Будущее денег - Лиетар Бернар А. - Страница 92

— Экософия изучает, как нужно мудро жить на этой планете. Как наши экономические, денежные, деловые, политические, социологические, психологические и экологические надстройки и действия оказывают влияние друг на друга и вообще на наше пребывание на этой планете. Экософия есть обязательный общий фундамент, на котором основывается любая сфера деятельности из упомянутых выше. Она рассматривает человека в контексте более широкой биосферы, в которой мы все являемся взаимозависимыми. Экософия — это только один из знаков, показывающих, что наша цивилизация перешла от модернизма к тому, что мы называем веком интеграции. Основные семена изменений были посеяны в интерпретациях физической вселенной около века назад. Точно так же как случилось с еще более ранними изменениями в мировоззрении — взять, например, коперниковскую революцию, происшедшую пятьсот лет назад, — именно эта интерпретация физической вселенной стала главным индикатором сдвига на уровне цивилизации.

Много веков люди рассматривали мать-природу как естественную апперцепцию человеческого ума. Декарт видел в ней неодухотворенную материю, которую возможно понять, лишь разделяя ее на все меньшие и меньшие части. Ньютон считал ее хорошо управляемой инерционной машиной: якобы запустил ее Бог, а движут ею законы вечности, знание которых позволит привести ее под наш контроль. Все это начало меняться, когда теории относительности, квантовой физики первой половины XX века и теории недвойственности и комплексности второй половины стали воспринимать как обоснованные интерпретации реальности. Они составили умственный каркас для нашей эры. Работы Эйнштейна, Хейзенберга, Бора и ближе к концу века — Бома, Фейнмана, Пригожина и дюжины других ученых, занимавшихся теориями Хаоса и Структур, явились ключевыми этапами в этом процессе.

Старое сравнение мира с бездушной машиной, «объективными» наблюдателями которой являются люди, было заменено на представление о живом и обучающемся мире, с которым человек общается и делит часть ответственности за свою эволюцию. Некоторые говорят, что мы были вынуждены принять такую точку зрения, чтобы решить такие глобальные проблемы, как загрязнение, вырубка лесов, изменения климата и разрушения озонового слоя.

Но самым большим катализатором интеграции стал известный ныне парадокс. Он возник, когда одна из самых Ян-технологий всего индустриального века — компьютер — создал Инь-пространство, в котором интеграция могла развиваться без ограничений и процветать. Я имею в виду киберпространство, которое заменило старую сеть Интернет.

(Напоминаю: киберпространство — это виртуальное пространство, в котором все виды связи, такие, как телефон, телевидение, компьютеры и системы платежей, объединены в целое.)

Профессор продолжала:

— Чтобы понять весь объем этого процесса, посмотрим на схему, созданную антропологом Тейльгаром де Шарденом в середине XX века.

Внезапно в воздухе в нескольких футах от стены появилась твердая диаграмма. Профессор ходила между ней и стеной. Мне еще в тот момент показалось, что она обращалась не только к тем студентам, что сидели здесь, но к более широкой аудитории. «Какая-то форма дистанционного обучения», — промелькнуло у меня в голове.

• Литосфера (от lithos — камень) — инертная масса планеты Земля;

• Биосфера (от bios — жизнь) — все формы жизни, от нескольких метров ниже уровня поверхности до нескольких сотен метров над ней;

• Ноосфера (от nous — сознание) — область, связанная с сознательной деятельностью человека, будет эволюционировать к точке «Омега»;

• Точка «Омега» — осознанное объединение всего, что является итогом эволюции.

Она подошла ближе к схеме:

— Тейльгара вдохновила малоизвестная работа под названием «Биосфера», написанная русским биологом В. И. Вернадским в 20-х годах XX века. Тейльгар сделал это понятие более общим и рассматривал эволюцию нашей планеты во «встроенных сферах». Сначала — литосфера, которая представляет всю инертную материю нашей планеты; затем биосфера, которая заново группирует все формы жизни. Она выглядит как более или менее плотная «биомассовая кора» вокруг инертного слоя. Физически она располагается в тонком слое, включая несколько метров ниже и выше поверхности Земли. К ней относятся вода и низшие слои атмосферы, в которой летают птицы, насекомые и микроорганизмы. Человек только в XXI веке расстался с иллюзией, что он может существовать отдельно от природы. Только недавно он понял, что на Земле есть только одна форма жизни — биосфера, и он является ее частью.

Следующий слой — ноосфера (она показала на почти прозрачную зону) — является еще более тонким. Это пространство, где все формы сознания, включая человеческое, взаимодействуют друг с другом. То, что увидел в этой сфере Тейльгар — так как люди стали более осознавать свою взаимозависимость, — это то, что она прирастает в зависимости от осознания ее единства. Он решил, что цель человеческой эволюции — достижение «точки Омега», т. е. космического осознания единства, при сохранении уважения к многообразию.

Однако было и то, чего Тейльгар не увидел, — каким образом этот таинственный процесс будет происходить. Он ведь написал свои основные работы в период Второй мировой войны и последующих за ней лет. Интересно отметить, что даже при таких обстоятельствах он смог предвидеть, в каком направлении эволюция сделает свой следующий шаг. Конечно, теперь нам средства, которые могли бы ускорить такой сдвиг сознания, хорошо известны.

Она подошла к схеме и коснулась пограничного слоя между биосферой и ноосферой, и вся картина стала выглядеть так:

• Литосфера (от lithos — камень) — инертная масса планеты Земля;

• Биосфера (от bios — жизнь) — все формы жизни, от нескольких метров ниже уровня поверхности до нескольких сотен метров над ней;

• Ноосфера (от nous — сознание) — область, связанная с сознательной деятельностью человека, будет эволюционировать к точке «Омега»;

• Точка «Омега» — осознанное объединение всего, что является итогом эволюции;

• Киберсфера — виртуальное пространство, в котором происходит интеграция в точку «Омега.»

— Киберсфера — это просто связка между ноосферой Тейльгара и ее предназначением, это виртуальное пространство, в котором смогло проявиться движение человеческого сознания к интеграции. Она играет примерно такую же роль, как для биосферы — литосфера. Все формы жизни используют химические составляющие литосферы и организуют их так, чтобы создать систему поддержки своей физической жизни. Когда компьютерщики XX века думали, что создают компьютерную сеть, они недооценили этот процесс, как, впрочем, было и с биологами XIX века, которые думали, что смогут объяснить жизнь на основе ее химических компонентов.

Последние годы XX века сыграли примерно такую же роль, как когда-то «кембрийский взрыв» (как называют это биологи). Пятьсот пятьдесят миллионов лет назад в биомассе произошла неожиданная мутация: одноклеточная жизнь увидела взрыв биологического разнообразия, в огромном количестве появились сложные многоклеточные организмы. Сотни миллионов лет спустя появление фотосинтеза и — чуть позже — полового размножения и индивидуальной смерти стали очередными ключевыми этапами эволюции. Эволюции, очевидно, свойственно переносить такие множественные трансформации. Так, жизнь вошла в цифровое пространство, используя человечество как суррогат. В киберсфере жизнь освобождается от оков медленных молекулярных соединений и может путешествовать со скоростью света — если нужно, даже за пределы планеты.

Теперь, как я и упоминала раньше, самой важной характеристикой этого недавно созданного виртуального пространства явился парадокс: самые сильные Ян-технологии (компьютеры) создали первое истинное Инь-пространство. Этот парадокс становится еще более удивительным, если вспомнить, что прародителем всего этого был ARPANET, который изначально разрабатывался для армии США в конце «холодной войны».

Даже на своей ранней стадии — стадии Интернета — киберсфера была самоорганизующимся хаосом. Она была бесконечно гибкой и могла включать в себя что угодно. Именно эта способность и сделала ее пространством, в котором могли сосуществовать различные социальные и экономические парадигмы. Наиболее явной новая синергия между виртуальным миром и миром физическим проявилась, когда виртуальные и местные сообщества стали поддерживать друг друга…

* * *

Но тут я ушел в соседний кабинет, услышав, что там начинается вводный курс «экономической истории».

— Во время раннего неолита люди для многих различных целей использовали один и тот же инструмент. Обломок камня применялся для всего — начиная от забоя скота до чистки ногтей после этого. В течение XIX и XX веков происходило нечто подобное: люди пользовались лишь одним денежным инструментом — национальными валютами — для всего, от мировой торговли до оплаты образования или заботы о пожилых людях. Если говорить образно, это как если бы кто-то начал воспринимать нервную систему как единственный информационный канал для тела, игнорируя роль кровообращения, лимфатической системы и массы биохимических связей.

От этой идеи: «одно сгодится для всего» — в конце концов пришлось отказаться, когда информационные нанотехнологии позволили создать полностью автоматизированные сверхминиатюрные производства. После этого большинство населения оказалось не занятым в сфере производства. В ней и сегодня работает менее 20 % населения мира. Это дало возможность большинству людей посвятить себя тому, к чему у них лежала душа — не занятости, а работе, как правило, в местных или виртуальных сообществах. А старые, имеющиеся в недостаточном количестве национальные валюты не были предназначены для поддержания такой волны стихийного творчества.

Конечно, многие экономические понятия индустриального века, такие, как валовой внутренний продукт или безработица, пришлось пересматривать. Ведь оба они были введены в практику как средства измерения военного потенциала в первые годы XX века. Также среди многих других недостатков у ВВП было то, что он применялся только к тем действиям, в которых обмен происходил в национальных валютах. Это создавало все более странные аномалии. Например, одни и те же действия, вроде ухода за больным ребенком, ухитрялись классифицировать то как «занятость» (и учитывать в ВВП), то как частную жизнь (и не учитывать) — просто потому, что в первом случае за эту услугу платили в национальной валюте, а во втором — нет. Это вело к прямому отрицанию реальности услуг, оказываемых безвозмездно.

Наконец, идею индустриального века о «полной занятости» заменила идея «полного потенциала», и она-то стала целью информационной эпохи. «Полный потенциал» сводится к тому, чтобы использовать способность человека к обучению и обеспечить возможность полного развития собственных дарований. И так же, как было в случае с «полной занятостью», оказалось, что 100 % потенциала населения достичь невозможно.

Если смотреть ретроспективно, только при высвобождении всего потенциала человеческого творчества, творчества всех людей, можно было бы говорить о какой-то надежде для жителей планеты Земля. Но, вопреки этому, человеческое творчество на протяжении многих поколений было привилегией лишь ничтожного меньшинства: нескольких художников, ученых и других представителей интеллигенции. На нашей планете в 90-х годах было, даже если применить старое однобокое определение занятости, как минимум 700 миллионов «незанятых» человек (взрослых), они не имели постоянной работы. Но если оценить «полный потенциал» в то же самое время, то многие экономические историки скажут, что такового достигало менее 0,1 % населения. Достигших считали чуть ли не гениями. Добавим к этому, что тогда признавали только две из девяти форм разума, и потому в системе образования развивали только их: т. е. вер-бально/лингвистический и логико/математический — оба характерны для Ян. Остальные семь форм разума попросту игнорировались. Так что в развитии ребенка очень редко когда уделяли внимание прочим семи аспектам обучения: музыкальному, пространственному, телесно/кинестетическому, внутриличностному, межличностному, графическому (распознаванию образов) и мистическому[341].

Короче говоря, человеческий потенциал, к прискорбию, недооценивали — не говоря уже о том, чтобы его развивать и применять для решения современных проблем. Удивительно, как это человечество умудрилось протянуть до XX века. Если посмотреть на это с сегодняшней точки зрения, то кажется, что людей попросили поучаствовать в гонке и при этом завязали глаза и вообще связали по рукам и ногам. Как говорил исследователь XX века Дуэйн Элджин, человечество добивалось лучших результатов только тогда, когда его способностям приходилось работать на максимальном уровне. Вот и наступил момент, когда нам предстояло либо радикально все поменять и сознательно двинуться к стабильности во всем, либо просто исчезнуть, как когда-то динозаврам.

Секрет этого изменения заключался в последовательном пришествии двух новых волн, которые захлестнули мир в первые двадцать лет XXI века. Есть еще и третья волна — я о ней расскажу завтра. А эти две были такими: «волна информации», которая обеспечила беспрецедентный доступ к знаниям для огромного количества людей, и «денежная волна», благодаря которой в дополнение к старым системам национальных валют появились и новые денежные системы.

В 90-х годах XX века люди говорили только о первой из этих двух волн, «волне информации». СМИ только ее и освещали. Но в действительности фактически обе волны были уже в пути, и любой мог бы увидеть это, если бы пожелал понять происходящее вне сообщений официозной прессы.

Вместе эти две волны дали толчок ко все большим изменениям в экономической системе, и киберэкономика стала тем, чем она является сейчас, — самой большой и быстрорастущей экономикой в мире. Вот поэтому киберсфера — лучшее место для наблюдения за состоянием нашей денежной системы. Как вам известно, наша постоянно развивающаяся денежная система одновременно работает на разных уровнях, от глобального до локального, регионального и местного. Главное преимущество такой многоуровневой денежной системы в том, что каждый тип деятельности оплачивается той валютой, которая для него подходит наилучшим образом. Конвертируемость разных валют осуществляется в сети по мере появления потребности. Разнообразные системы взаимодействуют друг с другом как органическое целое, внутри которого каждый компонент развивается так, чтобы отвечать нуждам и возможностям той среды, где он функционирует.

Теперь давайте посмотрим на главные ключевые этапы, которые возвели нас от противоречий прошлого века до века устойчивого изобилия. Одним из первых таких этапов явилась парадоксальная компьютерная ошибка, известная нам как «проблема-2000»…[342]

* * *

Внезапно сцена перед моими глазами начала таять, я оказался в какой-то дымке, в полусознательном состоянии, и снова очнулся в нашем времени. К моей великой досаде, я, наверно, никогда точно не узнаю, как у нас там шли дела.

Но я все-таки буду ждать новых сюрпризов, которые мне приготовит жизнь.