Я – шулер - Барбакару Анатолий - Страница 3

• Предыдущая
• 3/62
• Следующая

Эти думали правильно. Через четыре часа я проигрывал около четырех тысяч. Согласившись играть сразу крупно, я ускорил процесс. В голове была каша. И в душе. Деловитые соперники, карты, испуганный взгляд Гришки, мелькающий хозяин квартиры... Все виделось в тумане. И в тумане же – собственное ощущение: дальше будет еще хуже. Видел, что невероятно не везет, что невезение – просто какое-то колдовское... И не мог остановиться, нельзя уже останавливаться. Поздно теперь останавливаться. И необходимо было дождаться окончания колдовства, дождаться везения. Когда-то же оно должно прийти. Без него – крышка.

Как сквозь болезненный бред слышал свои и чужие реплики по игре, ехидные замечания «шестерки», звонок в дверь квартиры...

И вдруг туман рассеялся. Не рассеялся – исчез. Разом. Все стало резко, четко, слышно.

В проеме двери стоял Юрка. Из-за широкой костлявой спины его выглядывало Галкино покладистое личико. Выражение Юркиного лица было строгим и обиженным.

– Сказал же: играю – я, – произнес он недовольно.

Я с удивлением обнаружил, что он смотрит на меня, обращается ко мне.

– Тебя не было... Не дождались, – удивляясь себе, отозвался я.

– Деньги у меня – значит, и играю – я.

Юрка достал толстенную пачку денег, похлопал ею о ладонь.

Троица недоуменно созерцала пришельца. Деньги явно произвели впечатление. Седой глянул на Гришку, спросил:

– И этот – твой?

Гришка испуганно кивнул.

Седой вдруг улыбнулся.

– Какая разница, кто играет, если вы – друзья. Милости просим. – Он указал на место, которое я еще не освободил.

Я покорно встал. Это не походило на бегство, ведь Юрка был сообщником. Произошла смена игрока – и только. Стало легко и надежно. Я знал: Юрка не проиграет. Потому что он – из победителей.

И только из второй комнаты долго с недовольством глядел хозяин квартиры.

Юрка отыграл мой проигрыш за два часа. Это было... колдовство. Волки превратились... не в ягнят, в волков, поджавших хвосты. «Шестерка» притих, Седой часто, нервно курил. Юрка был небрежен и деловит. Лихо сдавал, быстрее всех непринужденно оценивал расклады, умудрился даже сделать пару замечаний партнерам. Я был горд за него. И точно знал: все это бред, за два месяца стать таким игроком невозможно. Скорее всего таким игроком невозможно стать вообще. И еще одно знал точно: в этой игре он – хозяин. Не знаю, что имел в виду, думая так, но все, что случалось в игре, все, что делали или не делали его противники, происходило потому, что он, Юрка, этого хотел.

Галка на диване никчемно читала газету. Гришка сидел рядом с ней, издали испуганно следил за игрой. Седой время от времени неприязненно косился на него. И все так же, с недовольством из второй комнаты время от времени выглядывал хозяин.

Отыграв четыре тысячи. Юрка прекратил игру. Это показалось неразумным, странным, несправедливым. Не было сомнения, что он с легкостью отыграет и деньги Гришки, и проигрыши других неизвестных жертв.

Я не знал, что все было продумано. Юрка проучил Гришку, подставил.

Хозяин квартиры, Юркин приятель, держал клуб, с игры имел долю. Но по договоренности с ним Юрка в этот огород не лез. Это была вотчина троицы. Обыгрывали лохов. Юрка – «катала» другого уровня – с ними знаком не был. (Мы, оказывается, правильно догадались: со студентами не играл потому, что неинтересно. Кстати, и в институте числился, чтобы статью за тунеядство не схлопотать.)

Наказал Гришку. За Галку, (И привел ее для того, чтобы сама увидела, что из себя представляет Григорий.)

Не просчитал только, затевая комбинацию, что в игру я полезу. И когда в этот вечер заехал к Галке в общежитие, узнал, что я ушел с Гришкой, подался следом. (Меня, кстати, подставил Гришка, чтобы отсрочили долг.)

Это я узнал позже, когда он преподавал мне, покоренному его колдовством, азы игры. Не той, студенческой, а настоящей. В которой обязан быть властителем происходящего.

Тогда я этого не знал. Я был благодарен и горд. И удивлен, что все закончилось так скоро и неожиданно. И старался не глядеть на Галку. Потому, что тогда, в колхозе, после отъезда Юрки, я тоже был с ней. Всего один раз и только из любопытства... Но – был.

Юрка погиб через год, разбился на своих «Жигулях». К тому времени он отстал от нас еще на курс, и видели мы его еще реже. Он не слишком баловал меня воспитанием. Но время от времени мог показать очередной трюк и выдать очередное правило поведения картежника.

Галка после его гибели вновь спуталась с Гришкой.

И еще один урок я усвоил тогда. С замужней женщиной, с женщиной, у которой есть другой, любящий мужчина, дела лучше не иметь...

На деньги играют гораздо массовее, чем это можно было бы ожидать от наших, воспитанных в известных традициях, сограждан.

Мне приходилось играть со студентами в общежитиях. В основном в преферанс. С преподавательским составом, начиная от женщин-ассистенток и кончая мужчинами-профессорами, прямо на кафедрах. Играл с шоферами на стоянках и в гаражах в ожидании рейсов, со строителями – в ожидании стройматериалов, с артистами – в гримуборных. С грузчиками – в колхозах во время уборочной...

Иду по Одессе, и именно география, знакомые места: улицы, дома, учреждения, скверы, стоянки, – вызывают воспоминания.

Сберкасса. В квартире над ней долгое время регулярно обыгрывали ушедшего в отставку военного. И регулярно спускался он вниз за деньгами. Чтобы жену не волновать, подделывал записи в сберкнижке. Потом с женой случился удар...

Школа. Здесь в течение недели я обыгрывал завуча – учителя обществоведения. В учебном кабинете после занятий. За последнюю игру педагог не сумел до конца рассчитаться, глобус предлагал или бюст вождя. Я не взял. Не люблю брать вещами.

Баня. Администратор, хитрюга, когда играли, посадил меня так, что вдали сквозь неплотно прикрытую дверь видны были проходящие обнаженные женщины. Не помогло. Жаль, скоро уволили администратора. Нравилось мне это место.

Диетическая столовая. Подсобного кухонного работника обыгрывал. Что запомнилось: карты шибко слюнявил. За посетителей грустно было. Он этими же мокрыми пальцами салаты нарезал. В перерывах. (Занятно было: руки мыл не после игры, а после нарезки.)

Но это все места нетрадиционные, случайные, требующие импровизации.

Вот, например, бар. Один из приятелей-профессионалов обыграл в нем молодого цеховика. Цеховики – осторожная братия. Но этот знал моего приятеля еще по институту, вот и нырнул в игру. Проиграл чуток. Перенесли встречу на следующий день. Но что-то дрогнуло у моего приятеля, уверенность потерял. Нашел меня, предложил продолжить за него. Замену как-то надо было обставить...

Обставили с горем пополам. Мол, тренировка у дрогнувшего, а я – тоже спортсмен, но – с травмой; от тренировки освобожден. Рядом дамочку пристроили для пущей непринужденности, знакомую приятеля. До этого я и не видел ее ни разу. Мол, с дамой в баре отдыхаю, но, может, она и разрешит сыграть, отпустит ненадолго.

Дама разрешила. Играем. Эта глупышка, краля моя, в карты смотрела, в игре чуток смыслила. Никак успокоиться не могла. К бармену знакомому почти вслух приставала:

– Да он же – без понятия!.. – это про меня. – У него же – все восемь козырей, а он думает: заказывать или нет. – Нервничала, зараза.

Конечно, у меня все козыри. Я, еще до того как карты сдал, знал, что они будут. Но надо ж делать вид, что карта у меня – не очень, что потом повезло, с прикупом.

А цеховик – ничего, приятный малый: после вдвое больше проигранного заплатил за то, что я взялся обучать его. И не обиделся.

...Играть можно везде, даже в очереди за дефицитом и в переполненном троллейбусе. Единственные необходимые условия – наличие карт и присутствие денег в бумажнике клиента.

Но, конечно, существуют традиционно, классически-игровые места. В нормально организованном обществе это клубы, казино. В нашем обществе в те времена сложилась своя классика. Вот ее составляющие:

• Предыдущая
• 3/62
• Следующая