Простых ремесел мастера (СИ) - Волкова Дарья - Страница 15

Люди вкруг князя стояли, замерши. Что делать – не знал никто. Лишь Чернозор догадался велеть пленников и княжну привести. Вот и привели.

- Зачем же вы взяли, братец, - Гуттияра выступила вперед. – То, что вам не принадлежит? Ведь меч меня выбрал. Мне в руки дался. – По зале прокатился долгий вздох, воевода Даргмир с размаху ударил ладонью о ладонь и буркнул себе под нос: «Так я и знал!». - Не след чужое брать, дорогой братец.

- Так забери пакость эту!

Еще один потрясенный выдох прошумел по зале. Да видано ли это – реликвию рода княжеского, символ их власти – и пакостью назвать? Видать, полыхающий в руке меч совсем помутил Гаттару разум.

Гуттияра протянула руку. Но меч вспыхнул ярче прежнего, слепя глаза.

- Ааа!!! – завопил еще громче Гаттар. – Не подходи! Только хуже делаешь!

Взгляд его метался раненой птицей – с одного лица на другое, на третье. Пока не остановился на Фарде.

- Ты! Забери ты!

Все в зале обернулись на оборванного, со спутанной гривой нечесаных темных волос и пересекающей лоб ссадиной пленника. Не лезло уже ни в какие ворота – чтобы меч этот голодранец в руки взял?!

Голодранец же ступил вперед – ступил спокойно, словно бы даже и не удивившись тому, что его вызвали для такого дела. И остановился напротив князя, рядом с княжной. Руки на груди сложил, голову наклонил. И тихо-тихо стало в зале, шевельнуться – и то боязно. Уж точно что-то должно было в такой тишине случиться.

- Что же ты, княже, меч-то держишь, как баба – серп?

Как из одной глотки охнули все – кто же это таков, что так вольно с правителем говорит? А Фард головой качнул. И руку протянул - ладонью вверх. Широка была ладонь, да в блестящих твердых мозолях.

Две руки – белая княжеская и темная кузнецова сошлись близко. И смог, наконец, разжать пальцы князь. Рукоять мягко скользнула вниз. А там ее уже подхватила рука кузнеца. И тут же погас меч – словно успокоившись.

- Да где же это видано, люди добрые! – громкий голос Чернозора разорвал словно зачарованную тишину Белой залы. – Подлый изменник меч княжеский своими руками испоганил! Кузнец это! – Чернозор нацелил палец на Фарда. – Кузнец и колдун. Он меч выкрал. Он у гномов в их кузнях тайных темные дела с мечом творил! А Гневинг теперь не признает своих законных хозяев – князей Полесских!

И снова ропот прокатился по зале – теперь недовольный. Нахмурил брови Даргмир. Князья долгие годы правили Полесьем. А тут какой-то оборванец меч княжеский в руках держит. А ну как и правда испоганил? Потому что не было такого раньше – чтобы меч от князей отрекался. И от князя, и от княжны.

- Тут дело нужно решить быстро! – Чернозор почуял, как изменилось настроение тех, кто был сейчас в Белой зале. А тут собрались все, на ком власть княжеская держалась. – Голову колдуну с плеч – и меч станет снова князьям служить!

- Меч никому не служит, - негромко проговорил Фард.

- Ты посмотри-ка – лучше князей про меч знаешь? – усмехнулся недобро Чернозор. – Высоко ты залетел, кузнец. Да все одно теперь тебе падать. Верни меч в Горюч-камень.

- А кто ж его оттуда достал?

- Да какое тебе, собака безродная, дело до меча княжеского?! – голос Чернозора теперь гремел по Белой зале не хуже грома. – Верни меч – и умрешь быстро. Без пыток и позора посмертного.

- Вот она - благодарность княжья, - пальцы Фарда сжались на рукояти. – Нужен меч – заберите сами.

- Не боишься ты, кузнец. А зря… - оскалился Чернозор. – Быстрая смерть для тебя – благодать. Еще умолять будешь.

- Меня придется убить первой, - Гуттияра сделала шаг вперед, вставая между Фардом и братом.

- Нет уж, госпожа, - одной рукой кузнец отодвинул княжну в сторону. – Не торопись. Всегда успеется.

А потом наставил меч на Гаттара. И снова вся зала охнула в один вздох.

- Попробуй. Забери. Коли не боишься.

- Убейте его! – взревел Гаттар.

И как знать, чем бы это все закончилось, но тут вдруг подал голос неприметный худенький паренек, которого притащили из темницы вместе с остальными пленниками.

- О-о-ой! О-е-е-ей! – и снова, как единое целое, люд в Белой зале обернулся на крик. А паренек согнулся, схватившись за живот. – Ой, кишки как крутит… Чем же это в темнице несчастных пленников кормят?! Отравить решили нас!

- Что за шут гороховой? – от неожиданности Гаттар забыл и про наставленный меч, и про строптивую сестру.

А у паренька уже глаза из обрит лезли – от боли, видимо.

- Фард! – только и успел прохрипеть. - Берегись!

На плечах парнишки затрещала висевшая до того мешком рубаха. Затрещала, а потом и вовсе лопнула, являя рыжую чешую. Народ бросился врассыпную, но больше – к дверям. Кто толкнул кузнеца в спину – как теперь узнать? Может, это был сам Галь уже в теле дракона. Или кто-то из убегающих из залы. А, возможно, сам меч так решил.

Да только бросило Фарда вперед. И острие Гневинга вошло в грудь князя Гневича. Вошло легко, мягко, без труда.

Так прекратил Гневинг свое существование, оборвав жизнь последнего князя рода Гневичей. Так окончательно пришел в мир Фардгрир. И так в Полесье узнали, что драконы все-таки существуют.

________________

Они сидели втроем у подножия трона. Сидели без чинов, рядом, плечом к плечу, как равные. Напротив, в Горюч-камне, лежал меч. Лежал на своем законном месте, вернувшись туда спустя два года странствий.

- Уж и не знаю, что сказать, твоя милость, - вздохнул Фард.

- Еще раз про «твою милость услышу» - напою таким отваром, что очнешься в Синих горах! – пригрозила Гут.

Пэлто хохотнул и приложился к здоровенному серебряному кубку. Протянул кузнецу.

- Эх, хорошо вино у князей. Поздно труса праздновать, Фард. А Гаттару Отважному - так и надо!

Тут уже вздохнула тихонько Гут. Но ничего не сказала – забрала кубок у мельника и пригубила.

- А я не жалею, - негромко ответил Фард. Принял из рук княжны кубок и тоже отпил. – Теперь в Полесье законная Правительница. Народ ликует. А мне…

Дверь в Белую залу распахнулась. На пороге стоял Галь - румяный, довольный.

- А вы все бражничаете! И государыню в искус вводите!

Троица ответила мальчику-дракону дружным смехом. Галь насупился, стряхнул невидимую пылинку с рукава темно-красного бархатного камзола. Одежда была новая, дорогая, и Галь явно очень собой гордился – впервые видел себя таким нарядным.

- Ну? Напрощались? Пора в путь-дорогу!

- Не передумал? – обернулась к Фарду Гут. И говорила хоть и негромко, но каждое слово княжеское было на вес злата. – Хоть первым советником, хоть воеводой – одно слово твое, Фард. Тебе я всем обязана, и кабы не ты…

- Пустое, княжна… Гут, - поправился Фард. – Я кузнецом родился, куда мне в воеводы или советники? Кузнец я хороший, коли смог меч волшебный выковать, - усмехнулся криво. – А у господ предгорных может еще лучше стану. Так что… - поднялся на ноги. – Мой путь лежит обратно в Ущелье Железного Моста.

- А ты, Пэлто? Тоже бросаешь княжну? - улыбка Гут была грустной.

- Да почто я тебе сдался, светлая госпожа… Гут? – отвел глаза мельник. – От меня проку еще меньше, чем от Фарда. Он хоть меч княжеский мог в мир вернуть. А я… А что я… На что во дворце мельник?

- В Сосновый удел вернешься? На мельницу?

- Да что там делать-то? – вздохнул Пэлто. – Пожгли же деревню. Что мне там одному делать? В Кнат вернусь. А там посмотрю – что и куда.

- Хоть ты-то вознаграждение примешь?

- А я что… - Пэлто прокашлялся, огладил бороду. – Не откажусь. Потому как остался без всего. Но мне много не надо! Так, на подъем.

На ноги поднялись все трое. Подошли к дверям, где уже нетерпеливо переминался Галь.

Фард сцепил руки за спиной. А руки у кузнеца крепкие, удержал. Поклонился неловко.

- Прощай, травница Гут. Прощай, княжна Гуттияра. Прощай, Правительница. Не держи зла. Поминай добром.

А Пэлто рук не удержал – поднес белу ручку княжескую к губам, облобызал тоже неловко, но почтительно. И только дракону все эти человеческие церемонии были до одного места – потому не постеснялся княжну обнять и в щеки расцеловать. В новом наряде Галь выглядел и старше, и внушительнее. Потому был одарен со смехом ответным поцелуем - в лоб. И ненужная грусть на время прощания куда-то испарилась. Но вернулась, когда за тремя мужскими фигурами затворились двери Белой залы. Когда правительница Полесья, княжна Гуттияра Златовласая осталась в Белой зале одна. Наедине с мечом, символом княжеской власти, который отныне именовался Фардгрир.