Лик смерти - Макфейден Коди - Страница 14

— Хорошие новости, моя сладкая. Я позвонила Барри Франклину, он, конечно, разворчался, но пообещал разузнать об этом деле. Он скоро приедет.

— Спасибо.

Убийства, за исключением некоторых случаев, не считаются федеральными преступлениями. И я не могу нарушить юрисдикцию и взяться за это дело просто потому, что этого хочу. В процессе работы мы должны поддерживать связь с местными властями, чтобы быть всегда на высоте. И, как большинство агентов (и полицейских), я предпочитаю умножать подобные «связи». Так и появился Барри.

Он следователь в полицейском управлении Лос-Анджелеса, занимается непосредственно убийствами. Барри одному из немногих удалось добиться звания первоклассного сыщика. И если он захочет взять какое-нибудь дело, значит, именно он его и получит.

Я встретила Барри, когда занималась самым первым своим расследованием в роли руководителя группы. Мы разыскивали сумасшедшего молодого человека, который поджигал бездомных, а ноги этих несчастных забирал в качестве трофеев. Барри направил запрос о помощи в ФБР.

Никто из нас тогда не думал ни о репутации, ни о соотношении сил. Мы просто хотели поймать преступника, и нам это удалось. Так мы и познакомились.

Барри — превосходный следователь, он не запретит мне находиться на месте преступления, а если я хорошенько попрошу, произнесет магические слова с запросом о содействии. Слова, которые дадут нам возможность совершенно спокойно участвовать в расследовании этого дела.

И тогда вплоть до самого конца расследования мы на законных основаниях будем считаться наблюдателями.

— Ну ты как, моя сладкая? — спросила моя подруга.

Я вытерла руками лицо.

— Вот тебе и отпуск, Келли. Ты не представляешь, что там творится, — сказала я, покачав головой. — Просто сюрреализм какой-то, сплошное месиво… День так восхитительно начинался. А сейчас я чувствую себя паршиво, гадко. Столько трупов подряд!

Люди считают, что любое убийство ужасно, формально они правы, но и ужас имеет свою степень. Когда выпотрошена целая семья — это просто чудовищно.

— Тебе необходима собака, — произнесла Келли.

— Мне необходимо хорошенько посмеяться, — безнадежно ответила я.

— Разок?

— Нет, — сказала я, криво улыбнувшись. — Я имею в виду посмеяться вообще. Хочу просыпаться с улыбкой, засыпать и снова улыбаться на следующий день… и через день. И когда наступят дерьмовые времена, может, мне уже не будет так хреново.

— Пожалуй, — задумчиво произнесла Келли. — У каждого в жизни бывает немного дождя, и все такое, но слишком много выпало его на твою долю. — И она потрепала меня по руке. — Купи себе собаку.

Я горько усмехнулась.

«Квонтико, Квонтико, — как песня пронеслось у меня в голове, — и ни Сары, ни начальства, прямого и непосредственного, ни нервотрепки».

Продолжая разговаривать по телефону, к нам направлялся Алан.

— Элайна спрашивает, надолго ли это и какие у тебя планы насчет Бонни, — произнес он, отняв трубку от уха.

Я задумалась. Я должна дождаться Барри. Пусть отправит свою команду обследовать дом. Мне просто необходимо все тщательно там осмотреть, чтобы погрузиться в атмосферу преступления. Официально это пока не наше дело, но я не могу просто взять и уйти.

Я вздохнула:

— Похоже, придется припоздниться. Спроси Элайну, она не против взять Бонни к себе?

— Конечно.

— Скажи, что я свяжусь с ней утром.

Алан снова приложил телефон к уху и отошел.

— Ну а что со мной? — спросила Келли.

— А тебе придется поработать во время своего отпуска, так же как и мне, — устало улыбнулась я. — Мы дождемся Барри, все проверим… — Я пожала плечами: — А там посмотрим. Может, продолжим отпуск, а может, и нет.

Театрально вздохнув, Келли страдальчески пробурчала:

— Эксплуататорша! Я требую прибавки к зарплате!

— А я — мира во всем мире, — ответила я.

«Сплошные неприятности. Пора бы привыкнуть».

— Бонни пристроена, — сообщил Алан. — Итак, наши действия?

Пора принимать на себя командование, тем более что это моя основная обязанность. Я руковожу отделом, причем блестяще. У каждого из нас есть область, в которой ему нет равных. Келли неподражаема в криминалистике. Алан — в проведении допросов, и он лучший, когда возникает необходимость обойти территорию и опросить свидетелей преступления. Он неутомим и не пропустит ни одной мелочи. Таких людей нельзя заставить подчиниться просто из любви к вам. Они должны вас уважать. А для этого требуется даже чуть-чуть высокомерия. Вам следует чувствовать свою силу, быть докой в своей области — и сознавать это.

Мне нет равных в понимании тех, кого мы разыскиваем, в способности видеть место преступления, а не просто смотреть на него. Любой обнаружит труп на месте убийства. Все искусство в том, чтобы провести тщательный анализ. Почему именно это тело? Почему оно здесь? Какую информацию об убийце это нам дает? Одни имеют опыт в подобных делах, другие могут быть необыкновенно искусными. Я же обладаю даром и достаточным высокомерием, чтобы признать этот дар.

Мой талант — в способности постичь сумеречное душевное состояние тех, за кем охочусь.

Многие начитаются детективов, и им начинает казаться, что они понимают ход мыслей серийных убийц. Возможно, они настолько хладнокровны, что способны не моргнув глазом просмотреть целую стопку шокирующих фотографий с места преступления. Они постоянно болтают о маньяках, о психосексуальности — и чувствуют себя необыкновенно просвещенными. В теории оно, может, и правильно, но от теории до практики расстояние огромное. Однажды я пыталась объяснить это на лекции.

Квонтико проводил что-то вроде дня знакомства с профессией, и приглашенные докладчики представляли свои подразделения в аудитории, заполненной молодыми, подающими надежды стажерами. Когда подошла моя очередь, я вгляделась в юные, сияющие от счастья лица и рассказала о нашумевшем случае в Нью-Мехико. «Один мужчина и его сожительница годами преследовали и похищали женщин. Своих жертв они приводили в специально оборудованное помещение, заполненное всевозможными орудиями пыток, и целыми днями и даже неделями насиловали и мучили их. Большинство пыток преступники даже записывали на видео. Их излюбленным инструментом была электропогонялка для скота. На видеозаписи вы можете увидеть дым, выходящий из влагалища молодой женщины, которую они насиловали с помощью этого прибора». Даже малая толика сведений об ужасных издевательствах заставила аудиторию замолчать. Лица некоторых стажеров побелели.

«Одна из наших агентов должна была составить серию подробных рисунков кнутов, цепей, пил, сексуальных игрушек и прочих орудий, с помощью которых пара извращенцев издевалась над своими жертвами. Агент выполнила задание, потратив на него четыре дня. Я видела эти рисунки — отличная работа. Они были потом представлены на суде. Начальник поблагодарил женщину и отпустил на несколько дней в отпуск, чтобы она могла побыть с семьей и развеяться».

Я замолчала, переводя глаза с одного юного лица на другое.

«Женщина отправилась домой и целый день провела с мужем и маленькой дочкой. Но в ту же ночь, когда муж и ребенок заснули, она потихоньку спустилась на первый этаж, достала из кобуры свой боевой пистолет и застрелилась».

Все сидели затаив дыхание. Наступила звенящая тишина.

Я пожала плечами. «Проще всего взять и повесить ярлык на эту храбрую молодую женщину и забыть о ней. Можно назвать ее слабой, или сказать, что к тому моменту она уже пребывала в депрессии, или решить, будто в ее жизни произошло событие, о котором не догадывался никто. Как вам будет угодно. Только имейте в виду, что она восемь лет была агентом ФБР, обладала безупречной репутацией и не страдала никакими душевными заболеваниями».

Я качнула головой.

«Мне кажется, она увидела слишком много и слишком далеко зашла, именно это ее и сломило. Она почувствовала себя шлюпкой, затерявшейся в безбрежном океане, и уже не смогла вернуться».

Я облокотилась о кафедру, подалась вперед.