Обещание - Стил Даниэла - Страница 7

• Предыдущая
• 7/110
• Следующая

— Мне очень нравится твой дом, Нэнси! — сказал Майкл, когда она вошла в комнату.

— Да, ты это уже говорил. — Нэнси огляделась по сторонам, и на лицо ее легла легкая тень печали. — Мне он тоже нравится. Хотелось бы знать, что мы будем с ним делать, когда поженимся?

— Мы заберем все вещи в Нью-Йорк и найдем там для них уютный маленький домик. — Майкл слегка приподнялся на локте, и взгляд его упал на незавершенную работу Нэнси. — А это что? Что-то новенькое? Я этого еще не видел…

Он смотрел на мольберт, на котором стояла новая картина Нэнси. Она была еще не закончена, но в ней уже проглядывали таинственная недосказанность и волшебство, отличавшие работы Нэнси. На холсте был изображен сельский пейзаж — безлюдные поля и перелески, но когда Майкл подошел ближе, то на дереве на переднем плане он разглядел мальчика, который сидел на ветке и болтал ногами.

— А его будет видно, когда ты нарисуешь листья? — спросил Майкл.

— Не знаю, наверное. Но даже если нет, все равно мы с тобой будем знать, что он здесь. Тебе нравится?..

Майкл одобрительно кивнул, и глаза Нэнси заблестели. Он всегда понимал ее работы как надо, а она очень дорожила его мнением.

— Мне очень нравится, — сказал он.

— Тогда эта картина будет моим свадебным подарком тебе. Только я должна сначала закончить ее…

— Ну, тут еще много работы. Кстати, о свадьбе… — Майкл бросил взгляд на часы. Половина второго, а ему надо было быть в аэропорту в начале третьего. — Похоже, мне надо поторопиться.

— Ты… ты обязательно должен ехать, Майкл?

— Да. Нэн, ну не надо так расстраиваться — я вернусь через несколько часов. Я буду у Марион в четыре, в зависимости от того, будет ли в Нью-Йорке пробка на шоссе или нет. Думаю, я успею на обратный «челнок», так что к вечеру уже вернусь. Что скажешь?

— По-моему, все о'кей, — ответила Нэнси, но вид у нее был встревоженный.

Отъезд Майкла продолжал беспокоить ее, и чем дальше — тем больше. И дело было вовсе не в том, что могла сказать ему Марион — просто Нэнси не хотелось, чтобы он уезжал, а почему — она и сама не знала.

— Надеюсь, все пройдет хорошо… — робко прибавила она.

— Конечно, родная, конечно.

Майкл старался говорить беспечно, но они оба знали, что Марион Хиллард всегда поступает так, как считает нужным, слушает только то, что хочет слышать, и соглашается только с тем, что ее устраивает. Впрочем, он продолжал надеяться, что так или иначе им удастся настоять на своем. Иного выхода просто не было. Майкл не представлял себе жизни без Нэнси и готов был сражаться за нее до конца.

Он крепко обнял ее на прощание, потом повязал галстук и снял со спинки стула легкий пиджак, который оставил здесь утром. Майкл знал, что, когда он прилетит в Нью-Йорк, там будет тепло, даже жарко, однако, несмотря на это, он должен был появиться перед матерью в пиджаке и галстуке. Это было важно: Марион признавала только деловой стиль и терпеть не могла вольности в одежде. Людей, не соответствующих ее стандартам, она называла «никто». Увы, к этим последним Марион относила и Нэнси.

Оба — и Майкл, и Нэнси — прекрасно знали, какой нелегкий разговор предстоит ему, поэтому поцеловались на прощание особенно крепко.

— Счастливо тебе, Майкл.

— Я люблю тебя, Нэнси.

Когда он ушел, Нэнси долго сидела в пустой гостиной, глядя на фотографию с ярмарки. Ретт и Скарлетт — бессмертные любовники в нелепых фанерных платьях… Но их лица на фотографии выглядели бесконечно счастливыми, и Нэнси спросила себя, сможет ли Марион понять их, знает ли она разницу между глупостью и счастьем, умеет ли она отличить воображаемое от действительного. Вряд ли, подумалось ей почему-то.

• Предыдущая
• 7/110
• Следующая