Пять дней в Париже - Стил Даниэла - Страница 25

• Предыдущая
• 25/50
• Следующая

День уже клонился к вечеру, когда они вернулись в гостиницу и заказали себе обед на террасе. В шесть часов вечера Питер посмотрел на часы и понял, что ему нужно немедленно возвращаться в Париж. Но после целого дня купания и солнца, после того как та страсть, которую он испытывал к ней, вырвалась наружу, ему не хотелось даже пальцем шевельнуть, не говоря уже о том, чтобы вести машину в течение десяти часов.

– По-моему, не стоит, – сказала Оливия, хорошенькая, молодая и загорелая. Она была чем-то обеспокоена. Питер почувствовал, что он хотел бы не расставаться с ней никогда. – Ты не спал уже две ночи. Если ты сейчас сядешь за руль, то вернешься только к утру.

– Я должен признаться, – откликнулся Питер, усталый и довольный, – что эта перспектива меня самого не слишком-то привлекает. Но я должен возвращаться.

Он уже звонил в «Ритц», где ему не было оставлено никаких сообщений, но ведь Сушар рано или поздно все равно ему позвонит. К его неожиданному облегчению, ни Кэти, ни Фрэнк сегодня ему не звонили.

– А почему ты не хочешь остаться на ночь и приехать в Париж завтра? – заботливо спросила она.

Питер задумчиво посмотрел на нее:

– А ты поедешь со мной, если я переночую здесь?

– Может быть, – как-то обреченно сказала она, отвернувшись к океану.

– Вот что мне в тебе нравится – настоящая страсть к принятию верных решений.

Но она была подвержена и другим страстям, и у Питера заныло под ложечкой, когда он представил себе, от какого наслаждения они отказались.

– Хорошо, – наконец согласился он, чувствуя себя слишком усталым для того, чтобы проводить целую ночь в дороге. В конце концов, лучше было сделать это с утра, после хорошего ночного сна.

Но когда они попытались снять еще одну комнату в гостинице, им это не удалось. Оказалось, что Оливия взяла себе лучший номер – маленький, с видом на океан, а остальные три уже были заняты. Они долго стояли в вестибюле, растерянно глядя друг на друга.

– Ты можешь спать на полу, – наконец произнесла Оливия с озорной улыбкой, пытаясь соблюсти их договоренность не делать ничего такого, о чем они потом могут пожалеть. Но иногда помнить об этом было трудно.

– Как ни грустно мне это признавать, – усмехнулся Питер, – но это самое лучшее предложение, которое мне когда-либо делали. Я принимаю его.

– Замечательно! И я обещаю вести себя хорошо. Слово скаута. – Она подняла два пальца в скаутском приветствии, и Питер сделал вид, что он разочарован.

– Это меня еще больше удручает.

Смеясь и взявшись за руки, они пошли покупать ему футболку, бритву и джинсы. Все это было в местном магазине. Они купили джемпер с рекламой «Фанты», джинсы, которые сидели на нем как влитые, и Питер настоял на том, чтобы побриться в ее маленькой ванной перед обедом. Оливия надела белую кружевную юбку, блузку-топ и сандалии, которые тоже купила уже здесь. В сочетании с загаром и блестящими волосами все это выглядело сногсшибательно. Глядя на нее, было трудно представить себе, что именно об этой женщине Питер когда-то читал в газетах. Она, столь долго занимавшая его сознание, теперь казалась ему совсем иной. Став сначала его другом, Оливия постепенно превращалась в возлюбленную. В том, что они испытывали друг к другу – как физически, так и эмоционально, – было что-то очень трогательное. Несмотря на великолепную возможность насладиться друг другом сполна, они не чувствовали себя вправе воспользоваться этой ситуацией. Все это было восхитительно романтично и немного старомодно.

Они держались за руки, целовались, до полуночи гуляли по берегу, а когда где-то вдали заиграла музыка, они принялись танцевать на песке, прижавшись друг к другу, и Питер снова поцеловал ее.

– Что я буду без тебя делать? – Это был вопрос, который он задавал себе в течение всего дня.

– То же, что и всегда, – тихо ответила Оливия. Она вовсе не собиралась разрушать его брак или даже поощрять его размышления на эту тему. На это у нее не было никакого права, что бы там ни происходило между ней и Энди. И кроме того, несмотря на их взаимную привязанность, она совсем его не знала.

– Что значит «то же, что и всегда»? – несчастным голосом спросил Питер. – Я уже не помню этого. Все, что осталось в прошлом, кажется мне теперь нереальным. Я даже не знаю, был ли я счастлив.

Но только теперь он начал догадываться о том, насколько он был несчастным. И это оказалось для него новостью.

– Кто знает – возможно, тебе не стоит задавать себе эти вопросы, – мудро сказала Оливия. – Мы должны радоваться тому, что имеем… Воспоминания об этом дне останутся с нами навсегда. Мне по крайней мере этого хватит надолго, – печально добавила она, поднимая на него глаза.

Им обоим была прекрасно известна правда о его жизни. Оливия понимала, что он продал себя, даже не догадываясь об этом, но произносить вслух свое мнение она не стала. Однажды пойдя на компромисс, Питер позволил Кейт и Фрэнку управлять всем – от его дома до его бизнеса. Это происходило постепенно. И теперь, когда он смотрел на все это глазами Оливии, его удивляло только одно: почему он раньше этого не замечал? Наверное, ему так было легче.

– Что я буду делать без тебя? – жалобно повторил Питер, прижимая ее к себе. Он не мог представить свою жизнь без разговоров с ней. Каким-то образом ему удавалось обходиться без Оливии в течение сорока четырех лет, а теперь он вдруг понял, что не переживет ни одного мгновения разлуки с этой женщиной.

– Не думай об этом, – сказала Оливия и сама поцеловала его.

Им понадобились все их силы, чтобы оторваться друг от друга и медленно, обнявшись, вернуться в гостиницу. Когда они поднялись в ее крохотный номер, Питер улыбнулся и прошептал:

– Может быть, тебе придется не спать всю ночь и постоянно обливать меня холодной водой.

Он сопроводил свои слова мрачноватой усмешкой. Как хотелось ему взмахнуть волшебной палочкой и изменить обстоятельства! Но они оба понимали, что не имеют права сделать то, чего им так хотелось.

И не позволить себе увлечься и потерять голову стало для них делом чести и испытанием на стойкость.

– Я обещаю, – тоже усмехнувшись, ответила Оливия. Она все еще не позвонила Энди и, похоже, даже не собиралась. Питер не стал настаивать. Он считал, что это целиком и полностью ее дело, но упрямство Оливии интриговало его, и он спрашивал себя, пытается ли она наказать своего мужа или просто боится его.

Когда они поднялись в ее комнату, Оливия сдержала свое слово. Она отдала ему одеяло и одну простыню и помогла соорудить импровизированную постель на ковре рядом с ее кроватью. Питер лег прямо в джинсах и джемпере, сняв только обувь и носки, а Оливия переоделась в ночную рубашку в ванной. Они лежали в темноте: она – на кровати, он – на полу рядом с ней, – держали друг друга за руки и говорили без конца. Однако Питер даже не попытался поцеловать ее, и только около четырех часов утра она наконец умолкла и провалилась в сон. Питер очень тихо встал и ласково укрыл ее, как маленькую девочку, и поцеловал – так нежно, как целуют ребенка. А потом он снова улегся на свою постель на полу и думал о ней до самого утра.

• Предыдущая
• 25/50
• Следующая