок мог бы быть поощряем лучшими наставниками в своих поисках счастья? Что, если каждая улица в наших городах стала бы произведением красоты? Что, если все ограничения возникают на нашем пути лишь из-за подмены понятий: мы вместо «работы» ищем «рабочие места», т. е. вынуждены отказываться от своего возможного предназначения ради «пустой», искусственно дефицитной валюты? Неужели мы не можем спроектировать такую денежную систему, которая работала бы на нас, вместо того чтобы нам самим на нее работать? Уолтер Ристон, экс-председатель Citibank, определил деньги как информацию. Почему информация должна быть в недостатке, особенно в наше время, когда технологии информационной эпохи распространяются по миру как лесной пожар?
Да, я согласен, что это совсем не так просто. Прежде чем ты решишь, что я окончательно сошел с ума, я прошу выслушать меня до конца, чтобы поддержать меня в исследовании кое-каких новых возможностей. Я надеюсь, они покажутся тебе не менее удивительными и реалистичными, чем показались мне.
Твой друг Бернар
- Предыдущая
- 39/97
- Следующая
