Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович - Страница 70
- Предыдущая
- 70/76
- Следующая
Первым делом Джамаф приобрел у кузнеца два потрясающей работы одноручных кривых клинка, почти таких же, как и у него самого. Вручив их Виктору, он сказал, что тот должен за целый месяц научиться ими орудовать на уровне профессионала, иначе не видать ему Даши, потому что Крамм однозначно захочет показать себя во всей красе и точно выставит на ристалище своего непобедимого чемпиона. Единственный способ победить фаворита Крамма – это стать неумолимой машиной для убийства, не знающей страха, боли и промаха.
Каждый день с рассветом Джамаф будил Виктора, вручал ему клинки и заставлял тренироваться. Отшельник не оставлял иномирцу ни единого шанса: сражаться с полукровкой, не используя магии, было попросту невозможно. Джамаф двигался так быстро и стремительно, бил столь точно и размеренно, что, казалось, победить его не представляется никакой возможности даже хорошо обученному отряду наемных убийц.
Джамаф вновь и вновь заставлял покрытого синяками и ссадинами Виктора поднимать с земли свое оружие и держать удар. Обычно поединок длился всего несколько секунд, после чего иномирец оказывался в лежачем, иногда довольно странном положении, активно сплевывая сгустки слюны с «металлической» кровью и выбирая из глаз острые песчинки. К слову, привкус металла в крови стал заметно ниже, чем раньше. Теперь же в ней ощущалось некое влияние огненной рунной магии. Кровь больше напоминала по вкусу жгучий красный перец.
В итоге отразить хотя бы один удар иномирцу удалось лишь через две недели после начала тренировок. Да и то за этим последовал очередной шквал уколов и тычков, сваливших Виктора наповал. Но Джамаф не стал укоризненно отчитывать своего ученика, как он делал все время до этого момента. Теперь же отшельник помог иномирцу подняться, отряхнул его спину от песка и, улыбнувшись, произнес:
– Молодчина.
Виктор слегка окрылился этим комплиментом, расслабился, за что и поплатился новой порцией поражений. В итоге иномирец все-таки потерял терпение, бросил мечи на землю и гневно спросил:
– Да что же это такое? Почему я не могу сражаться так, как я умею, – при помощи магии? Я сотру любого мерзавца в порошок, стоит мне только немного напрячь свои руны на пальцах!
– А я разве говорил, что тебе нельзя использовать силу рун? – ухмыльнулся Джамаф. – На арене ты можешь делать все, что захочешь, лишь бы это было эффектно и эффективно. Главное для публики – это зрелищность. Главное для тебя – победить противника. Совмещая таланты фехтовальщика и умения мага, ты сможешь добиться успеха. Если ты не только победишь чемпиона Крамма, но еще и сделаешь это красиво, то соберешь достаточное количество денег для того, чтобы уехать отсюда хоть на материк болотников. Смекаешь?
– Смекаю, – раздраженно ответил Виктор. – Но почему ты сразу-то не сказал?
– Чтобы ты надеялся только на физическую силу и смог отразить мой удар. Ты смог. Но этого мало. Ты должен отражать каждый мой удар. Абсолютно каждый. Тогда, и только тогда, ты сможешь победить и получить в награду Дашу.
– Как-то это цинично звучит, честно говоря. Ну да ладно, – успокоился иномирец. – Главное – вытащить Дашу из заточения, а что для этого потребуется – нужно пропустить сквозь призму полнейшего безразличия.
– Так-то лучше, – кивнул отшельник. – А теперь подними свое оружие и вновь держи удар!
Виктор закатил глаза, что-то пробубнил в ответ, но указание выполнил.
В таком ритме почти незаметно пролетел целый месяц. Иномирец уже не помнил, когда в последний раз высыпался или нормально отдыхал. Все, что он делал, – это раз за разом, в течение сотен раз в день принимал поражение от своего наставника. От рассвета и до поздней ночи, лишь с небольшими перерывами на обед, Виктор дрался и дрался, хотя точнее было бы сказать – унижался и купался в песке. Он не чувствовал, что хоть на шаг приблизился к тому мастерству, которого от него требовал Джамаф, хотя отшельник уже считал иначе. Он сказал ученику, что теперь его навыки и умения довольно близки к навыкам и умениям, присущим всем чемпионам дома Краммов. Но и этого оказалось недостаточно. Джамаф раз за разом отправлял иномирца в нокаут, даже несмотря на то что тот успевал блокировать или уклоняться как минимум от четырех-пяти мощнейших выпадов.
И однажды настал день, когда Виктор, уже потеряв всякую надежду, абсолютно на автомате парировал первый удар, непринужденно ушел в сторону от второго, так же легко блокировал третий, вновь уклонился от четвертого, пятого, шестого, седьмого… ближе к пятнадцатой атаке иномирец вдруг, повинуясь какому-то внутреннему голосу, совершил ложный выпад сверху, а сам тем временем переместился вбок, после чего совершил неожиданный удар ногой с разворота и не сразу понял, что попал в цель.
Виктор, почувствовав, что больше опасности нет, огляделся. Рядом с ним на песке лежал Джамаф, и на его лице сияла самая яркая улыбка, которую иномирец когда-либо видел. В этой улыбке, в этом легком истерическом смехе скрывался самый настоящий Бог. Вся вселенная могла уместиться в звуках этого смеха. Если бы кто-то когда-нибудь спросил Виктора, в чем смысл жизни, он бы ответил: в смехе учителя, когда его ученик наконец-то достигает невозможного.
Джамаф отмахнулся от помощи и, встав самостоятельно, крепко пожал своему протеже руку. Настолько радостных глаз Виктор еще не видел никогда; он, глядя в них, тоже заразился этим иллюзорным чувством мимолетного счастья. В этот день впервые за долгий срок отшельник строго-настрого наказал иномирцу отдыхать, да отдыхать так, чтобы со стороны это можно было принять за самую натуральную смерть. Сперва Виктор решил, что это просто такая метафора, но, когда прилег в полдень на топчан и мгновенно потерял контроль над смертельно уставшим телом, он понял всю суть слов учителя. Организм расслабился настолько, что иномирец действительно не мог пошевелить ни единой конечностью. И потому решил просто вздремнуть.
Проснулся лишь через сутки с небольшим, и при этом сам, в кои-то веки без будильника в виде пинка под ребра от Джамафа.
Отшельник приготовил для своего ученика целый казан овощного рагу с мясом, а также вытащил припасенную на подобный «праздничный» случай бутылку с элитнейшим магмагрогом четырехсотлетней выдержки. Над пустыней уже сгустилась вечерняя прохлада, а светила давно сели, оставив после себя лишь тонкую струйку пурпурного горизонта, который с каждой минутой становился все уже и уже, пока и вовсе не исчез, оставив первенство по яркости небесных тел планетам и звездам.
Виктор наелся до отвала, да так, что стало плохо. Он чувствовал себя победителем. Он знал, что если использовать навыки рукопашного боя и фехтования, которым его научил отшельник, и добавить к ним изрядное количество магической энергии, то получится самый настоящий «бум». «Пусть хоть сотню чемпионов выставляют, плевать мне на количество», решил иномирец и тут же себя укорил за столь скверные мысли. Джамаф однажды сказал: нужно гордиться тем, что тебе удастся совершить, чтобы забыть гордыню в том, чего еще не было.
После ужина отшельник попросил ученика принести свои клинки. Отшельник принял их, долго рассматривал со всех сторон и под разными углами, а затем отложил их в сторону и протянул Виктору ножны со своими, сказав при этом:
– Возьми мое оружие. Мне оно служило верой и правдой уже много лет. Правда это или нет, но многие считают, что вещи хранят «отпечаток» своих владельцев до конца своего существования. Быть может, мои знания каким-то образом отразились на этих клинках, и это поможет тебе в предстоящей битве. В любом случае, даже если не верить во всю эту мистику, я просто хочу, чтобы мои мечи вновь побывали на арене.
– Ты сказал «вновь»? – прищурился Виктор. – Что ты имеешь в виду? Ты что, сражался как гладиатор?
– Как па’вухаррен – да, – кивнул отшельник. – И не только сражался, но еще и долгое время был наставником юных па’вухарренов. Но прошу тебя о большем не интересоваться, то для меня закрытая книга, абсолютно неприятная информация. Просто знай, что я прекрасно понимаю, каково тебе там будет, и всем сердцем за тебя переживаю. Знай, что я стану следить за тобой и молиться своим богам. Возможно, через меня они помогут и тебе.
- Предыдущая
- 70/76
- Следующая
