Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович - Страница 62
- Предыдущая
- 62/76
- Следующая
– Думать, на сегодня достаточно, – решил Крамм. – Йохтари, отводить эту самку в общежитие. Пусть отдыхать до утра.
Стражник кивнул и, схватив рабыню за ошейник, рывком поднял ее в вертикальное положение. Крепко сжав ее руку, потащил через плантацию к поместью.
Стоит заметить, что одежда Даши износилась уже настолько, что она скорее мешала, нежели помогала. Балахон изорвался – его пришлось подвязывать пятью веревками в разных местах. Обувь и вовсе превратилась в скомканную кучу непонятного грязного материала, и ее пришлось выбросить. Босые ноги девушки уже давно перестали чувствовать боль.
Пройдя через поместье, стражник остановился в темном узком коридоре перед входом в общежитие. Дорогу перегородил Пахмар.
– Оставь мне ее, – сказал чемпион на языке пепельников. – Я с ней поговорю и отведу спать.
– Хозяин не давал такого указания. Отойди с дороги.
– Хозяин меня любит и ничего тебе не сделает. Не волнуйся, с человеческой самкой все будет хорошо. Если что – ты довел ее до двери. Вот тебе за молчание. – Пахмар протянул стражнику небольшой мешочек с монетами. – Вот. Накопил за последний год за победы на боях. А теперь ступай.
Охранник почесал голову, спрятал кошель к себе в карман и толкнул Дашу в сторону чемпиона, а сам развернулся и ушел восвояси. Девушка почувствовала что-то неладное и сильно занервничала, но сделать она ничего не могла. Сейчас она не дала бы отпор даже маленькому ребенку. Она выжидающе встала, посмотрела в лицо пепельника и ужаснулась: взгляд Пахмара буквально источал что-то злорадное и жестокое.
– Идти со мной, – ухмыльнулся чемпион, схватив Дашу за шею и грубо потащив ее за собой. Он открыл дверь в крохотную подсобку, в которой хранились тряпки, швабры и прочий мелкий инвентарь, затолкнул туда девушку и вошел следом.
– Что… чего ты хочешь от меня?
– От тебя? Ничего не хотеть. Но мне надо кое-что сделать, чтобы как следовать задеть твоего дружка.
Пахмар ударил Дашу по голове ладонью. Та, охнув, облокотилась о стену и совсем обмякла, но сознания не потеряла. Чемпион же развернул рабыню к себе спиной, жестким шлепком по спине заставил ее нагнуться и одним движением сорвал остатки балахона с ее избитого тела.
– П-прошу, не надо, – взмолилась девушка сквозь зубы, чувствуя, как накатывают слезы. – Пож-жалуйста, не трогай меня… я… дам тебе, что захочешь…
– Мне ничего от тебя не надо, – хохотнул Пахмар, стягивая с себя штаны. – Стоять смирно и терпеть. И чтобы не издавать ни звука, женщина.
Даша попыталась вырваться, но пепельник обхватил ее талию своей огромной рукой и крепко сжал пальцы. Стало больно. Настолько, что, казалось, все внутренности сейчас перемешаются и выйдут наружу через рот. Как только девушка попыталась выдавить из себя некое подобие крика, Пахмар с силой приложил ее голову о стену. Мир вокруг пошел кругом, в ушах зазвенело.
– А теперь молчать и терпеть, – повторил па’вухаррен.
Девушка крепко-накрепко закрыла глаза и взмолилась всем богам, чтобы те даровали ей очередное забвение. Пожалуйста, думала она, прошу, умоляю, не дайте мне это почувствовать. Но боги не откликались. Даша прокляла все на свете: себя, пепельника за спиной, герцога Герберта Чаризза, ныне покойного епископа Клода Люция, Лагоша и весь свет за то, что она осталась совсем одна в таком ужасном положении.
Подумав о последствиях того, что сейчас должно было произойти, Даша твердо решила вскрыть себе вены этой же ночью. И плевать на все. Терпеть такое – выше ее возможностей.
– Ах ты сукин сын, – раздался из коридора чей-то знакомый голос.
– Роджер! – с надрывом закричала рабыня, тратя на этот крик свои последние силы.
– Я здесь!
Пахмар удивленно обернулся. Он рассчитывал, что об его выходке станет известно лишь завтра, и тогда уже жалкий человек не выдержит и нападет на него первым. Но чемпион никак не мог ожидать, что наемник после угроз жизни своей спутницы станет следить за ним, следить денно и нощно. И вот теперь этот человек, пока еще не па’вухаррен, но уже завоевавший себе авторитет боец, стоял в узком темном коридоре не с тренировочным мечом, а с самым настоящим увесистым железным топором. И глаза его горели желанием убивать.
– Подождать, человек! – замахал одной рукой Пахмар, другой натягивая на себя штаны. – Устроить честный бой под открытым небом!
– То, что ты сейчас собирался делать, – по-твоему, честно? Ты считаешь, что я стану тебя жалеть только потому, что ты безоружен? Я за свою жизнь убил сотню таких, как ты. Мне плевать на честь. Я весь свой век сражался за деньги. На кого укажет тот, кто платит, тому и перережу глотку. Мне приходилось быть не только наемным охранником, но порою и наемным убийцей. Темные были времена, но то были времена, закалившие меня и сделавшие меня тем, кто я есть сейчас.
– Но ты ведь не мочь просто так взять и убить меня здесь? И вообще… я сам тебя убить – только дернуться и сразу сломать тебе шею!
– Попытайся уследить, когда я дернусь, – мрачно ответил Роджер, крепко сжав челюсти.
Наемник выждал всего миг, после чего резко двинулся вперед, коротким ударом засадив лезвие топора в крупный живот противника. Неглубоко, но чрезвычайно неприятно. Пахмар завалился на Роджера, надеясь сбить его с ног, что в таком узком коридоре было бы довольно просто, но человек оказался проворнее. Он отпрыгнул назад, параллельно с этим нанося удар топором снизу вверх. Подбородок пепельника оказался разброблен, из него фонтаном полилась кровь. На пол упали насколько острых зубов.
– А-а-а-агрх! – заревел Пахмар, спотыкаясь и врезаясь в стену, добивая свое и без того поврежденное лицо.
Роджер на этом не останавливался. Следующий удар пришелся пепельнику обухом топора в лоб, затем несколько раз лезвием по рукам. Пахмар почти сразу прекратил попытки сопротивляться: после раздробления лобной части черепа он либо умер, либо провалился в глубокую прострацию. В любом случае последующего града выпадов он уже не чувствовал. Не почувствовал он и того момента, когда последний, добивающий удар пришелся по его шее. Стук, стук, стук…
Весь коридор оказался залит кровью. Обезглавленное тело почти полностью перегородило путь к выходу. Сама же голова, отделившись от тела, отлетела прямо к ногам едва-едва подоспевшей на звуки боя женщине из общежития. Та завизжала от ужаса, и стало ясно, что меньше чем через минуту сюда сбежится вся стража. А что будет дальше – поймет и дурак. Скорее всего, прилюдная казнь. Но Роджер был к ней готов. Он взглянул на все еще сидящую на полу подсобки Дашу, опустился рядом с ней на колено, снял с себя мешковатую рубаху, сшитую на размер пепельников, и укрыл ею девушку. Та тряслась от ужаса и безостановочно рыдала. Взглянув полными слез глазами на своего спасителя, она с трудом улыбнулась и сквозь плач прошептала:
– Сп… спас-сибо тебе…
– Теперь мы в расчете, да? – подмигнул наемник Даше. – Не переживай, шучу. Я буду защищать тебя до конца своей жизни. Только жизнь эта, кажется, совсем скоро оборвется.
– Б… бли…
– Что?
– Ближ-же, – попросила девушка. Роджер придвинулся к спутнице так близко, как только мог. И в этот момент рука Даши обняла шею наемника, притянула его губы к своим и страстно поцеловала. Так они и сидели на полу, целуясь, пока чья-то рука не выдернула убийцу чемпиона в коридор.
Дальше девушка уже ничего не видела. Она просто тихонько рыдала, все еще раздумывая о том, чтобы покончить жизнь самоубийством. Но теперь она решила сделать это только в том случае, если хозяин вдруг захочет за совершенную выходку убить Роджера.
Крамм стоял во дворе и наблюдал за тем, как стражники сперва вытаскивают из поместья изрубленные останки Пахмара, а затем силой выталкивают из дверей наемника. Роджер не сопротивлялся. Он знал, что ничего больше сделать не может. Но он был чертовски рад, что избавил этот мир от сволочи, которая угрожала Даше.
Стражники скрутили наемника и заломили ему руки. Подвели к хозяину. Крамм сурово поглядел на своего человеческого раба, слегка оскалился. Задумчиво почесал бороду и оценивающе прищурился. Роджер уже решил, что вот-вот – и острый кинжал пронзит его грудь без суда и следствия, без какой-либо прилюдности. Его сердце екнуло, когда хозяин подался вперед. Но вместо того чтобы убить раба, Крамм его крепко обнял и зловеще пробасил на ухо:
- Предыдущая
- 62/76
- Следующая
