Через семь границ (СИ) - Кротов Антон Викторович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/38
- Следующая
Акбар оказался вертолётным механиком. Приятно обнаружить человека, который знает английский язык. Знание его имело такую причину: в вертолётном деле используется международная (англоязычная) терминология, и вертолётчиков обязуют на работе употреблять английский. Мы общались длительное время, пообедали (жена появилась из соседней комнаты, накрыла на «стол», то есть пол, и скрылась, в мужской разговор не вмешиваясь). Влад и сын хозяина играли в какую-то электронную игру при помощи телевизора; хозяин показывал разные фотографии и рассказывал о достопримечательностях своего города. По его словам, в нескольких километрах от города находятся некие качающиеся минареты: башни, которые качаются вручную, и когда качаешь одну, качается и другая. Также он советовал нам посмотреть старинные исфаханские мосты, один из которых, построенный в 17 веке, вошёл во все иранские путеводители. Потом пришёл друг хозяина, который тоже хотел посмотреть на иностранцев.
Спустя долгое время, мы обменялись адресами, я подарил хозяевам открытки, купленные в Нальчике (не догадался взять из дома какие-нибудь московские открытки и сувениры! В следующий раз возьму из дома килограмм металлической мелочи и полкило открыток!) Мы попрощались с гостеприимным хозяином и направились в центр города, чтобы осмотреть мудрейшие мосты, площадь имама Хомейни, а потом, если будет время, качающиеся минареты. Друг хозяина, обладая машиной, вывез нас из отдалённого района к ближайшей автобусной остановке.
…Вот и автобус, забит людьми, как трамвай в час «пик» в каком-нибудь Смоленске. Залезаем в переднюю дверь. Минут через десять, когда уже пора выходить, один человек среди толпы оказывается контролёром.
Вышли вместе с ним из автобуса, и контролёр взял с нас троих бумажку в 200 риалов.
— Такси — expensive (дорого)! Отобус — no expensive (недорого)!
— привлёк контролёр своё знание английского языка, и мы, поблагодарив его, отправились на площадь.
Вот уже и знакомая лавка, где Олегу и Владу изготовили печати с именами их. Но, когда мы пошли через базар на площадь, нами заинтересовались очередные представители иранской молодёжи — они зазвали нас пить чай. Мы поднялись на второй этаж местной чайханы, где пили чай с видами на площадь.
Иранцы пьют чай из маленьких чашечек, а в общественных местах это мелкочашечничество вообще приобретает паталогический характер. В чашечку, как в рюмочку, наливают пятьдесят грамм чая, и ты сидишь и ждёшь, пока хозяин пойдёт по второму кругу и принесёт ещё чай. В мае, в поездке на Салехард, мы с Олегом выпивали по 2 литра чая (8 стаканов) и более зараз, а здесь и поллитра не выпьешь. Зато кусковой сахар здесь лежит на каждом столе, и можно класть его сколько угодно.
Сии новые знакомые отвлекли нас от наблюдения площади ещё на полчаса. Говорили они по-английски, но так быстро, что я не понимал их. Это довольно редкий случай в Иране. Поэтому общался с ними Олег, а я поедал сахар из сахарницы. Наконец, мы освободились и вышли на площадь; уже вечерело. Хотели зайти в мечеть, но она уже закрывалась за поздностью часа.
По сторонам площади находились лавки, в которых продавали открытки, чеканные вазы и прочие сувениры. Больше всего было лавок с чеканкой. Чеканщики сидели в своих лавках и постукивали. Некоторые блюда и вазы были очень велики — в размер человека. Открыток было множество, но довольно дорогих. Несколько открыток я купил, а открытку с портретом имама Хомейни решил украсть, размышляя, какие последствия могут быть. Вариантов было два: 1) иранцы, увидев, что я украл самое святое, портрет имама, погонятся за мной и разорвут в клочья; 2) иранцы, увидев, что я взял самое святое, поймут меня, погонятся и подарят ещё несколько таких же портретов. Размышляя так, я вытащил из большой стопки открытку, как бы рассматривая её, а потом незаметно украл. К моему удивлению, ничего не произошло: открыток было много, и никто этого не заметил.
Продолжая свой путь по площади, мы встретились с молодым человеком лет восемнадцати, который страстно желал с нами познакомиться и зазвал нас на чай.
Человек оказался молодым продавцом ковров. Лавка, где он работал вместе с другими, более взрослыми продавцами, находилась здесь же, на площади. В лавке лежали на полу, на полках, висели на стенах и ткались на станке десятки ковров, от очень больших и дорогих до маленьких. Мы сидели на коврах, пили чай, рассматривали ковры и слушали слова среднекачественного английского языка, при помощи которых молодой человек уговаривал нас купить один из ковров.
— Не думайте о цене, — примерно так говорил он, — вы теперь мои друзья, я вам продам этот ковёр очень дешёво. В странах Запада этот ковёр стоит больше 200 долларов, а может и 300 долларов. А я вам его продам совсем дёшево. Не думайте, что я вас специально зазвал сюда, чтобы продать ковёр. Просто вы мои друзья, и я хочу сделать вам добрую услугу. Этот ковёр очень удобен и дома, и в путешествии (о ужас! таскаться с ковром! — А.К.). Он очень тёплый. Вы сбережёте здоровье, потому что на ковре вы будете спать и не замёрзнете… Он очень дешёвый, потому что это ученический ковёр. Не думайте о цене. Или вот другой ковёр. Если вы купите его здесь, вы сбережёте деньги, потому что иначе вам придётся покупать ковры в других местах, где дорого.
Олег выглядел интересующимся, хотя вряд ли хотел тащиться в Москву с ковром в рюкзаке (в компресспакет его засунуть, что ли?), и юноша доставал всё новые ковры. Я предоставил событиям возможность грести своей чередой: сидел, пил чай, и размышлял, продадут нам ковёр или нет?.. Цена ковра оставалась неизвестной. Наконец, в лавку пришли двое других посетителей-иностранцев.
В Иране вообще редко встретишь иностранцев, но все имеющиеся концентрируются вокруг известных достопримечательностей. Я думаю, что и у нас в Москве на Красной площади вероятность встретить иностранца больше, чем в далёких кварталах Бирюлёво. Новопоявившиеся иностранцы оказались поляками, едущими из Польши в Индию. Мы познакомились; один из них сносно говорил по-русски.
Оказалось, поляки, целая группа, едут в Индию дешёвым способом через Чехию, Венгрию, Болгарию, Турцию, Иран и Пакистан, в основном на автобусах. Индийскую, пакистанские транзитные и иранские транзитные визы они получили в Варшаве, турецкая виза (как известно) ставится при въезде и стоит десять долларов, ну а в упомянутые страны Европы у поляков безвизовый въезд. В пути их руководством была старая-старая книга на польском языке «До Индии за 30 долларов». Книга была написана ещё до Исламской революции; времена были совсем другие, площадь имама Хомейни тогда назвалась Площадь шаха, цены были дешевле, а доллар дороже…Но в компании поляков (которая сейчас остановилась в каком-то дешёвом отеле примерно за 1 доллар) был некий мудрец, который недавно проделал этот путь, через него все знали новые технические подробности.
Так мы отвлеклись от парня, продававшего ковры, а он, слыша слова неизвестного ему русского языка, лишь втайне огорчался, строя, однако, весёлое и оптимистичное лицо.
Обменявшись адресами с индоедущими людьми, мы покинули лавку (так и не купили ковёр! Стоил он, как выяснилось уже «под занавес», около 50 долларов) и оставили продавцов огорчёнными. Вышли на площадь. Темно, звёзды. Поляки пошли в свой отель, а мы — на выезд из города, чтобы наутро поехать автостопом в Шираз.
И вот, мы идём по мосту, построенном в 17 веке, вокруг иранцы, и на мосту целая компания молодых студентов окружает нас, размахивая обыкновенным микрокалькулятором.
«Не работает!» — объясняют они. — «Не можете починить?»
Калькулятор, вроде бы, работал.
«Делить! делить не работает,» — уверяли студенты.
«Делить» тоже работало.
«Здорово! Тогда поехали ночевать к нам!» — и мы, подвергнувшись влечению судьбы, отправляемся с четырьмя студентами ночевать к ним в общагу, расположенную в 40 километрах от Исфахана.
Так и не удалось досмотреть Площадь имама Хомейни, великий город Исфахан и качающиеся минареты! Сами иранцы не дали нам посмотреть их. Однако мы не печалились, и, влекомые течением событий, не препятствовали этому течению. Я знаю, что ещё посещу Иран вскоре. А сейчас мы идём по вечернему Исфахану, заходим в какую-то лавку, студенты угощают нас мороженым. Чтобы запомнить имена, я рисую на бумаге четыре физиономии и подписываю их: Али, Фархад и т. д… Физиономии приводят наших новых знакомых в восторг.
- Предыдущая
- 25/38
- Следующая
