Дерзкое обольщение - Барбьери Элейн - Страница 56
- Предыдущая
- 56/105
- Следующая
С трудом сдерживая обуревавший его гнев, молодой человек в который раз вызвал в памяти картину, представшую перед глазами вчера утром, когда он выехал на уединенную лесную поляну. Моргана, которая принадлежала ему всего несколько часов назад, покорно прижималась к гибкому мускулистому телу Санта-Анны, обвивая руками его шею… При воспоминании об этом острая боль пронзила его сердце, такая же сильная, как и накануне. С тех пор он пребывал в отчаянии. Осознав, что сам довел себя до такого состояния, Девон почувствовал отвращение. Мучимый страстным желанием, он нарисовал в своем воображении Моргану, которой никогда не существовало на свете: он наделил девушку искренностью и добротой, абсолютно чуждыми ее истинной природе. О да, Моргана хотела его: в этом он не сомневался. Реакция ее прекрасного тела была столь мгновенной, столь искренней… такое невозможно изобразить. Однако ее невинность оказалась чисто физической: в мыслях Девон уже давно сломал печать ее женственности. И теперь его жгло осознание того, что, лишившись девственности, Моргана почувствует себя свободной и отдастся человеку, чье покровительство сулило ей высокое положение в обществе.
Воспоминание о том, как по-хозяйски Санта-Анна обнимал Моргану за талию, причинило Девону новые страдания, и он зажмурился, чтобы прогнать мучительное видение. Но видение осталось и в следующую секунду сменилось другим, еще более жестоким… Моргана отступает в объятия Санта-Анны, прижимается к нему, ища поддержки, широко раскрыв глаза, не говоря ни слова… слегка приоткрыв губы, распухшие от страстных поцелуев президента Мексики, ее богатого и знаменитого покровителя… ее любовника…
– Сеньор Говард.
Резко вернувшись к действительности. Девон перевел взгляд на сопровождавшего его солдата.
– Сеньор Говард, не хотите ли пройти в камеру полковника Остина?
Коротко кивнув, Девон двинулся следом за солдатом по плохо освещенному коридору, по обеим сторонам которого располагались ржавые железные двери. Рядом с одной из них солдат остановился. Вставив в замочную скважину большой ключ, он жестом пригласил Девона пройти внутрь.
– Проходите, сеньор. Я вернусь за вами, когда истечет время визита. Если захотите уйти пораньше, позовите меня.
Протянув молодому человеку фонарь, он равнодушно проследил за тем, как тот вошел внутрь камеры. Услышав за собой скрежет закрываемой двери и неприятный лязг ключа в замке, Девон высоко поднял фонарь и заметил в темноте высокую человеческую фигуру.
– Девон… Девон Говард, это ты?
Потрясенный увиденным, Девон не знал, что сказать… он никак не мог поверить, что это тот самым человек, к которому он пришел.
Остин никогда не отличался плотным телосложением, но сейчас от него остался один скелет. В тусклом свете фонаря Девон увидел бледное немытое лицо, заросшее почти двухмесячной бородой, которая свисала грязными свалявшимися клочками, по внешнему виду не отличаясь от спускавшихся на плечи нестриженых волос. На нем, по всей видимости, была та же одежда, что и в момент ареста: покрытое пятнами платье свободно болталось на похудевшем узнике, молча свидетельствуя о степени его физического истощения. Позади него в темноте Девон разглядел покрытую соломой койку; единственный табурет и отвратительного вида ведро в дальнем конце тесной камеры довершали скудную обстановку. Тонкая полоска серебристого света пробивалась сквозь узкую щель под самым потолком, которая являлась здесь единственным источником света и воздуха помимо маленького зарешеченного окошка на двери.
– Стив… Боже мой, неужели это ты?
– Да, Девон, это я. – Словно в подтверждение этих слов сквозь густые заросли бороды блеснула знакомая улыбка, и Девон крепко сжал протянутую ему руку, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего. – Три месяца без мытья и практически без еды не могут не сказаться на внешности человека! И еще, Девон, на твоем месте я не стал бы подходить слишком близко. У меня такое ощущение, что на мне поселилось сразу несколько блошиных семей, и они вполне могут перебраться к тебе в поисках лучшей жизни.
Девон был до глубины души потрясен переменами, происшедшими с человеком, которым он восхищался всю свою жизнь. Молодой человек недоуменно покачал головой. Бросив взгляд на стену, он заметил, как по ней метнулись маленькие темные тени. Одновременно послышался легкий шум когтистых лапок, подтвердивший, что Стив Остин живет в камере не один. Содрогнувшись при мысли о том, в каких условиях вынужден существовать его друг, Девон чуть не задохнулся от гнева.
– Как ты можешь шутить такими вещами, Стив? Черт, если бы наши ребята увидели тебя в таком состоянии, они вмиг позабыли бы о дурацком союзе с Санта-Анной, похватали ружья и расстреляли его у ближайшей стенки!
– Ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу, Девон! Бог свидетель, я мечтаю вырваться отсюда, но я не так долго просидел в тюрьме, чтобы окончательно лишиться рассудка. – Внезапно напрягшись, Стивен яростно замотал головой: – Санта-Анна не имеет никакого отношения к моему аресту. Во всем виноват Фариас. Санта-Анна не знал…
– Фариас! Гомес Фариас отбыл в ссылку почти два месяца назад! Антонио Санта-Анна взял власть в свои руки, а ты до сих пор здесь! Так что не говори мне, что этот паршивый ублюдок ни в чем не виноват!
– Нет, Девон, ты ошибаешься. Антонио – мой друг. Мы встречались с ним в ноябре прошлого года. Я объяснил ему положение дел в англо-американской колонии в Техасе, и он отнесся к нам с пониманием.
– Раз он такой понимающий, почему ты по-прежнему сидишь в тюрьме?
– Я получил от него записку, Девон. Его посланник сказал мне, что место для проведения слушания по моему делу пока не выбрано. Похоже, гражданский и военный суды никак не могут договориться, кому рассматривать мое дело.
– А ты в это время гниешь в вонючей тюрьме! Черт побери, Стив! Похоже, ты повредился рассудком. Неужели не понимаешь, что тебя держат здесь без всякой причины, что ты просто пешка в чьей-то политической игре? Ты заложник, Стив!
– Нет, Девон, это неправда. Посланник Санта-Анны сказал, что президент лично занимается моим делом и в скором времени все решится. Послушай, я, конечно, не успел привыкнуть к здешним условиям жизни и по-прежнему скучаю по дому… такому, каким я его помню, во всяком случае. Но здесь на кон поставлено очень многое.
– Что может быть важнее твоей жизни, Стив? Ты разве не понимаешь, что если пробудешь в тюрьме еще некоторое время, то останешься инвалидом на всю жизнь?
– Ты не смотри на мою грязную бороду, Девон. Может, я и похудел немного, но по-прежнему здоров как бык и больше, чем когда-либо, хочу высказаться. И я по-прежнему уверен, что единственный возможный путь развития для Техаса – это союз с Мексикой. Черт возьми, Девон, мы подписали соглашение… мы дали друг другу клятву! Должен признаться, когда я впервые приехал в Мехико, я тоже поначалу испытывал нетерпение. Целых три месяца я напрасно ждал ответа, а когда наконец получил возможность побеседовать с Фариасом, заявил, что, если они ничего не предпримут, техасцы сами возьмутся задело. Затем я написал письмо гражданскому правительству в Сан-Антонио-де-Бехар, в котором сообщил, что страна парализована гражданской войной и что им следует связаться со всеми общественными организациями в Техасе с предложением создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если власть не даст согласия…
– Так, значит, Санта-Анна сказал правду…
– Да, но после этого я встречался с Санта-Анной… в ноябре, как раз по вопросу отделения Техаса от Коауилы. Он сказал, что Техас не готов к отделению, но был глубоко озабочен проблемами колонистов и пообещал вынести на обсуждение центрального правительства вопрос о предоставлении техасцам американского происхождения равных прав в гражданских и уголовных делах. Он также пообещал отменить 11-й пункт закона от 6 апреля 1830 года. И он сделал это, Девон. Несмотря на то что новый закон пока не вступил в силу, англоамериканцам скоро можно будет свободно селиться в Техасе! Антонио сдержал слово, Девон.
- Предыдущая
- 56/105
- Следующая
