Наваждение - Стил Даниэла - Страница 40

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая

Ровно в шесть, как и обещал, Чарли заехал за Франческой и Моник, чтобы поехать в Дирфилд, в ресторан «Ди Майо». И Франческа, и Чарли поначалу чувствовали себя несколько неловко, зато Моник, нисколько не стесняясь, весело проболтала всю дорогу. Она рассказывала Чарли о своих школьных делах, о друзьях и подругах, которых у нее было великое множество, о собаке, которую ей хотелось иметь, и о хомячке, которого мама обещала подарить ей весной. Несколько раз она спросила, когда они поедут кататься на лыжах, — она готова была отправиться в Клэрмонт хоть завтра, — а когда Чарли поинтересовался ее школьными успехами, посетовала, что в школе им почти не дают заданий на дом.

— Во Франции, — авторитетно заключила Моник, — система образования лучше. Там мне задавали гораздо больше уроков.

Чарли бросил быстрый взгляд на Франческу.

Ему хотелось знать, как она отреагирует на это упоминание об их прежней жизни, но Франческа отвернулась к окну.

— Может быть, тебе стоит начать учить немецкий или китайский язык? — поддразнил девочку Чарли. — Хотя бы просто для того, чтобы у тебя оставалось поменьше свободного времени, а?

Моник скорчила ему рожу. Ей хватало проблем с английским и французским; она говорила на них довольно бегло, но письмо никак ей не давалось.

Стоило ей склониться над чистым листом бумаги, как английские и французские слова начинали путаться у нее в голове.

— Можно выучить итальянский! — неожиданно просияла она. — Моя мама говорит по-итальянски, потому что мой дедушка был из Венеции… это такой город в Италии. Ну ты, конечно, знаешь.

Чарли кивнул. Он знал, что Венеция — итальянский город и что, если верить Франческе, венецианский дедушка был таким же негодяем, как и ее французский муж. Определенно вечер начинался как-то не так. О чем бы он ни заговорил, все так или иначе касалось прошлого Франчески, и вряд ли это было ей приятно. Правда, она пока не произнесла ни слова, если не считать обмена приветствиями.

— В Венеции очень много лодок, которые называются гондолами, — продолжала рассказывать Моник, показывая руками, какие бывают гондолы. — На них плавают по каналам и поют песни…

Чарли понял, что пора менять тему. Это оказалось довольно легко. Он просто спросил у Моник, какую бы собаку ей хотелось иметь.

— Маленькую и красивенькую, — немедленно отозвалась Моник. Очевидно, она уже давно и серьезно думала над этим вопросом. — Как чихуахуа, — произнесла она по слогам.

— Чихуахуа? — Чарли рассмеялся. — По-моему, она слишком маленькая и не такая уж красивая. Ты не боишься перепутать ее с хомячком?

Моник фыркнула.

— Нет, — решительно заявила она. — Не перепутаю.

Продолжая собачью тему, Чарли стал рассказывать девочке о собаке Глэдис — о большом рыжем ирландском сеттере, который радостно встречает каждого незнакомого человека и норовит лизнуть его в лицо. А когда он предложил Моник как-нибудь сходить к Глэдис, чтобы познакомиться с этой замечательной собакой, девочка пришла в совершенный восторг. Даже Франческа наконец улыбнулась, и у Чарли немного отлегло от сердца. С самого начала Франческа была так серьезна и печальна, что Чарли не на шутку встревожился. Утешало его только одно — Моник, кажется, была довольна и счастлива, а это служило красноречивым свидетельством того, что Франческа была прекрасной матерью. Каким-то чудом ей удалось уберечь дочь от всей той грязи и отчаяния, которые были в ее собственной жизни.

Через несколько минут они уже были в Дирфилде.

В ресторане оказалось довольно много народа, и Чарли похвалил себя за предусмотрительность:

Он заказал столик заранее. Моник без колебаний заказала себе спагетти с томатным соусом и фрикадельками — эта маленькая девочка явно знала, чего она хочет в этой жизни. Взрослым же понадобилось гораздо больше времени, чтобы сделать выбор.

В конце концов они остановились на капеллини[4] с томатом, базиликом и тертым сыром, что, в общем-то, не особенно отличалось от блюда, выбранного Моник. Выбирая вино, Чарли заметил, что Франческа разговаривает с официантом по-итальянски.

Она улыбалась и выглядела вполне довольной.

— Какой красивый язык, — заметил Чарли, когда официант отошел. — Даже просто слушать его — и то приятно. Ты когда-то жила в Италии?

— Только в детстве, лет до девяти. Но я всегда разговаривала на итальянском со своим отцом, пока он не умер. Жаль, что Моник не знает итальянского. В будущем пригодилось бы.

Впрочем, подумала Франческа, пригодилось бы, если бы они жили в Европе. В Штатах это не имело никакого значения.

— Может быть, когда Моник вырастет, она захочет жить в Европе, — добавила Франческа, хотя в глубине души она надеялась, что этого не произойдет. — А ты? — спросила она неожиданно, и в ее глазах заблестело любопытство. Она уже многое знала о нем, но все сведения, которые Чарли сообщил ей накануне, касались только его неудачной женитьбы. — Ты вернешься в Лондон? Чем ты вообще собираешься заниматься?

— Не знаю, — искренне ответил Чарли. — Собственно говоря, я собирался провести рождественские каникулы в Вермонте, но по пути я случайно оказался здесь и встретил миссис Глэдис Палмер…

Ты ведь знаешь то лесное шале, которым она владеет? Когда я его увидел, я буквально влюбился в этот дом, Я снял его на год, так что даже если я и поеду в Европу, то обязательно буду возвращаться сюда на время отпуска. Впрочем, пока я не собираюсь уезжать. Мне очень нравится просто жить в этом доме, в лесу… Правда, немного непривычно жить, не думая о работе, никуда не спешить, не иметь никаких обязательств… Ведь это, наверное, в первый раз за всю мою взрослую жизнь, когда я позволил себе отдых, да еще такой продолжительный. Ну а в перспективе… В перспективе я надеюсь вернуться к своей работе архитектора, причем лучше всего — в Лондоне.

— Почему именно в Лондоне? — удивилась Фран ческа. После всего, что он ей рассказал, ей казалось, что Чарли должен обходить Лондон стороной. Неужели он до сих пор не расстался с надеждой вернуть свою жену? Или у него были какие-то другие причины?

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая