Злой умысел - Стил Даниэла - Страница 56
- Предыдущая
- 56/85
- Следующая
Когда Чарльз присел на стул около постели, Грейс была в полузабытьи – это действовал укол. Но по крайней мере она не так страдала от боли.
– Спасибо… за то, что пришли… – Она попыталась улыбнуться, но распухшие губы не повиновались.
– Мне так жаль, что такое случилось с тобой, Грейс. – Он намеревался поговорить с ней о приюте Святого Эндрю, но решил повременить. – Они поймали парня, который… который…
– Он очень злился… из-за своей жены… Изеллы. – Грейс не забудет это имя до конца своих дней.
– Надеюсь, его повесят, – зло бросил Чарльз.
Грейс открыла глаза и снова взглянула на него. На этот раз губы сложились в жалкую улыбку, но выглядела девушка очень слабой и полусонной.
– Почему бы тебе не подремать? Я приду завтра.
Она кивнула. Отец Тим пробыл с ней всего пару минут, не желая утомлять больную. Потом оба посетителя удалились. Чарльз подвез священника на такси к приюту, а сам. поехал к себе, пообещав периодически созваниваться с отцом Тимом. Он очень понравился Чарльзу. Маккензи намеревался также непременно посетить приют. Он стремился разузнать о жизни Грейс как можно больше, а это был один из верных способов.
Чарльз исправно посещал Грейс в течение трех дней, пренебрегая ленчем и даже отменив встречу в ресторане с другом-продюсером. Оставить Грейс в одиночестве он просто не мог. Когда ее перевели в отдельную палату, Чарльз привез в больницу Винни. Пожилая женщина плакала, ломала руки и целовала девушку в щеку, с трудом отыскав местечко среди бинтов и кровоподтеков. Грейс к тому времени выглядела чуть лучше. Опухоль почти спала, но у нее все болело – вдобавок она обнаружила, что практически ничем не может пошевелить, разве что ногами… С почками дело обстояло недурно, врач сказал, что без селезенки она вполне сможет обойтись, но каждая жилка болела, словно по ней проехался трактор.
В субботу, почти что через неделю после происшествия, частная сиделка, которую нанял Чарльз, не слушая ничьих протестов, с трудом подняла Грейс с кровати и потихоньку отвела ее в ванную. Боль была столь сильна, что девушка почти лишалась чувств, но, добравшись вновь до постели, отпраздновала свою победу, выпив стакан свежего фруктового сока. Она была бледна как полотно, но улыбалась, когда открылась дверь и вошел Чарльз с букетом полевых цветов. Он ежедневно приносил ей свежие цветы, а также журналы, конфеты, книжки… Он хотел хоть как-то подбодрить ее, но не знал наверняка, что для этого нужно.
– Вы здесь? Почему? – Грейс была озадачена, увидев его, и даже слегка покраснела. – Ведь сегодня же суббота! Неужели у вас не нашлось более интересного занятия? – бранила она его.
Девушка уже куда больше походила на себя прежнюю. Правда, на лице расцвела радуга – синяки приобрели самые разнообразные оттенки, от темно-пурпурного до желтовато-зеленого, но отека уже почти не было, а швы заживали так стремительно, что их с трудом можно было рассмотреть. И единственное, что заботило теперь Чарльза всерьез, – это состояние ее души. Чарльз не мог позабыть их разговора с отцом Тимом о том, что, возможно, привело ее в приют Святого Эндрю. Но расспрашивать об этом было все еще рановато.
– Разве вы не собирались уехать за город на уик-энд? – Грейс прекрасно помнила, что сама созванивалась с Лонг-Айлендом, договариваясь об участии Чарльза в регате. Она даже по телефону забронировала для него маленький коттедж, а его появление у нее в палате означало лишь то, что все полетело в тартарары.
– Я передумал и отказался, – небрежно бросил Маккензи, внимательно наблюдая за ней. – Ты прекрасно выглядишь.
Он улыбнулся и протянул ей стопку журналов, которые купил специально для нее. Всю неделю он присылал ей маленькие пустячки в подарок: пижаму, симпатичные тапочки, маленькую подушечку, чтобы подкладывать под шею, одеколон… Это смущало Грейс, но она с изумлением признавалась себе, что ей это необыкновенно приятно. Она рассказала об этом по телефону Винни, и та сразу же закудахтала, словно наседка. Грейс лишь смеялась над ней, называла ее невыносимой и говорила, что она так и умрет романтической мачтательницей. «Разумеется!» – гордо объявила Винни. Она также пообещала навестить девушку в воскресенье.
– Я хочу домой, – печально заявила Чарльзу Грейс.
– Не думаю, что в ближайшие дни расположение светил этому благоприятствует, – улыбнулся Маккензи. Врачи намеревались продержать девушку в больнице никак не меньше трех недель, а это означало, что в свой день рождения Грейс все еще будет валяться на больничной койке.
– И я хочу на работу. – Ее предупредили, что она избавится от костылей не раньше чем через месяц-два, но она все равно решила вернуться на службу, как только ее выпишут. Ей просто нечем было больше заняться. К тому же ей хотелось вернуться в приют Святого Эндрю сразу, как только позволит отец Тим.
– Не торопи события, Грейс. Почему бы тебе не взять отпуск сразу после выписки и не поехать куда-нибудь повеселиться?
Но она лишь расхохоталась:
– Куда? На Ривьеру, например?
Она уже сто лет никуда не выезжала. Пару раз проводила уик-энд в Атлантик-Сити – и все. К тому же отпуска пока не предвиделось – она не проработала еще достаточно времени, чтобы на него претендовать. Грейс знала, что двухнедельный отпуск положен лишь после года непрерывной работы. И она вконец растерялась, когда Маккензи объявил, что фирма берет на себя все расходы, которых не покрывает страховка… Три недели, проведенные в госпитале Белльвю, а также все сделанные ей операции и восстановительная терапия стоили никак не меньше пятидесяти тысяч долларов.
– А почему бы нет? Ривьера – прекрасное местечко. Возьми напрокат яхту, – поддразнил ее Чарльз. – Передохни и развлекись.
Девушка рассмеялась, и некоторое время они непринужденно болтали. Грейс изумлялась тому, как прост он оказался в общении, а ему так не хотелось уходить от нее. Он оставался в палате, когда сиделка ушла перекусить, и даже помог Грейс доковылять до кресла и заботливо подложил ей под спину подушечку. Грейс была бледна и измучена, но смотрела победительницей.
– А как случилось, что у вас нет детей? – неожиданно спросила она, видя, как он суетится вокруг нее. Из него получился бы великолепный отец, подумала Грейс, но промолчала.
– Моя жена терпеть не могла детей, – улыбнулся он. – Она сама хотела быть ребенком. Актрисы в большинстве своем все таковы. А я… я прощал ей эту слабость. – Он слегка смутился.
– Вы жалеете? Ну, что не обзавелись детишками? – Она говорила с ним, как с глубоким старцем, словно изменить положение дел уже слишком поздно. Но Чарльз засмеялся и чуть погодя заговорил:
– Временами жалею. Сначала, сразу после того как Мишель меня оставила, я думал, что вновь женюсь и наделаю кучу ребятишек. Но со временем… Думаю, я слишком разленился для того, чтобы решиться на столь кардинальные перемены в жизни…
Действительно, в последние годы он привык к комфорту холостяцкой жизни и не давал себе труда увлечься кем-то всерьез. Он предпочитал общество ровесников, дорожил свободой и независимостью. Заманчиво было так и прожить остаток дней. Но вопрос, заданный Грейс, позволил ему, в свою очередь, осведомиться:
– Ну а ты сама? Почему ты не хочешь иметь мужа, деток?
За последние дни он многое узнал о ней, но этот вопрос изумил девушку.
– Отчего вы так считаете? – Она прятала глаза и явно была смущена. Но, взглянув наконец ему в глаза, почувствовала, что можно рискнуть и довериться ему. – Как вы об этом узнали?
– Девушки твоих лет не тратят все свое свободное время на благотворительную работу и не якшаются со старыми девами вроде душечки Винни, если собираются подыскать себе мужа. Думаю, я совершенно прав. – Он с улыбкой, но очень внимательно смотрел на нее.
– Да, вы правы.
– А почему?
Она долгое время молчала, прежде чем ответить. Ей не хотелось ему лгать, но правду сказать она еще не была готова.
– Это долгая история.
– Это как-то связано с твоими родителями? – Он не отрываясь смотрел ей прямо в глаза, но взгляд этот был очень добрым. Он успел уже доказать, что ему можно верить и что он искренне желает ей благополучия.
- Предыдущая
- 56/85
- Следующая
