Это ты, Африка! (СИ) - Кротов Антон Викторович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/83
• Следующая

— Есть проблемы (фи мушкеле)! Даже нам, арабам, жарко, а вам тем более! Идите в тень!

Мы подчиняемся указаниям старичка и прячемся в тень стрелочной будки.

Здесь воздух нагрет «всего» до +40. Ремонт машины затягивается, но альтернативы нет, ждём. Но вот, наконец, готово!

Ещё час езды по пустыне — и мы, покрытые потом и пылью, приезжаем в Мусмар.

Городок Мусмар расположен в ста километрах от Хайи и в двухстах километрах от Атбары и течения Нила, посреди пустыни, близ железной дороги.

Городок состоит из пары сотен глиняных кубиков-домов, крытых соломой, заключённых в паре сотен глиняных квадратиков-дворов. Улицы Мусмара, никогда не знавшие асфальта, покрыты мельчайшим песком. Этот песок таскает туда-сюда по бескрайней пустыне ветер. Встретив неровности на своём пути, потоки воздуха завихряются, и мириады песчинок оседают на домах, на людях, на ослах, во дворах, на улицах городка — каждый день, каждый год.

Люди стряхивают этот песок с себя, со своих домов, собирают в своих дворах и выкидывают за ворота. Поэтому уровень улиц выше дворов. Люди, идущие по улицам Мусмара, где на полметра, а где и на полтора метра выше людей, сидящих во дворах, и могут кое-где заглядывать друг другу во дворы.

А что мы можем увидеть во дворах? Почти ничего. Дом. Навес и глиняные кувшины с водой. Телегу и загон для осла, а иногда и самого осла.

Пару кроватей, выставленных на ночь из раскалённого дома в прохладный вечерний двор. Темнокожих людей в белых одеждах. Песок.

Мы с Андреем, пропылённые и зажаренные, вылезаем из кузова машины у ворот одного из домов. Хозяин, лысый пожилой человечек, говоривший нам «фи мушкеле», оставляет нас у себя на подкормку. Возможно, он был здесь вроде деревенского старосты: все его слушались. Вскоре двор, где мы оказались, наполнился людьми, их было человек пятнадцать. Не прошло и часа, как появились хлеб, фуль, чай и другая еда. Старичок посадил нас рядом с собой на почётное обеденное место.

Поезд на Атбару ожидался не скоро, часа в четыре утра. Люди поели, посмотрели на нас и разошлись. Старичок сказал нам, что мы можем пребывать у него в гостях сколько угодно и делать всё, что хотим, и тоже ушёл. Остался лишь один человек, да и тот появлялся изредка и исчезал, это был молодой подливатель чая. Видимо, старшие указали ему заботиться о гостях. Он изредка появлялся во дворе, приносил китайский термос с чаем, и вновь удалялся на часок, а мы с Андреем распивали густой, сладкий чай. У моего напарника был счастливый день — чая можно было пить до отвала.

Солнце завечерело. Тени удлинились. Мы с Андреем были одни и лежали на двух деревянных кроватях, выставленных во двор.

Через открытые ворота во двор въехал осёл с двумя бурдюками по бокам. Погонщик подвёл «танкер» к глиняным кувшинам, стоящим во дворе, и пополнил их водой из ослиных бурдюков. Так же молча, не удивившись на нас, он завершил своё дело и ушёл.

Муэдзин пропел азан (призыв на молитву) — настоящим живым голосом, безо всякого микрофона, но слышно его было на весь Мусмар.

Когда муэдзин замолк, опять воцарилась тишь. Ни шум машин, ни пение телевизоров, ни базарный гомон не вкрадывались в эту тишину. За воротами по улице прошли четыре нарядных женщины — по росту, возрасту и плотности совершенно одинаковые, но разные по цвету: одна в зелёном наряде, другая в жёлтом, третья была красная, четвёртая синяя.

Стемнело. Воздух и почва пустыни охлаждались. Только под нашими кроватями, на коих валялись мы с Андреем, песок был ещё горяч, сохранив дневной жар.

Тишина.

Темнота.

Я поднялся с кровати и вышел босиком на улицу. Ноги ласкал мельчайший песок, как в песочных часах. Песчаные надувы сделали улицу волнистой; я поднялся на одну из песчаных куч и оглядел Мусмар с высоты своего роста.

Темнота. Ни огонька!

Электричества здесь не было вообще. Не тарахтел ни один генератор.

Не светилось ни одно окно. Не работал ни один телевизор во всём белом свете.

Тысяча лет как один день сменилась вдруг — и где я?

Глиняный город был построен так же, как строили города пять тысяч лет назад, как древние сирийские Мари. Осёл-водовоз и чай на углях, глиняные кувшины для воды и соломенные крыши от солнца. А песок, песок, мелкий песок, как песочные часы, заносил город бесконечно мелкими песчинками. Вот оно — время!

Вот оно — время! Неторопливо и неспешно, оно засыпало Мари, сорок веков спустя засыпет Мусмар, и не будет никакого отличия между ними. Где оно — вчера? Где оно — завтра? Настояще-будущее время?

В нужный час ночи мы покинули дом старосты и пошли на железнодорожную станцию, единственное проявление цивилизации в этих местах. Электричества на станции не было, вокзала тоже. В ожидании поезда мы с Андреем легли спать на песке у «железки». Вскоре нас разбудил встречный товарняк. Станционный обходчик, вооружившись тусклой, не то масляной, не то керосиновой лампой (даже электрического фонарика у него не было) прошёл вдоль всего товарняка, позванивая молоточком по колёсам.

Когда же ночная прохлада достигла своего предела (было +20), появился

и наш пассажирский «сьюпер». Мы дополнили компанию его пассажиров и покинули волшебный городок Мусмар.

Сегодняшний день мы с Андреем решили посвятить зарабатыванию денег на паром Вади-Халфа — Асуан. Задавшись этой целью, мы сошли с поезда и направились в город с намерением продать мой фотоаппарат ФЭД б/у. Год назад, в маленькой индийской деревушке близ Бангалора, подобный сему, только ещё на двадцать лет старше, был продан мною почти за 1800 рупий — более 45 долларов США. Воодушевляясь этим случаем, мы пошли продавать ФЭД в Атбаре. Однако суданцы оказались значительно меньшими любителями фотоаппаратов, чем индусы, и сей чудесный агрегат не только не был нами продан, но и чудом избежал поломки в руках любопытствующих.

Так как ФЭД продать не удалось, нам оставалось последнее средство — съесть арбуз, а затем разделить город на две части — «сферы влияния», пройти по лавкам и…

— Салям алейкум, ана сьяха мен Русия (путешественник из России). Ана фулюс мушкеле (проблемы с деньгами). Ана саусауферу Маср (еду в Египет), сефина Маср гали, кабир фулюс (пароход очень дорогой), ана калиля фулюс. Аттани, менфазолек, альф гиней (дайте мне, пожалуйста, 1000 фунтов)! Шукран (спасибо).

Мне самому это очень напоминало попрошаек в метро: «Добрый день, уважаемые пассажиры! Мы сами не местные, приехали из далёкого Таджикистана…»

Однако, результат превзошёл все наши ожидания. Большинство лавочников удивлённо доставали и давали требуемый «альф гиней». Люди победнее извинялись и давали половину, 50 динаров. И только один из десяти уклонялся от пожертвования, мотивируя это либо отсутствием денег, либо другой причиной (типа «Бог подаст»).

Через сорок минут «плодотворной работы» я удалился от базарных мест, сел в тенёчке и пересчитал выручку — 22.800 фунтов. Почти десять долларов! в стране глиняных домов и соломенных хижин! Мне стало стыдно, и я прекратил сие занятие, и больше с суданцев денег не собирал.

В назначенный час я воссоединился с Андреем. Его успехи были вдвое лучше моих. Вместе мы решили вернуться на базар и дополнить сегодняшнее счастье ещё одним арбузом, который гордо приобрели за «альф гиней» (1000 фунтов).

Вот как много значит религия. Все мы ещё до старта знали «пять столпов мусульманства»: вера (нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — Его посланник), молитва (пять раз в день), рамадан (пост в светлое время суток в определённый месяц года), хадж (паломничество в Мекку для тех, кто может его совершить) и закят (милостыня). Право на получения закята имеют нетрудоспособные, престарелые, несостоятельные должники, а также путники, не имеющие средств для возвращения домой. Вот почему так низок был процент отказов.

• Предыдущая
• 67/83
• Следующая