Процесс тамплиеров - Барбер Малколм - Страница 50
- Предыдущая
- 50/105
- Следующая
Все это они говорят в защиту ордена от имени всех братьев, всех его защитников, настоящих и будущих, как по отдельности, так и вместе взятых. И если (ими) было сделано или сказано что-лиоо спосооное нанести вред упомянутому ордену или вызвать его осуждение, то отныне все это считается недействительным как не имеющее ни малейшего смысла и ценности.
Пьер де Болонья предстал перед комиссией вместе со служителем ордена Жаном де Монреалем, который зачитал короткое заявление, особо касавшееся тамплиеров, содержавшихся в доме Ришара де Сполии. Его аргументы также сводились к тому, что признания были вырваны пытками и угрозами, а потому не имеют под собой оснований, поскольку тамплиеры не подлежат ни светской, ни церковной юрисдикции, включая инквизиторскую, и подчиняются лишь самому папе римскому или же его легатам, специально для этого назначенным. Он украсил свое выступление примерами, рассказав, в частности, об одном тамплиере, которого за некоторые прегрешения исключили из ордена, но которому Бонифаций VIII затем разрешил вернуться в лоно братства, вменив в обязанность, однако, соблюдать Устав ордена и назначив в соответствии с этим Уставом наказание: есть с полу в течение одного года и одного дня. Напомнил он и о том, как был захвачен замок Сафед и 80 братьев, став пленниками султана, отказались отречься от Христа и были обезглавлены44.
Члены комиссии, однако, не пожелали отвлекаться на частные подробности жизни отдельных братьев или ордена в прошлом; к этому они не имели ни малейшего отношения и предпочли основывать свой ответ приведенным аргументам на строгом и узком понимании своей функции — расследовании деятельности ордена в целом. Сами они не могли ни освободить тамплиеров, ни вернуть им их имущество, поскольку не они арестовывали их и удерживали в застенках. Об этом следовало просить папу и Святую церковь. Они не могли также согласиться с тем, что орден ничем себя не опорочил, ибо в папских буллах утверждалось иное. Мнение, высказанное Жаном де Монреален относительно того, что орден не подлежит юрисдикции светских и инквизиционных судов, также совершенно ошибочно, ибо инквизиция получила папские санкции на возбуждение судебных процессов в тех случаях, когда подозревается ересь. Что же касается сказанного по адресу великого магистра, то, как подчеркнули члены комиссии, его приглашали на допрос несколько раз, однако же он лишь твердил, что его дело папа отложил для собственного рассмотрения, а потому он станет давать показания лишь самому Клименту. По остальным пунктам комиссия отвечала не так подробно, заявив просто, что «эти вопросы вне их компетенции, однако они охотно попросят тех, кто за это отвечает, сделать все возможное для улучшения жизни указанных братьев». А в заключение они сообщили, что намерены перейти непосредственно к следствию и готовы выслушать любого из защитников в любое время, «вплоть до самого последнего часа работы комиссии». В следующую субботу, 11 апреля, члены комиссии определили практические детали процедуры. Пьер де Болонья, Рено де Провен, Гийом де Шанбонне и Бертран де Сартиж должны выступать от имени всего братства. Эти четверо, таким образом, становятся официальными представителями ордена вне зависимости от собственного желания и с этого времени должны присутствовать на допросах свидетелей и, таким образом, могут сыграть важную роль в процессе45. Несмотря на то что защитникам ордена не удалось убедить комиссию в справедливости большинства своих аргументов, тем не менее, их выступление послужило встряской для многих тамплиеров, выведя их из состояния пассивности и дав возможность надеяться, что вынесенный приговор еще не окончателен. Более того, защитники продолжали — и с огромным мастерством! — расшатывать явственно неустойчивую правовую основу процесса — начиная с арестов и содержания в заключении, а также последующего расследования. За первые две недели апреля 1310г. положение дел арестованных тамплиеров кардинально переменилось и выглядело куда более обнадеживающе, чем когда-либо в течение двух с половиной лет следствия.
Невзирая на строго иерархическую природу ордена, именно эти четверо — два священника и два рыцаря — играли теперь в процессе центральную роль, тогда как Жак де Моле и другие руководители ордена, тщетно надеясь на молчавшего папу, стали неспособны к решительным действиям и активного участия в защите ордена не принимали. Пьер де Болонья, 44-летний священник, состоял в ордене уже 26-й год. Он был допрошен в Париже 7 ноября 1307 г. и назван в протоколе «выразителем общего мнения всего рыцарского состава ордена», что, похоже, послужило комиссии основанием рассматривать его как человека, уже получившего необходимые санкции от великого магистра, дабы действовать в качестве выборного представителя, хотя и в несколько ином контексте. Его принимали в члены ордена в Болонье под руководством Гийома де Нори, тогдашнего приора Ломбардии. Возможно, Пьер де Болонья был итальянцем, получившим образование в одной из высших юридических школ Болоньи46. Эти школы выпускали дипломированных юристов высшего качества, что, вполне возможно, послужило основанием для выбора Пьера де Болоньи в качестве прокуратора в римскую курию. Высокой образованностью, безусловно, объясняется и последовательная логичность его аргументации, и то уважение, с которым члены комиссии отнеслись к сделанным им заявлениям. Однако в Париже в ноябре 1307 г. он признал, что отрекался от Христа и плевал на Святое распятие, и что приор сказал ему, будто совершить акт мужеложства с другими братьями не есть грех, но сам он никогда гомосексуальных связей не имел, и что его во время приема в орден целовали в губы, в пупок и «в срамное заднее место». Во время того допроса Пьер де Болонья поклялся спасением души, что говорит чистую правду47. Второй же священник, Рено де Провен, во время парижских слушаний (его допрашивали в один день с Пьером де Болоньей) проявил поистине высокое тактическое искусство, ибо умудрился избегать прямых признаний, хотя, в общем-то, допустил возможность того, что в ордене практиковались некоторые отступления от ортодоксального Устава48. Видимо, он также был весьма образованным человеком, ибо, давая показания в Париже, рассказал, что долго колебался, выбирая, в какой орден ему вступить, предпочтя сперва орден доминиканцев, но потом все же вступив в орден тамплиеров. Он был немного моложе Болоньи, примерно 36 лет от роду, и прослужил ордену пятнадцать лет с момента своего вступления в бальяже Бри49. Два рыцаря, Гийом де Шанбонне и Бертран де Сартиж, напротив, во время епископального расследования в июне 1309 г. не признали за собой никакой вины, хотя их допрашивал сам епископ Клермонский50. Оба служили приорами ордена — де Шанбонне в Б ладье, в провинции Овернь, а де Сартиж в Карлате, в провинции Рузрг; оба побывали и на Востоке, Сартиж даже в орден вступил на Тортосе, и принимал его тогдашний великий магистр ордена Гийом де Боже. Если им и не хватало образованности, которой в достаточной мере обладали оба священника, то они компенсировали это долгим опытом, связанным с пребыванием во Франции, в Палестине и на Кипре. Оба эти человека отдали ордену по тридцать лет своей жизни51.
В тот же день — в субботу 11 апреля — принесли присягу первые свидетели, двадцать четыре человека, из которых четверо тамплиерами не были. Примечательно, что именно в тот момент, когда защита ордена была на взлете, к следствию срочно были «подключены» явно враждебные ордену лица. Трое из тех свидетелей, что не являлись тамплиерами, дали весьма неблагоприятные, хотя и неубедительные показания против ордена. Рауль де Пресль назван в протоколе «адвокатом при королевском дворе» и. видимо, принадлежал к той группе юристов, которыми окружил себя Филипп IV52; Никола Симон, armiger (оруженосец), был помощником Пресля53; а Гишар де Мар-сийяк был прежде сенешалем Тулузы, и его дом в Париже использовался как тюрьма для тамплиеров. Известно, что он приказывал пытать заключенных, дабы вырвать у них признание54. 15 из 20 тамплиеров принадлежали к тем же 72 избранным свидетелям, которые были представлены папе по приказу короля в Пуатье в июне 1308 г., включая небезызвестного Жана де Фоллиако55. Один из пяти оставшихся, Жан де Сиври, священник, правда, предлагал себя некогда в качестве защитника ордена56. Но более никто защищать орден даже не намеревался, и все они признались ранее по крайней мере в двух из главных грехов: в отречении от Христа и в плевании на распятие или же попирание его ногами, а также в непристойных поцелуях и идолопоклонстве. Жерар де Пассажио, один из этих пяти, вышел из ордена за пять лет до описываемых событий «из-за творившихся там беззаконий»57. Можно, видимо, интерпретировать столь однобокий подбор свидетелей действиями истца, хотя в протоколах слушаний не осталось никаких свидетельств в поддержку подобной точки зрения. Более того, если и существовало намерение первым предоставить слово обвинению, то, по всей видимости, намерение это успехом не увенчалось, ибо в данном случае комиссия решила не слушать показания 15 «избранных» тамплиеров, поскольку они уже давали их перед папой58, — решение, вполне соответствующее указаниям папы относительно целей комиссии, содержавшихся в письме, написанном в мае 1309 г.59. Однако приходится подчеркнуть еще раз, что Филипп Красивый полностью контролировал пррцесс тамплиеров, и выбор конкретно этих 20 человек, тогда как в Париже находилось более 590 других, выразивших желание защищать орден, следует однозначно рассматривать как попытку «подбросить» комиссии «неподходящих» свидетелей, дабы сдержать все нарастающую мощь защиты. Свидетели-миряне, выступившие перед комиссией первыми, могли бы отчасти и у других вызвать более враждебное отношение к ордену.
- Предыдущая
- 50/105
- Следующая
