Мария-Антуанетта. Нежная жестокость - Павлищева Наталья Павловна - Страница 43
- Предыдущая
- 43/55
- Следующая
В жизни никогда не бывает все хорошо очень долго, король Людовик XV умер так внезапно! Мадам Дюбарри осталась без покровителя, и речь о покупке столь дорогой безделушки больше идти не могла. А ожерелье действительно было очень дорогим, оно включало в себя 647 бриллиантов общим весом 2800 каратов.
Пришлось выжидать, пока новая королева войдет в силу. Поняв, что Мария-Антуанетта тоже обожает украшения, Боемер попробовал показать юной королеве рисунок этого ожерелья. Реакция была не слишком обнадеживающей, королева поморщилась:
– Нет, мне не нравятся подобные украшения. К тому же я предпочитаю браслеты.
Это было правдой, браслеты для королевы изготавливались часто и самые разные, обычно очень дорогие, красивые руки требовали красивых безделушек. Но ни один даже самый дорогой браслет не мог идти в сравнение со стоимостью вложенного в ожерелье. Ювелиры решили еще подождать.
Но даже когда у Антуанетты родился дофин, она не заинтересовалась ожерельем, хотя могла бы попросить у мужа подарок любой стоимости. Значит, дело не в цене. Либо королеве не хотелось иметь вещь, созданную для ненавистной мадам Дюбарри, либо украшение оказалось действительно не в ее вкусе. Скорее второе, но ювелиры не сдавались.
Не только в Версале любили драгоценности, во все столицы крупных государств отправились искусно сделанные копии ожерелья с указанием куда более низкой цены, чем называлась французской королеве. Но это не помогло, словно заговоренное, ожерелье никого не интересовало. Боемер и Бассенж еще снизили цену и снова решили предложить его Марии-Антуанетте, соглашаясь продать в рассрочку… Королева ответила вежливо, но твердо, что «считает свои шкатулки с украшениями достаточно заполненными и без данного ожерелья». Соблазнить не удалось ни ценой, ни условиями продажи, ни при помощи многочисленных ходатайств посредников.
Наконец при дворе прошел слух, что ожерелье продано в Константинополь. Антуанетта вздохнула спокойно, теперь приставаний ювелира можно не опасаться, тем более, что она дала себе слово больше не покупать ничего из драгоценностей: их больше чем достаточно. Вот подрастет Мария-Тереза, тогда можно будет подумать, а пока бриллиантов французских королев и того, что она уже приобрела сама, хватит и ей, и дочери.
Каковы же было изумление королевы, когда она вдруг получила письмо от ювелира с выражением преданности и… благодарности за согласие обладать самым великолепным ювелирным украшением! Марии-Антуанетте показать бы странное письмо супругу или хотя бы кому-то, кроме статс-дамы мадам Кампан, но сказалось легкомыслие королевы, предпочитающей выбрасывать из головы то, что ей непонятно или не нравится. Письмо не нравилось, а потому просто было сожжено.
Зря, потому что покажи Антуанетта его королю, удалось бы избежать многих неприятностей.
После получения странного письма от ювелира прошло некоторое время. Королева была удивлена тем, что во время ближайшего приема кардинал де Роган внимательно смотрит на ее шею. Наклонившись к герцогине де Полиньяк, Антуанетта тихонько поинтересовалась, старательно прикрываясь веером:
– У меня что-то не то с шеей?
Жюли, также закрывшись веером, внимательно оглядела шею королевы:
– Нет, все в порядке…
– Почему кардинал так смотрит на нее?
Полиньяк усмехнулась:
– Понравилась.
– Жюли, он что, впервые видит мою шею?
Но это оказалось не единственное странное событие, через два дня к мадам Кампан явился очень взволнованный ювелир Боемер и поинтересовался, получила ли королева его письмо?
– Да, было такое письмо.
– Что с ним, почему нет ответа?
Мадам Кампан изумленно уставилась на ювелира, почему это королева обязана отвечать на любое странное послание?
– Письмо сожжено.
Кажется, в первое мгновение Боемеру не хватило дыхания, но чуть придя в себя, он с хрипом выдавил:
– Это невозможно, королева должна мне деньги!
Мадам Кампан, прекрасно зная, что своей излишней настойчивостью, даже навязчивостью ювелир давно испортил отношения с королевой, та сожалела, что не может его уволить, потому что Боемер придворный ювелир, удивленно приподняла бровь:
– За что?
Теперь дыхание прервалось не на мгновение, бедолагу пришлось отпаивать и открывать окна, чтобы привести в нормальное состояние. Очухавшись, Боемер объявил, что полмесяца назад королева тайно купила у него в кредит то самое дорогущее колье, срок первого платежа давно прошел, а денег все нет. Он понимает сложность финансового положения Ее Величества, но ведь нужно понять и его самого, кредиторы просто разорвут его на части! Человеку с незапятнанной репутацией грозит в лучшем случае потеря репутации, а в худшем разорение и даже тюрьма! Ее Величество просто обязана срочно изыскать необходимые средства.
Теперь свежий воздух понадобился уже мадам Кампан.
– Какое дорогущее колье?! Какие деньги?! У Ее Величества не появлялось нового украшения, она вообще перестала покупать что-либо, считая, что шкатулки и без того полны.
Они долго смотрели друг на дружку. Не понимая, в чем дело. В конце концов, решили, что просто мадам Кампан не в курсе и должна срочно устроить аудиенцию ювелиру у королевы.
Сначала Антуанетта отмахнулась:
– Как мне надоел этот ювелир! Объясните ему, что я не намерена ничего приобретать, тем более то дурацкое ожерелье! Оно мне не нравится и никогда не нравилось. Пусть найдет другую покупательницу. Кроме того, его уже продали в Константинополь!
Но ювелир просто умолял о встрече, причем тайной, пришлось согласиться.
На Боемера было страшно смотреть, перед ним действительно была угроза полного краха. На мгновение королеве стало бедолагу даже жаль:
– Я, конечно, понимаю ваше желание продать это ожерелье и продать именно мне, но повторяю: оно мне никогда не нравилось. Попытайтесь найти другую покупательницу или просто разобрать его и превратить в несколько более дешевых украшений, говорят, это возможно.
– Ваше Величество… – ювелир просто начал заикаться, – но ведь вы… купили это колье!
– Я?! Я купила?! Вы не в себе?!
– К-к-как же… ваша близкая подруга графиня Валуа…
– Кто?! У меня нет таких подруг! Да и графинь таких нет тоже. Во всяком случае, я о таких не слышала.
Ювелир был смертельно бледен, он быстро-быстро залепетал:
– Ваше Величество, мы действительно несколько переделали это ожерелье… изменили его вид… убрали некоторые детали… Возможно, поэтому вы не сразу поняли, о чем идет речь… Я говорю о переделанном ожерелье, которое осматривала ваша подруга, сказала, что вы желаете приобрести его, но в кредит и тайно… Да, да, теперь можно не бояться, что его узнают те, кто уже видел, оно выглядит иначе и стало изящней. Вашей подруге, неважно как она назвалась, понравилось, а Его высокопреосвященство кардинал Роган внес задаток и забрал колье, чтобы вручить его Вашему Величеству. Я полагал, что вы уже носите это украшение…
– Вы сумасшедший? Какая подруга?! Какое ожерелье?! Какой кардинал?! У меня нет таких подруг, я не желала и не желаю иметь ожерелье ни в том виде, что было, ни в переделанном, я никогда не имела и не намерена иметь дел с кардиналом, кроме тех случаев, когда это совершенно необходимо по этикету.
Боемер схватился за сердце:
– Это невозможно!
– Это невозможно! – согласилась королева. – Вы несете бред.
– Но ожерелье, Ваше Величество, его забрали для вас…
– Кто?!
– Кардинал Роган.
Антуанетта расхохоталась:
– Почему вы тогда спрашиваете у меня, идите к нему.
– Но… но кардинал внес задаток и сказал, что передал ожерелье вам.
Теперь воздуха стало не хватать уже королеве:
– Что?! Он имеет наглость утверждать, что вручил мне то, что я не просила и за что теперь должна расплачиваться?!
Если бы не дрожащий вид обычно невозмутимого и уверенного в себе ювелира, не его состояние, явно близкое к потере сознания, Антуанетта приказала бы просто выгнать Боемера, но теперь она велела изложить все письменно и как можно подробней.
- Предыдущая
- 43/55
- Следующая
