Из жизни слов - Вартаньян Эдуард Арамацсович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/67
• Следующая

Именно поэтому сатану, дьявола, стали звать «искусителем», а мы, когда говорим «змий-искуситель», упрекаем собеседника в том, что он соблазняет нас чем-то заманчивым, но недозволенным.

Выражение «золотая молодежь» существует уже два века. Так во времена, последовавшие за Великой французской революцией, стали звать сынков «нуворишей» — разбогатевших мещан, которые разыгрывали из себя людей, уставших от политики и желающих одного: «наслаждаться жизнью». «О принадлежности к „золотой молодежи“, — вспоминал потом не без отвращения великий французский актер Тальмa, — узнавали, во-первых, по щегольскому платью и франтоватому виду, затем по прическе». Букву «р» эти юнцы не произносили вовсе, выговаривая, например, «паоль» вместо «пароль» («слово»). «Золотой молодежью» и сегодня чаще всего называют состоятельных бездельников или франтов-белоручек.

Человек решительный и принципиальный всегда знает, какой путь он должен избрать, что должен считать хорошим и что плохим. Человек беспринципный, наоборот, старается во всем примирять крайности, занимать позицию «ни нашим, ни вашим», чтобы «и овцы были целы и волки сыты». О таких людях еще римский поэт Гораций верно сказал, что они во всем ищут «золотую середину».

Правда, Гораций сам был поборником «золотой середины», подразумевая под этим благоразумие, образ действий, чуждый крайностей и риска.

Ныне эти слова наполняются другим, явно ироническим смыслом, обозначая все робко-нерешительное, посредственное. Да ведь и само наше слово «посредственность» тоже связано с понятием «середины»: «посередине» — посредственность.

Древние верили, что жизнь мира, с ее начала, разделяется на три непохожих «века», периода. Нынешнему «железному», жестокому веку предшествовал суровый «медный век», а на заре человечества люди наслаждались безмятежным счастьем во дни первого, «золотого века». Тогда не было ни зла, ни страха, не было ни судей, ни законов, ни войн, ни голода, ни преступлений, — так, по крайней мере, рассказывали об этом поэты: грек Гесиод, римлянин Овидий… «Жили те люди, не зная трудов, горя не зная, — повествовал Гесиод. — Время они проводили в пирах… Сами собой урожай давали богатые земли…»

Наивная вера древних давно умерла, но слова «золотой век» мы все еще повторяем, когда хотим сказать о самом лучшем времени, о днях расцвета: «золотой век итальянской живописи…», «это был золотой век наших охотников…»

У А. С. Пушкина можно найти такую фразу: «с Анной Петровной бранился (я) зуб за зуб» (Русский Пелам). А. М. Горький в «Озорнике» говорит в одном месте: «…как я вас сконфузил, то, конечно, вы должны иметь против меня зуб…» Что это за причудливые сочетания слов, откуда они? Корень их древен, как мир: когда-то они входили в суровые формулы суда и возмездия…

Почти у всех народов на первых ступенях цивилизации был неписаный закон: преступник должен быть наказан таким же злом, какое он причинил обиженному. Убил — будет убит; изувечил — будет так же изувечен, В библии суровый закон этот сформулирован кратко и выразительно: «Перелом за перелом, глаз за глаз, зуб за зуб…»

Наш русский язык не только буквально применил и использовал это древнее законоположение. Мы говорим «око за око, зуб за зуб» (см. это выражение), желая указать на расплату той же мерой. Но мы — как Пушкин в приведенном месте — употребляем выражение зуб за зуб, когда описываем жестокую, протекающую в обоюдных нападках физическую или словесную распрю. А кроме того, у нас создалось и несколько отличное от данного постоянное словосращение: «зуб иметь» (против кого-нибудь) — то есть затаить против него злобу, досаду, как бы некую неутоленную жажду отмщения, желание свести счеты.

Точь-в-точь такие же постоянные словосочетания существуют и в других европейских языках — у французов, немцев, англичан.

Доктор зубы лечит, а знахарь или бабка-ворожея их «заговаривает». Они пошепчут-пошепчут около больного, попрыскают его «с уголька» наговорной водицей, и зубная боль должна пройти…

Еще не так давно находились люди, которые больше верили таким заговорам, чем медицине. Но в то же время верили им не все; иначе не могло бы случиться, что уже векa назад, заметив, что его пытаются обмануть, русский человек сердито прерывал: «Брось ты мне зубы заговаривать! Все равно не поверю!»

«Заговорить зубы» в переносном смысле и значит: улестить кого-нибудь многословными доказательствами, заставить согласиться с несомненной чепухой.

Смысл этой старинной поговорки: из-за отсутствия материальных средств ограничивать себя в самом необходимом, перейти на полуголодное существование.

Но идет ли здесь речь о наших зубах, собственных, или вставных, которым за ненадобностью поговорка отводит место на полке?

Совсем нет. Вспомните, что зубы или зубья имеют также пила, грабли, вилы, гребенка, кстати сказать — необходимая принадлежность каждой пряхи.

Есть работа — кусок хлеба обеспечен, нет — клади зубы на полку и голодай.

Несколько иной смысл имеет родственная пословица: «Жди толку, положа зубы на полку». Совет, как видите, явно иронический. Здесь уместно, внимательно выслушав пословицу, сделать наоборот, и это будет верно.

Беглецы с царской каторги, крепостные крестьяне, бежавшие от помещика, солдаты, не вынесшие тяжести рекрутчины, сектанты и прочие «беспаспортные бродяги», попадаясь в руки полиции, тщательно скрывали свое имя и происхождение. На все вопросы они отвечали, что зовут их «Иванами», а «родства своего» (то есть происхождения) они не помнят.

Юристы выработали на этом основании даже такой ученый термин: «не помнящие родства», а народ стал называть «Иваном, родства не помнящим», каждого, кто отрекается от родных, друзей, старых связей; в широком смысле — человек без убеждений и традиций.

Казалось бы, что может быть яснее этого простого выражения: человек «растет», «поднимается в глазах общества со ступени на ступень»… Вот про него и говорят, что он «пошел в гору», то есть живет все лучше, прославляется.

Но ученые думают, что дело не так просто: выражение это, по словам крупнейшего специалиста по истории русских слов академика В. В. Виноградова, вышло из мира картежников. В XVIII–XIX веках многие играли в особую игру — «горку». В этой игре «идти в гору» значило выигрывать.

Сказать про кого-либо: «Да это настоящая иерихонская труба!» — то же самое, что назвать его горланом, ужаснуться силе и неприятному тону его голоса.

Что ж это за знаменитая «труба», давшая повод к таким сравнениям, и почему ее назвали «иерихонской»?

Источник нам уже хорошо знакомый — библия. Израильтяне осадили моавитянский город Иерихон (см. «Валаамова ослица»). Вражеский оплот не сдавался. Тогда израильские священники приказали своим трубачам одновременно затрубить во все трубы, а войску — громко воскликнуть. Стены иерихонские не выдержали и рухнули.

• Предыдущая
• 24/67
• Следующая