Чистое пламя любви - Барбьери Элейн - Страница 37
- Предыдущая
- 37/72
- Следующая
Весь страх Аметист мгновенно развеялся без следа. А она-то переживала за этого бессердечного типа! То, что она совершила ошибку, еще не дает ему права обращаться с ней как с безмозглой куклой! В конце концов, ее выловил из воды и вернул в каюту вовсе не он, а Барнс, и она готова извиниться перед Джереми за то, что путалась под ногами и мешала заниматься делом, но только не теперь, когда этот невежа снова тычет ее носом в собственные ошибки.
Аметист упрямо поджала губы и дерзко ответила на его разъяренный взгляд.
— Идиотка! — взревел Дэмиен и встряхнул девушку что было сил, словно желая сломить ее проклятое упрямство. — Ты вела себя как последняя дура и чуть не пропала ни за понюшку табаку! Признайся, это твое проклятое любопытство не дает тебе усидеть на месте, верно? — Он тряс и тряс ее, не замечая, что причиняет ей боль. — Ну что, теперь ты довольна? Теперь ты испытала на собственной шкуре, что значит настоящий шторм?
Его железные пальцы безжалостно впивались ей в плечи, однако Аметист по-прежнему молчала, не желая молить капитана о пощаде.
— Неужели до тебя так и не дошло, — продолжал свою гневную отповедь Дэмиен, — что ты запросто могла погибнуть?.. Тебя могло смыть за борт, и никто даже не заметил бы, куда ты пропала! — Тут его голос предательски дрогнул. Дэмиен громко сглотнул и продолжал уже более сдержанно, однако Аметист отлично чувствовала, какая буря таится в его груди. — Своим спасением ты обязана отваге и ловкости Джереми Барнса. Между прочим, его самого чуть не унесло в море, когда он самоотверженно кинулся тебе на помощь. Хотя что толку говорить о самоотверженности с такой взбалмошной и эгоистичной дурой, как ты!
Неужели Джереми Барнс рисковал жизнью, спасая ее? До сих пор все остальные впечатления заслонял пережитый ужас; ей было невдомек, что первый помощник лишь чудом удержался на палубе и не последовал за ней в холодную пучину.
Это открытие потрясло Аметист до глубины души. Она вовсе не желала, чтобы из-за нее кто-то рисковал жизнью, но и не собиралась каяться в своих поступках перед человеком, готовым при малейшем поводе набрасываться на нее с упреками. Да, она совершила глупость, но это еще не дает ему права обвинять ее!
Стараясь не обращать внимания на его разъяренную физиономию, Аметист запальчиво выкрикнула:
— Да как у тебя язык повернулся упрекать меня в эгоизме! Или ты сам погряз в нем настолько, что нутром чуешь его в других? Ну так знай, мистер капитан: на сей раз ты ошибся! И потом, — продолжала она, не спуская с Дэмиена убийственного взгляда, — если я на самом деле такая отвратительная эгоистка и взбалмошная дура, какой ты меня считаешь, почему бы тебе не отдать своим людям приказ не обращать внимания на мои идиотские выходки, чтобы в следующий раз меня благополучно смыло за борт? В конце концов, разве ты обязан водить меня за ручку? Зато в Филадельфии тебе не придется возиться со мной, изображая заботливого опекуна, и ты будешь избавлен от объяснений с ревнивыми любовницами, а значит, сможешь по-прежнему жить в свое удовольствие, как будто ничего не случилось…
Лицо Дэмиена перекосилось; он разжал руки, замахнулся и ударил Аметист, опрокинув ее на кровать, а затем низко наклонился над ней и прошипел сквозь зубы:
— Неблагодарная сука! Только попробуй еще раз заговорить со мной таким тоном! Богом клянусь, я… — Хриплую речь капитана прервал стук в дверь. Выпрямившись, он отвернулся и, бросив через плечо: — Прикройся! — громко крикнул: — Войдите!
В коридоре стоял Лестер. Он вопросительно взглянул на капитана, затем на Аметист и лишь после этого решился войти в каюту и выгрузить на стол содержимое подноса: горячий чайник, две чашки, бутылку рома, ломоть черного хлеба и кусок сыра.
— Сегодня я не успел приготовить настоящий ужин, капитан, но горячий чай все же лучше, чем ничего…
Лестеру никто не ответил, и он, еще раз глянув на хозяина и на девушку, забившуюся в дальний угол кровати, молча пожал плечами и вышел.
Дэмиен дождался, пока за Лестером захлопнется дверь, и резко обернулся.
— Ешь, пока не остыло! — приказал он тоном, не допускавшим возражений.
Впрочем, Аметист была так голодна, что ей было не до споров — она предпочла до поры до времени позабыть о пощечине и сползла с кровати, плотно закутавшись в одеяло. Сидя за столом и с аппетитом уплетая свой жалкий ужин, она старательно делала вид, будто не замечает, как пристально следит за нею Дэмиен. Все же под конец Аметист стало не по себе, и она, отодвинув чашку, колко заметила:
— Тебе не надоело притворяться, что ты ешь? Может, не будем тратить времени даром и сразу отправимся в койку?
На его лице впервые за весь вечер промелькнуло слабое подобие улыбки, и он ответил ей таким откровенным взглядом, что она моментально смутилась и забормотала, покрываясь предательским румянцем:
— Я не хотела сказать… Я просто имела в виду…
— Не надо оправдываться, я отлично все понял и готов с тобой согласиться. Тебе еще предстоит расплатиться со мной за то, что я пережил, когда увидел, как тебя уносит в море. Слава Богу, Барнс успел в самую последнюю секунду. Но сегодня я слишком устал, и простой сон кажется мне заманчивее тех услуг, которые ты предлагаешь с такой похвальной предупредительностью. И все же тебе не о чем волноваться — стоит мне немного отдохнуть, и все станет по-прежнему. Можешь утешать себя этой мыслью, пока я буду спать.
Оскорбленная до глубины души его отказом, произнесенным таким издевательским тоном, Аметист отшвырнула салфетку и воскликнула:
— Ты просто невыносим, Дэмиен Стрейт! — Не в силах усидеть на месте, она вскочила и заметалась взад-вперед по тесной каюте. Наконец, остановившись перед капитаном, откровенно забавлявшимся этой бурной сценой, она смерила его с головы до ног презрительным взглядом. — Но не надейся, что твои подначки помешают мне закончить ужин! — С этими словами она вернулась на свое место за столом и снова принялась за еду.
Примерно через час шторм почти прекратился. Со стола убрали остатки ужина, и Аметист почувствовала, как под тяжестью Дэмиена прогнулись доски кровати. Забившись в самый дальний угол, она упорно не позволяла себя обнять, и наконец Дэмиен не выдержал:
— Ладно, перестань, ты и так сегодня хватила лишку. И вообще мне надоели твои глупые шутки!
Она неохотно подчинилась и повернулась к нему лицом. Он погладил се по щеке, с которой еще не сошла краска от недавней пощечины, и даже поморщился, как будто сам испытал боль. На этот раз его тихий голос звучал сдержанно и серьезно:
— Аметист, я хочу предупредить тебя заранее: если ты еще раз позволишь себе такую бездумную выходку и станешь рисковать собственной жизнью, это не совдет тебе с рук.
Девушка молчала, и Дэмиен снова настойчиво произнес:
— Ты должна понять раз и навсегда: это не шутки! Теперь, когда с ней заговорили по-человечески, Аметист действительно стало стыдно за свою оплошность. Она едва заметно кивнула и прошептала:
— Я… я обещаю больше так не делать, Дэмиен.
Он легонько поцеловал ее в губы и прижал к себе, прежде чем оба погрузились в сон.
С рассветом Аметист уже была на ногах. Корабль приближался к Филадельфии, и она со страхом ожидала той минуты, когда придет пора спуститься на пристань. Несмотря на данное капитаном слово, Аметист вовсе не была уверена в том, что он собирается выполнять свою часть их странной сделки. Всю последнюю неделю Дэмиен пребывал в весьма мрачном расположении духа, и у нее не хватало отваги обратиться к нему с расспросами.
Стараясь не путаться под ногами у матросов, она следила за тем, как «Салли» входит в гавань и отдает швартовы. Скоро должны были спустить сходни. Войдя в каюту, чтобы забрать свои вещи, собранные накануне в маленький узелок, Аметист с тоской посмотрела на себя в зеркало. Настоящее чучело! Из ее вещей на ней оставались лишь ночная рубашка да блузка, поверх которых пришлось напялить толстый шерстяной свитер Дэмиена, доходивший ей почти до колен, а роль верхней одежды выполняли его старый бушлат и вязаный колпак. Длинный конец колпака Аметист пришлось обмотать вокруг шеи вместо шарфа. В этом клоунском наряде ей и предстояло впервые предстать перед жителями Филадельфии, славившимися своим злоязычием…
- Предыдущая
- 37/72
- Следующая
