Мария-Антуанетта. Нежная жестокость - Павлищева Наталья Павловна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/55
- Следующая
«Прошу не одеваться официально».
Что значит «не одеваться официально»? Шарлотта почувствовала новизну. Знающая дама объяснила:
– В театр Ее Величество не надевает фижм.
Пришлось срочно изыскивать новые платья, но помогла сама Антуанетта, она, прекрасно понимая возникшие у гостьи трудности, прислала той свое платье, извинившись за такой жест и упомянув, что платье ни разу не было использовано.
Шарлотта крутилась перед зеркалом, с восторгом попискивая, двигаться без огромных фижм было немыслимо удобно и легко. Какая же Антуанетта умница! Фижмы, несомненно, хороши на приемах, когда нужно выглядеть почти памятником самой себе, но только не в ограниченном пространстве маленькой театральной ложи.
Дальше больше, оказалось, что также запросто можно быть одетыми и на закрытых вечерах, где присутствует королева, а мужчинам (о, ужас!) даже позволялись фраки!
Приписки о неофициальных нарядах были постоянными во все время пребывания семейства в Париже. На прогулку в ландо не стоило надевать больших шляп, мужчинам практически везде, кроме официальных приемов в Версале, разрешались фраки.
Из Парижа во все столицы летели описания новых нарядов и новых правил поведения при французском дворе. Но далеко не все были с такими новыми правилами согласны, прежде всего, потерявшие свой непререкаемый авторитет тетушки. Теперь, чтобы быть представленным ко двору, оказалось вовсе не обязательно представляться и получать разрешение у пожилых дам, мало того, этих бывших законодательниц мод и поведения все чаще самих забывали пригласить на то или иное мероприятие! А уж в вотчине королевы – Малом Трианоне они не бывали вовсе.
В Трианон вообще редко попадало большинство придворных, только окружение королевы, даже король ездил по ее приглашению. Это не могло не вызвать бурю негодования и потоки желчной зависти отверженных, за что позже Антуанетта жестоко поплатилась.
Из троих братьев только граф д’Артуа бывал частым гостем Трианона, потому что входил в близкий круг Ее Величества. Станиславу ход туда был просто заказан. Правда, средний брат имел подле королевы свою шпионку – супругу Жозефу, которая тоже входила в ближний круг, правда, далеко не из большого желания Антуанетты, а просто потому, что была настырна и отвязаться от нее оказалось слишком трудно. Королеве бы сообразить, кто снабжает памфлетистов информацией, но Антуанетте всегда было не до слухов и сплетен, а жаль, могла бы многого избежать. Кстати, брат Иосиф предупреждал сестру в свой приезд, чтобы была осторожней с графиней Прованс, но у Антуанетты, как обычно, в одно прелестное ушко влетело, через другое вылетело, ее головка была забита совсем другими неимоверно важными делами.
Дела действительно были важными.
Королевская пара была необычной, прежние королевы тихо жили своей жизнью, почти не показываясь на люди, присутствовали только на приемах, в остальные дни, уступая место подле короля любовницам. Когда умер король Франциск I, мало кто вспомнил, что королева Элеонора еще жива, у трона просто прошла смена фаворитки одного короля фавориткой другого, а следующая королева – Екатерина Медичи – вынуждена была на много лет просто подвинуться и терпеть рядом Диану де Пуатье. Так было всегда, к моменту приезда во Францию юной Марии-Антуанетты уже мало кто в Версале помнил о существовании Марии Лещинской, хотя королева умерла всего за два года до этого. Но она жила тихо, как мышка, зато имена фавориток короля, особенно мадам де Помпадур и мадам Дюбарри, были у всех на слуху и после смерти самого короля.
Зато у нынешнего короля Людовика XVI любовницы не было вовсе, он спал исключительно со своей женой и, хотя это долго ни к чему не приводило, менять свои пристрастия не собирался. Нонсенс – у короля не было любовницы! Причем не только всесильной фаворитки, способной задвинуть в дальний угол эту австрийскую гордячку, но и даже амурных приключений тоже! Таких королей Франция несколько столетий не знала.
Вакантное и очень заманчивое место пустовало, двор был решительно настроен его заполнить. При этом мало интересовались мнением самого Людовика, король должен иметь любовницу!
За карточным столом собралось приятное общество, это одна из обязанностей, выполнять которые не очень трудно, потому Антуанетта легко с ней мирилась. Напротив короля случайно оказалась дочь графини Бриони. Неимоверно близорукий Людовик, без лорнета не узнававший никого и в трех шагах, поинтересовался, кто это, чтобы не попасть впросак. Стоявшая рядом Иоланта (Жюли) де Полиньяк тихонько шепотом ответила. Король не расслышал, но переспрашивать не стал, не желая смутить подругу жены, он просто навел лорнет на визави.
О… по залу не просто пролетел шелест, множество голов склонились одна к другой, и новость понеслась дальше:
– Его Величество разглядывал… вы слышали? Да-да… в лорнет!
Десятки дамских сердец, вовсе не лежавших к довольно неуклюжему и совсем не очаровательному королю, в тот момент упало и разбилось. Неужели будущая любовница?! Но уже в следующую минуту большинство сердец возродилось с надеждой, дальше этого разглядывания дело не пошло. Людовик категорически не желал никого, кроме своей супруги!
Еще через неделю король пришел в спальню возмущенным.
– Что случилось, Луи?
– Ты будешь на меня сердиться, если я скажу.
О, господи, неужели что-то неприятное в политике, направленное против Австрии? Антуанетта боялась этого больше всего, кроме таких известий, ее волновала только маленькая Мария-Тереза. Но с дочерью все обстояло благополучно, да и ругать мужа за дочь было не за что, он обожал принцессу и баловал ее, в отличие от матери. В результате Мария-Тереза больше любила отца.
– Я не буду сердиться, обещаю. Что случилось?
Людовик с досадой опустился в кресло, хотя опустился – это неверно сказано. Кресло с трудом выдержало бросок огромного тела, жалобно скрипнув.
– Этот герцог де Фронсак!
Так… дело не в Австрии, герцог де Фронсак интересовался чем угодно, но только не политикой, скорее он известный сводник… Небось, Луи расстроен новым пасквилем? Какая ерунда, если обращать внимание на все нацарапанное грязными писаками, то радоваться жизни будет некогда.
– Что герцог де Фронсак, чем он тебя так разозлил?
– Он предложил мне свою любовницу!
У королевы глаза полезли на лоб, но не от предложения герцога, эка невидаль, попытался подсунуть королю свою пассию с далеко идущими расчетами, неужели Луи не видит, что вокруг него это делается ежедневно, все, кто только оказывается рядом, норовят подсунуть королю все новых и новых красоток. Слава богу, король столь близорук, что просто не замечает, что это каждый раз новая!
– Кого?
– Какую-то актриску, «малышку Захари».
Мысленно Антуанетта ахнула, эта актриса была весьма опасной соперницей, не будь ее супруг таким увальнем. Она живо выскочила из постели и опустилась на колени перед сидящим в кресле мужем, обняв его колени:
– Это красивая женщина. И что ты ответил?
Король пылал негодованием на Фронсака и одновременно был смущен жестом супруги:
– Я сказал: «Убирайся прочь, Фронсак! Понятно, чей ты сын…»
Фронсак был сыном известного своей распутностью герцога де Ришелье, но не это привлекло Антуанетту, она оценила стойкость и верность супруга.
– О, Луи, я буду тебе прекрасной любовницей, когда ты только пожелаешь!
Король смутился окончательно:
– Ты не сердишься на меня? Я не давал ему повода предлагать эту женщину, клянусь!
Антуанетта вспорхнула на колени своему неуклюжему увальню. Пусть он действительно Бэрри – медведь, пусть не умеет танцевать, пусть храпит по ночам, но второго такого мужчины больше не существует, и она останется верна Луи всегда! А Аксель Ферзен… ну что Аксель Ферзен? Это прекрасная мечта, не более. Мечта должна оставаться мечтой, мечты хороши до тех пор, пока не осуществятся, потом они теряют всю свою прелесть.
Ночь любви была очень горячей, а через два месяца королева прошептала на ушко своему очень верному королю, что беременна и чувствует себя несколько иначе, чем в прошлый раз, хотя и тоже прекрасно. Может, будет сын?
- Предыдущая
- 35/55
- Следующая
