Чистое пламя любви - Барбьери Элейн - Страница 55

• Предыдущая
• 55/72
• Следующая

— Неужели я снова увижу Тилли? — прошептала Аметист, все еще не веря в такое счастье.

— Разумеется. Она ждет не дождется твоего возвращения в доме на Джонс-лейн — ведь рента была уплачена на год вперед…

Не в силах сдержать радость, Аметист кинулась к нему на шею и воскликнула:

— Спасибо, Дэмиен! Если бы ты знал, как я соскучилась по Тилли и как мечтала о том, чтобы она помогала мне во время родов…

— Значит, договорились. — Капитан осторожно вытер с ее нежных щек горячие слезы. — Мы выходим в море на будущей неделе, а пока я бы посоветовал тебе разобраться в содержимом этих коробок — у тебя ни в чем не должно быть недостатка, когда ты родишь.

У Аметист сжалось горло от волнения, и она лишь молча кивнула в знак согласия.

Стоило Дэмиену переступить порог ее комнаты — и ласковой улыбки на его губах как не бывало. Его снова мучили тревога и ревность. Конечно, она обрадовалась тому, что снова увидит Тилли. А как насчет Уильяма Шеридана? Не ему ли посвящены эти слезы радости? Как бы там ни было, отступать уже поздно — он не может пустить на самотек свой бизнес и не может бросить Аметист одну в Филадельфии.

Аметист жадно следила за тем, как споро и умело выполняет экипаж «Салли» команды капитана. Корабль покидал Филадельфию, чтобы взять курс на Ямайку. Вслушиваясь в шум ветра, хлопанье поднимавшихся парусов и топот тяжелых матросских башмаков по палубе, она повторяла про себя: «Я возвращаюсь домой! Я возвращаюсь домой…»

Впервые за долгое время чувствуя себя бодрой и полной сил, Аметист стояла на палубе, задумчиво глядя на далекий горизонт. Плавание продолжалось уже две недели, и с каждым днем к ней возвращались былая энергия и аппетит. Дитя у нее под сердцем отвечало на это радостными толчками. Положив руку на живот, она молча помолилась о том, чтобы родилась девочка. Теперь ей казалось, что в этом заключается последняя надежда избавиться от Дэмиена и обрести свободу. Она не хотела, чтобы ее ребенок вырос под влиянием человека, без стеснения обращавшегося к черной магии и использовавшего свой обеа ради собственных низких целей. Нет… она не обречет свое дитя на вечное проклятие! Дэмиен так уверен, что у них родится сын! Он будет разочарован, если Аметист родит девочку, — по крайней мере она на это надеялась. Ведь когда они останутся вдвоем, ей будет гораздо легче воспитывать дочку, чем сына, у которого нет отца.

Аметист нисколько не сомневалась: не важно, что говорит и делает Дэмиен сегодня. Рано или поздно он увлечется одной из тех женщин, которые провожают его томными взглядами на светских раутах, — и между ними все будет кончено. Его увлечение не может длиться вечно. Между прочим, он даже ни разу не сказал ей прямо о своей любви, а все эти намеки и оговорки ничего не стоят. Вот почему ей придется первой сделать шаг к разрыву, как только родится ребенок. Она не может поступить иначе… Не может…

Вздрагивая от нетерпения, Аметист следила за тем, как разворачивается перед глазами несравненная панорама прекрасной Ямайки. Вот среди обильной зелени тропического леса показались дома и улицы Кингстона, и в ушах у нее зазвучал мелодичный голос ее матери: «Наконец-то мы на острове! Здесь не бывает зимы и холодного ветра, и здесь наша жизнь сложится совсем по-другому, моя милая. Я больше не буду болеть и смогу заботиться о тебе как положено. Вот увидишь, Аметист… Вот увидишь…»

Ах, с какой слепой верой в близкое счастье спускалась тогда по трапу маленькая девочка, крепко держась за руку своей любимой мамы! С какой радостью и облегчением она распрощалась в тот день с капитаном Стрейтом, этим бесцеремонным мужланом, имевшим наглость обозвать ее дурой и без конца тыкавшим носом в ее ошибки!

Аметист с трудом удержалась от слез. Бедная мама… она до последнего дня верила в удачу и в свою единственную дочь! Слава Богу, она не видит того, что происходит сейчас!

Сосредоточенно хмурясь, Дэмиен помог Аметист сойти по трапу и подняться в легкую одноконную коляску. Кучер повез их по знакомым улицам, и вскоре они оказались на Джонс-лейн. Аметист не отрывала глаз от ничем не примечательного скромного домика; она даже не слышала, о чем спрашивал ее Дэмиен, старавшийся снять напряжение этих минут дружеской беседой. Как во сне она спустилась на мощенный булыжником тротуар. Несколько ступенек на низком крыльце — и вот перед ней заветная дверь!

Аметист рывком распахнула ее и вошла в дом.

В гостиной ее встретила мертвая тишина и растерянный, ошеломленный взгляд широко распахнутых миндалевидных глаз. Аметист услышала по-матерински счастливый грудной низкий голос:

— Аметист… Дитя моей души… Наконец-то ты дома…

Скользя рассеянным взглядом по знакомой обстановке, Аметист погрузилась в воспоминания. Ей было что вспомнить, ведь в этом доме она прожила целых восемь лет. Дэмиен отправился в порт присмотреть за разгрузкой «Салли», оставив ее на попечение верной служанки. Он не забыл предупредить Тилли, что вернется к ужину и тогда они с Аметист займут ту же комнату, в которой спали до своего отъезда из Кингстона. Капитан ни словом не обмолвился о том, надолго ли задержится на Ямайке, однако Тилли не требовалось объяснений, чтобы догадаться: они с Аметист по-прежнему не женаты, но он не собирается отказываться от своего ребенка.

Задумчиво посмотрев вслед капитану, мулатка сказала:

— Он быть очень странный человек, Аметист, а ты как лихорадка у него в крови, и он не отпускать тебя до тех пор, пока лихорадка не вылечиться. Но такой, как он, никогда не откажется от своего ребенка… никогда! Тебе надо думать, много думать, потому что с таким обеа, как у него, нелегко справиться.

— Послушай, Тилли… — Аметист устало подняла руку к нывшему виску, чувствуя, как в груди просыпается давняя тревога. — Я сама думала об этом без конца, но так и не нашла решения. Давай отложим это на время… пожалуйста!

Мулатка покорно кивнула, понимая, что ее хозяйке и так нелегко.

На губах у Аметист промелькнула слабая улыбка. Она была благодарна Тилли за сочувствие, а кроме того, так устала, что на переживания и тревоги просто не оставалось сил.

Остаток дня женщины провели в разговорах и воспоминаниях. Аметист не могла слушать без слез о том, как Тилли потеряла последнюю опору в лице Раймонда. В ее душу вкралось гнетущее ощущение злого рока, нависшего над ней и теми, кто был ей близок. Мать тяжело болела и ушла из жизни совсем молодой, ее собственной судьбе тоже вряд ли позавидуешь. Теперь она узнала, что и Тилли лишилась последней надежды на счастье из-за прихоти черной потаскушки. Даже Дэмиен, считавший себя хозяином собственной жизни, оказался втянут в ситуацию, не приносившую ему радости. Ах, как легко было поддаться искушению и выйти за него замуж, избавиться от позорного клейма падшей женщины, родить ребенка, освященного узами брака! Но Аметист не верила, что Дэмиен любит ее по-настоящему. Эта жадная, ненасытная страсть казалась ей искусственной — так же как и его удивительная власть над ее телом и чувствами. Слова Тилли только усилили в ней прежние страхи. Если ребенок будет носить фамилию отца, то Дэмиену не составит труда отнять его у Аметист. Нет, она не станет рисковать самым дорогим, что у нее оставалось в жизни.

От тревожных мыслей у нее разболелась голова, и Аметист встала.

— По-моему, мне не помешает отдохнуть, Тилли, — я слишком устала…

Услышав шаги на крыльце, она повернула голову и застыла, не в силах оторвать взгляд от стоявшего на пороге мужчины.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Уильям стряхнул с себя оцепенение и кинулся к ней с распростертыми объятиями. Прижав ее к себе, он хрипло прошептал:

— Дорогая, родная моя, что он с тобой сделал?

Аметист глухо всхлипнула, не в силах вымолвить ни слова.

Уильям посмотрел ей в лицо, затем, не выдержав, наклонился и поцеловал в губы. Она таяла от счастья в таком знакомом, таком надежном кольце сильных ласковых рук — и не стремилась прервать поцелуй.

• Предыдущая
• 55/72
• Следующая