Мария-Антуанетта. Нежная жестокость - Павлищева Наталья Павловна - Страница 30
- Предыдущая
- 30/55
- Следующая
– Я не могу.
Брат попробовал говорить с сестрой, объяснял пагубность ее поведения, которое приведет к падению популярности в народе. Антуанетта привычно обещала исправиться, начать вести новую жизнь, заботиться о благе народа, как это всегда делала матушка, начать читать серьезные книги вместо игры в карты… Из всего перечня выполнялось только одно – королева с удовольствием занималась благотворительностью, но это она делала и без воспитательных бесед брата.
Перед отъездом он долго сидел за письменным столом и писал наставления сестре, точно как когда-то мать. Но если материнские советы Антуанетта пропускала мимо ушей, а записки читала всего пару раз вместо того, чтобы делать это ежемесячно, как обещала, то «Размышления» брата изучила серьезно.
И еще одному невольно улыбался Иосиф. У легкомысленной Антуан на уме кроме нарядов, причесок, драгоценностей и развлечений – браки. Если выдали замуж толстую Клотильду, то очаровательная, пока еще не такая полная, но уже вполне оформившаяся для своих тринадцати лет Елизавета вполне годилась в невесты.
В отношения между королевской парой вмешалась политика.
Из-за смерти в самом конце 1777 года Максимилиана Иосифа Баварского началась борьба за Баварское наследство, как когда-то за Австрийское. Антуанетта как «добрая немка» гнула проавстрийскую линию, а новый министр Верженн категорически с этим не соглашался. Людовик, уже прекрасно усвоивший, что супруга не разбирается ни в чем, кроме чисто дамских дел и музыки, мягко отодвинул королеву в сторону, дав понять, чтобы в дела не лезла. Но из Вены приходили одна за другой депеши с требованием склонить короля на свою сторону. Однако мягкий и нерешительный Людовик вдруг проявил завидное упорство и даже в знак благодарности Иосифу за обучение альковным делам не собирался вводить французские войска ему в помощь в Баварию.
Для Антуанетты эти сложности были далеки, она знала другое: во-первых, муж категорически не желает сделать ей приятное и удалить противного Верженна, во-вторых, несмотря на еженощные бурные занятия сексом, она не беременела. Второе было важнее, во стократ важнее. Теперь обвинить Луи в пассивности было никак нельзя, он активен, иногда даже чересчур. Неужели она все же бесплодна?
На помощь Антуанетте пришли не разумные подруги – принцесса де Ламбаль или новая ее пассия Жюли Полиньяк, сама рожавшая и знавшая о множестве подвохов женского и мужского организма, а простая служанка.
Антуанетта всегда доверительно и почти на равных разговаривала со слугами, то, что они слуги, люди помнили и так. Утром она, снова обнаружив расплывшееся на постели пятно, прежде чем вызывать камеристку с образцами тканей для одевания, приказала Габриэль, прислуживавшую в спальне, поменять для начала простыню и дать ей другую рубашку. Снова пришла «генеральша», как называли месячные. Никакие ночные утехи не помогали забеременеть!
Служанка, слышавшая, как старался ночью король, вдруг тихонько покачала головой:
– Ваше Величество не скоро дождется детей…
По другому поводу Антуанетта фыркнула бы как кошка, как посмела служанка лезть в ее дела?! Но тема была настолько наболевшей, что, услышав вместо насмешки в голосе девушки сочувствие, королева едва не расплакалась. Губы горестно дрогнули.
– Почему?
Что такого увидела на ее простынях Габриэла, чего не видят врачи, твердящие, что у королевы с организмом все в порядке, и у короля тоже?
– Ваше Величество… слишком часто спит с Его Величеством…
– Как это?! – вытаращила на нее глаза Антуанетта, знаком удаляя камеристку и еще двух слуг.
Габриэль, видно, решилась, она остановилась с простыней в руках, широко раскрыв глаза:
– Если мужчина слишком часто делает вот это… – девушка недвусмысленными движениями показала, что именно делает, удивив королеву, оказывается, все мужчины делают, как ее Луи, – от него не рождаются дети.
– Что ты говоришь?! – возмутилась Антуанетта. – Бред какой, если «этого» не делать, то детей не будет вообще!
Девушка, видно, перепугалась собственной смелости, но затрясла головой:
– Я не говорю, что не делать. Нельзя так часто! Полезно иногда пропускать ночь-другую.
Королева недоверчиво приглядывалась к советчице. А если это все ради насмешки? Наговорит сейчас всякой всячины, а потом в Париже снова появятся памфлеты о том, что королева принимает короля по расписанию. И так смеются на всех углах!
– Если вы сможете сдерживать Его Величество примерно в эти дни… – она, чуть задумавшись, назвала десять дней следующего месяца, – то непременно станете матерью. Ваше Величество, моя мать была повитухой и многое рассказывала.
Антуанетта все же фыркнула, на всякий случай… Но даты запомнила и выполнить странный совет постаралась.
Прошел месяц… Вопреки ожиданиям «генеральши Кроттендорф», как назывались ежемесячные женские проблемы в семье Марии-Терезии, не было, но это для Антуанетты неудивительно, из-за нервозности характера задержки бывали часто. Однако и через неделю, и через две простыни на ее постели оставались чистыми!
Габриэла молча меняла их по утрам, но вопросов не задавала. И только когда Антуанетту стошнило утром, королева, блестя глазами, заговорщически сообщила служанке:
– Кажется, получилось по-твоему…
Та присела в реверансе:
– Я всегда готова помочь Вашему Величеству.
И хотя ее больше не тошнило, теперь Антуанетта не сомневалась, что беременна.
Апрель – явно лучший месяц в году! Нет, еще лучше будет декабрь, когда ее первенец появится на свет! Счастью Антуанетты не было границ.
– Ах, нет, Луи, мы должны быть осторожны, чтобы не повредить нашему малышу…
Король даже подпрыгнул на постели:
– Кому?!
Антуанетта счастливо смеялась:
– У нас будет ребенок! Я беременна!
– О-о-о!!! – орал король безо всякого полового акта. – Ты уверена?
– Да.
– Конечно, конечно, мы будем беречь нашего будущего малыша! А его маму особенно.
Как бы ни захлебывался в восторге король, ни на какие политические уступки супруге он не шел, целуя ручки и твердя, что прекрасной женщине, тем более беременной, вредно заниматься такими скучными делами.
Антуанетта и сама махнула рукой, пусть себе эти министры разбираются между собой, ее главная задача выносить и родить своего ребенка.
Королева села за письмо матери. Как давно ей хотелось написать именно это: «Я беременна!» Столько лет ожиданий, столько лет мучений, чтобы благодаря советам двух людей – сначала императора Иосифа, а потом простой служанки Габриэль, иметь возможность это написать.
Чуть спохватившись, она добавляла, что чувствует себя прекрасно, не ездит ни верхом, ни даже в карете, только гуляет спокойным шагом, бережет себя и будущего малыша. Какое же это счастье – говорить и писать о своем будущем ребенке….
Но еще немного погодя, вернувшись к письму, Антуанетта добавила, что очень старается склонить короля именно к такому решению по поводу Баварии и министров, как ей советовали матушка и Иосиф, и у нее наверняка получится. Но умная мать между строк легко увидела, что уже не получилось, но осуждать дочь, у которой была долгожданная беременность, как-то не поворачивался язык.
В одном императрица все же не удержалась:
– Иосиф, неужели Людовику действительно пришлось в бессознательном состоянии делать операцию?
Мать ничего не спросила об этом интимном деле, когда он вернулся, ограничившись ответом сына, что все налажено. Теперь стало просто интересно, неужели зятю так тяжело было сделать эту малость раньше?
Но когда император, отводя в сторону глаза, рассказал о проблеме, мешающей нормальной жизни двух идиотов, Мария-Терезия некоторое время смотрела на него молча, широко раскрыв глаза, а потом по Хофбургу разнесся смех стареющей императрицы.
– Боже, Иосиф, надеюсь, у них хватит ума не рассказывать об этом в Версале?!
– Я тоже на это надеюсь.
- Предыдущая
- 30/55
- Следующая
