Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/76
• Следующая

– Мы все сломали, – подытожил Барвин. – Вот же криворукие спасатели.

– Может, и не сломали, – поднял доктор вверх палец. – А просто недоделали! Есть у меня одно предположение, что бедняга, чью голову вставили в ладонь статуи, был еще живым во время этой ужасной процедуры. Потом, видимо, шею разрубили напополам. Слыхал я о таких вот магических устройствах, способных выкачивать жизненную силу из существ и накапливать ее в своем аккумуляторе. Для чего – уже понятия не имею.

– И что же, сушеная башка нам уже не поможет? – поинтересовался Саша. – Не будем же мы искать ей замену. Я, может, и попал в иной мир, но пока еще не одичал.

– Возможно, это и не потребуется, – задумался Лешер. – Барвин, засунь в ладонь болотника свою макушку.

– Ну уж нет! – усмехнулся барон. – С ума сошел? Убить меня решил? Давай-ка лучше ты проверишь работоспособность этой хреновины. Ты ведь сам диагностировал предназначение этого архитектурного ансамбля, так? Вот и полезай под его каменные пальчики.

– Давай лучше ты. Я маленький, костлявый, а ты большой и упитанный. В тебе жизненной силы больше.

– Да я…

– Ладно, ладно, угомонитесь, – махнул рукой иномирец. – Я сам это сделаю. Один только вопрос: я ведь точно не умру?

– Ну утверждать конечно же нельзя, – будничным тоном ответил доктор. – Но скорее всего с высокой долей вероятности ты останешься жив.

Саша отчего-то не испытал и тени сомнения. Пожав плечами, он снял шляпу, пригнулся, протиснулся под статую и приложил свою макушку к холодной каменной ладони. И почти сразу же где-то вдалеке вновь послышался шум.

– Работает! – заголосил доктор. – Работает!

Все светящиеся грибы вдруг разом потухли, чтобы через миг опять вспыхнуть лишь вокруг одного-единственного прохода. Кроме того, в самом этом тоннеле свет стал еще ярче, чем раньше. А иномирец тем временем чувствовал, будто из его черепа что-то вытягивает силы. Совсем немного, но чрезвычайно неприятно. Сильно заболела голова, веки словно налились свинцом. Страшно захотелось спать.

Саша не сразу понял, что уже не стоит под статуей, а лежит рядом с ней, а Барвин заботливой рукой вытирает тряпкой пот с его лба. Голова уже пришла в норму, но тело все еще испытывало небольшую слабость.

– Что случилось? – приподнимаясь на локтях, спросил иномирец. – Сработало?

– Сработало! – радостно ответил расхаживающий взад-вперед доктор. – Вот это технологии! А мы говорим, мол, вот же тупоголовые болотники, колесо даже придумать не смогли, воруют телеги у нас. А они им и не нужны. В их пещерах сокрыты иные тайны, гораздо интереснее, чем простое колесо.

– Статуя активировала определенные грибы, – сказал барон. – И они теперь подсвечивают нужную нам дорогу. А в той сушеной голове, видимо, «заряд» закончился, вот все и сбилось. Ты сам-то как?

– Живой, – отмахнулся Саша, вставая и отряхивая колени. – Ну чего же мы ждем? По коням!

Троица вновь мобилизовалась и отправилась в путь. Теперь идти стало гораздо легче, но и в то же время опаснее: активация статуи-механизма могла привлечь нежелательных гостей… или хозяев, судя по тому, что гора принадлежала болотникам. Иномирец ни на миг не терял бдительности: он смотрел по сторонам, целился в каждый угол, а палец держал на спусковом крючке карабина максимально напряженным, чтобы быть готовым выстрелить в любой момент. Но вокруг все было тихо. Никакого шума, лишь завывание сквозняка слегка нагнетало обстановку.

Теперь, когда путь был обозначен явно, маршрут оказался не таким уж и длинным. Всего через четверть часа путники покинули лабиринт и оказались в огромной пещере невиданной красоты. Пещера не выглядела рукотворной. Шириной в сотню, а высотой в двести шагов, это помещение завораживало, приковывало к себе взгляд. С потолка свисали голубоватые светящиеся сталактиты. Со стен в узкие желоба стекала вода. В самом центре пещеры находилась выдолбленная прямо в горной породе усеченная пирамида, к вершине которой с каждой из четырех сторон поднимались резные ступени.

Никаких признаков потусторонних сил или же болотников пока не наблюдалось, но троица все равно оставалась настороже: опасность могла появиться в любой момент с неожиданной стороны.

Доктор, увидев архитектуру болотников, от счастья чуть не выпрыгнул из своего халата. Он стал бегать туда-сюда, осматривая детально каждый камушек, каждый гриб, но к пирамиде пока не приближался. Видимо, оставил на «десерт».

Саша вдруг почувствовал холод, прямо как тогда, в доме Лешера, когда появился Ангус. Под ногами захрустела тонкая корочка льда, а изо рта пошел пар. Иномирец понял, что намечаются неприятности, а потому подозвал всех к себе и жестами указал смотреть в оба.

Становилось все холоднее, но больше ничего в окружении не менялось. Вокруг не было ни одной живой или скитающейся между мирами души, кроме троих готовых к бою вооруженных карабинами мужчин. Откуда-то послышались чавкающие шаги…

– Ухо востро! – сквозь зубы процедил Барвин.

Троица встала спина к спине, обеспечив себе обзор на триста шестьдесят градусов. Медленно, но уверенно они стали приближаться к пирамиде, пытаясь понять, откуда движется то, что издает звук шагов. И совсем скоро это нечто появилось в поле зрения.

На вершине пирамиды появилась тощая, но очень высокая фигура болотника, на сей раз живого, а не каменного. Это чудище было облачено в черные дырявые обмотки, а в руках у него отблескивал голубым светом кривой клинок. Болотник стоял неподвижно, наблюдая за незваными гостями, при этом очень неприятно скалясь ртом, полным острых акульих зубов.

Саша выждал несколько мгновений, затем без колебаний направил дуло в сторону противника, прицелился и нажал на спуск. В нависшей тишине грохот выстрела прозвучал оглушающе, и сразу же заложило уши. Пуля прошла всего в нескольких сантиметрах ниже головы болотника и попала прямо в горло. Чудовище пошатнулось, упало на колени и попыталось взреветь, но, видимо, издавать хоть какие-нибудь звуки оно уже не могло. Да это и не потребовалось – на стрельбу сразу же сбежались все до этого момента прятавшиеся болотники.

Со всех сторон посыпались тени. Из-за камней, из-за пирамиды, из щелей и прямо из ледяной воды в глубоких ямах. На первый взгляд казалось, что их не меньше двух десятков. Все вооружены, двигаются стремительно, но напрямую не ломятся – пытаются окружить своих жертв со всех сторон. Так загоняют добычу хищники. Но, в отличие от животного мира, загонная дичь не вооружена нарезными карабинами.

– Огонь! – скомандовал Барвин, и ружья заговорили.

Саша сделал семь выстрелов, из которых в цель попали шесть. Две пули прошили головы болотников насквозь, еще три угодили в грудь и живот. Противник не считался с потерями. Как говорил Барвин, эти твари не знают жалости ни к себе, ни к своим врагам. Как только появились первые трупы – следующие за ними болотники не гнушались пробежаться по своим уже павшим боевым товарищам. Вполне возможно, что это была тактика запугивания. Мол, им нечего терять.

Иномирец зарядил новый магазин, передернул затвор и продолжил стрельбу. Краем глаза заметил, что успехи его друзей несколько ниже. Барвин еще справлялся, а вот доктор, кажется, запаниковал, и оттого руки его дрожали, а пули били мимо цели. Саша выстрелил пару раз перед собой, снося еще две чудовищные головы, и перевел ствол в сторону фланга Лешера, помогая ему отбиться от почти настигших троицу болотников.

Когда смолкли выстрелы и иномирец отстрелял второй магазин, оказалось, что живых болотников больше не осталось. Вокруг лежали лишь истекающие кровью тела с дергающимися руками и ногами. Странно, но чудовища не издавали предсмертных стонов. Более того, они даже не шипели, когда пули пробивали их непрочную броню и застревали в теле. Умирая, они продолжали стискивать зубы и злобно смотреть в сторону людей.

– И это все? – усмехнулся Барвин, закидывая ствол на плечо. – Вот что значит – оружейный гений барона Сорина! Хе-хе! Не одними паровозами сыты.

• Предыдущая
• 43/76
• Следующая