Комплекс Росомахи - Зосимкина Марина - Страница 18

• Предыдущая
• 18/72
• Следующая

кроме кресел, чайного столика, широченной кровати карельской березы и

трехстворчатого и тоже из березы гардероба, были еще и письменный стол с

мощным восьмиядерным компьютером, и книжная полка, висящая над стильным

комодом, уставленным статуэтками и прочей приятной мелочью, и огромная

телевизионная панель, и маленький туалетный столик с трельяжем и пуфиком

возле него. И эта комната имела два окна! Два очень широких окна!

И у ее родителей, Леонида Сергеевича и Ирины Михайловны, была такая же

комната, и еще была большая гостиная, и папкина мастерская с токарным

станочком и всякими слесарными инструментами – он любил в свободное время

заняться какой-то своей мужской ерундой, и комната для гостей, и две ванны –

одна с джакузи, и два туалета.

Это все недавно появилось, не сразу. Раньше у них двушка в девятиэтажке

была с маленькой кухонькой и крошечной прихожей.

Но Леонид Сергеевич сумел так поставить дело в своей автомастерской, что

скоро она начала приносить ощутимый доход, а потом они продали двушку, и все

трое какое-то время кантовались в одной комнате в коммуналке с соседями из

Средней Азии, а вырученные за квартиру деньги Леонид Сергеевич пустил на

расширение бизнеса.

Он часто повторял, что ему повезло с его девчонками – не хнычут и все

понимают.

А потом, когда его мастерская постепенно превратилась в многопрофильный

автосервис, и со всеми важными делами он сам уже не успевал нормально

справляться, уговорил маму, и она взяла в свои руки управление персоналом,

который на тот момент в числе разросся и был по своей природе анархичен и

нагловат. Автослесарный пролетарий от прочего ничем не отличается, ленив и

норовит хапнуть левый заказ себе «на карман».

Папа до перестройки служил зампотехом в мотострелковой части под

Москвой и вышел в отставку в звании капитана. Он был громогласен, шумлив и

прямодушен, как любой кадровый военный, а также имел застарелую привычку к

тому, что все его команды неукоснительно выполняются. Поэтому держать в узде

контингент автосервиса до поры до времени для него было делом несложным.

Вдобавок, сам он начинал свою трудовую деятельность в похожем месте, в

шиномонтажной мастерской, и все фокусы гегемона знал наизусть и преотлично.

Но мама была круче. Мама двенадцать лет отработала преподавателем в

строительном ПТУ. Учила читать чертежи будущих каменщиков и штукатуров. В то

время детки из трудных семей ее боялись, а теперь боятся жестянщики и слесаря.

Предки забрасывали несколько раз удочки насчет Алининой карьеры в

семейном бизнесе и соблазняли тем, что скоро она может сделаться полноправной

хозяйкой, а старики-родители станут выращивать кабачки и редис на даче.

Уговаривали бросить юрфак и идти в автодорожный, чтобы пролетарий не смог

водить ее за нос, на худой конец – в инженерно-экономический.

Но Алина проявила упорство, на провокации не поддалась. Она им сказала:

«Вы посмотрите на себя! Какие кабачки, какой редис? Вы же маньяки! Трудоголики

капиталистического труда. И кого, кстати, вы там «строить» будете, на даче?

Окаянных медведок? А я, в результате, проучусь в этом МАДИ пять лет и буду при

вас офис-менеджером или пресс-секретарем, хотя ни тот, ни другой вам и на фиг

не нужен».

Родители признали ее доводы резонными, но добавили, однако, что, если

карьера юриста не будет складываться, то милости просим к ним на сервис в

качестве офис-менеджера или пресс-секретаря. Было смешно.

Через несколько лет их семья, накопив необходимые средства, наконец-то,

выбралась из коммуналки. Они въехали в этот превосходный дом, в эту чудесную

квартиру с замечательным видом на Поклонную гору.

Агентства им предлагали двухуровневые апартаменты в «Алых парусах»

или в «Бутово-парке» с современной планировкой, подземным гаражом и

вертолетной площадкой на крыше пентхауса, но семья решила – сталинский

ампир и точка.

Алина посмотрела на будильник. Рановато что-то. Но, похоже, что больше

она не заснет, поэтому можно позавтракать и как-то попробовать скоротать время.

Хотя три с половиной часа – это долго. Значит, нужно найти себе дело. Именно

дело, потому как просто убивать время было не в ее правилах.

Попила кофеек на кухне в одиночестве. Старики-родители давно свалили к

своему детищу. Несмотря на субботу. Под кофеек включила приемник, послушала

какого-то резвого обозревателя с Бизнес-FM, он нес обычную многозначительную

чушь.

Кофе выпила, приемник загасила, отправилась к себе.

Побродила по балкону. Вернулась в комнату. Подошла к компьютеру,

включила. Без толку.

Алина Трофимова, дисциплинированная и серьезная юная леди, люто

злилась на себя, но, как ни старалась, не могла сосредоточиться ни на любимом

юридическом форуме, где корифеями от юстиции обсуждались новые

подзаконные акты и интересные правовые случаи, ни на пошлых сплетнях из

жизни гламура, ни на флуде в социальных сетях.

Тогда она задала себе вопрос: «Алина, в чем дело, детка?» И не стала на

него отвечать.

Егор Росомахин постоянно лез к ней в голову и заставлял о себе, нет, не

думать, что о нем думать?.. Мечтать. Он заставлял о себе мечтать. Мечты

волновали, Алина злилась.

Злилась и приводила здравые аргументы, насколько ее интерес дик,

абсурден и противоестественен. Напоминала себе, что он старый, уж лет на

десять, а то и на все пятнадцать старше ее, что неприятный, что она ему не

понравилась совсем и что он блондин, в конце концов!

Помогало, конечно. Если сразу же после такой прочистки занять мозги

важным делом, то помогало. Но дела заканчивались, рабочий день подходил к

концу, и Алина усаживалась в свою маленькую машинку, чтобы через пробки ехать

домой.

И представляла себе вдруг и очень ярко, что Егор сидит вот тут рядом, на

соседнем сидении, очень близко. Молча берет ее руку. Сладко заходилось сердце.

Он берет ее руку и заглядывает в глаза, и взгляд его серьезен. А потом другой

рукой бережно и очень нежно проводит по ее щеке. Сердце принималось биться

бешено.

Идиотка. Диагноз.

Но она бы справилась. Естественно. Если бы он не позвонил. Прошла бы

неделя-вторая, все бы из головы выветрилось. Она уверена.

Но он позвонил. Алина решила, что по делу. Обещал же он в конце концов

что-то выяснить для нее у своего школьного товарища. Значит, выяснил. Зачем же

волноваться?

Но она все равно разволновалась. Особенно после того, как он ничего не

стал рассказывать по телефону, а предложил «завтра вместе пожевать

гамбургеры».

Он еще добавил, что пусть Алина оденется подемократичнее. Что

мероприятие таково, что необходимо выглядеть демократично.

Выходит, он наметил какое-то мероприятие! Алина должна соответствовать.

И она купила с детства презираемые джинсы. Чего не сделаешь ради мечты?

И тут вдруг возникла вторая Алина и ехидно спросила Алину первую: «Это

длинный Егор – твоя мечта? Ты что же, о таком всю жизнь мечтала?»

«Заткнись, а?» – предложила ей первая.

«И что это ты так всполошилась? – не послушалась ее вторая. – Ничего

чрезвычайного в твоей жизни не произошло. Это обыкновенная вылазка в

выходной. Как у прочих людей. У которых есть масса приятелей и подруг. По

выходным они собираются вместе в группу, чтобы погонять шары в кегельбане,

попить пивка и всей толпой поржать и как-то еще повеселиться. И совершенно

необязательно твоему новому знакомому знать, насколько ты, детка, нелюдима, а

всем на свете дискотекам предпочитаешь утреннюю выездку в Битцевском лесу на

гнедой красавице Коре из конюшни Славы Бурмистрова в компании одной только

• Предыдущая
• 18/72
• Следующая