Невинность и порок - Барбьери Элейн - Страница 39

• Предыдущая
• 39/66
• Следующая

Однако все очень скоро сошлись во мнении, что, если чья-либо кровь в конце концов и прольется, это скорее всего будет кровь индейского ублюдка, который уже успел надоесть всем до смерти.

Буркнув что-то себе под нос, Роджер отверг последнюю мысль. Все эти люди ошибались. Месть рано или поздно свершится, но свершится его руками. Пьюрити заплатит ему за нанесенное оскорбление, и он лично позаботится о том, чтобы этот полукровка пожалел о своей дерзости.

Чувствуя знакомое напряжение в теле, Роджер пробормотал проклятие и увидел впереди крыши «Серкл-Си». Наконец-то он узнает истинное положение дел на ранчо.

Он не мог ограничиться слухами. Ему хотелось самому во всем убедиться, а для этого достаточно взглянуть в лицо Пьюрити. Тогда уже он сможет строить дальнейшие планы мести.

Тут Роджер заметил движение у дверного проема.

Мгновение спустя Стэн выкатил свое кресло на крыльцо.

Выражение его лица было хмурым, а на коленях лежал дробовик. Его приветствие не заставило себя долго ждать:

— А ну стой! Тебя сюда не звали, Норрис!

«Старая развалина», — подумал Роджер и подъехал ближе.

Подняв дробовик с быстротой, поразившей Роджера, Стэн проворчал:

— Предупреждаю тебя в последний раз!

— Ладно! — Не обращая внимания на пот, выступивший у него на лбу при виде дробовика, Роджер ответил натянутым тоном: — Какой бы ни была причина вашей враждебности…

— Не пытайся меня провести! Ты отлично знаешь, почему это ружье нацелено на тебя. — Выражение бледного лица Стэна сделалось жестким. — Мне все равно терять нечего, так что я выстрелю не задумываясь, и тебе лучше зарубить это себе на носу. Если бы ты соображал хотя бы вполовину быстрее, то сейчас же развернул бы свою лошадь и убрался отсюда вон!

«Вот противный старикан!» — мелькнуло в голове у Роджера.

— Я приехал к вам не в гости, а по делу. Это касается ссуды.

— Мы все уладили, когда были в городе! Нам не о чем говорить, пока не придет срок очередного взноса!

— Я получил телеграмму, подтверждающую подлинность аккредитива, предъявленного Джеком Томасом, должен передать ее прямо в руки Кассу Томасу, раз его отец сейчас отсутствует.

Глаза Стэна сузились.

— Его здесь нет.

— Ничего, я подожду.

— О нет, это исключено, если только ты не думаешь, будто я позволю тебе торчать тут две или три недели, пока он не вернется.

Приведенный в замешательство его словами, Роджер нахмурился.

— В таком случае я хотел бы поговорить с Пьюрити.

— Нет.

— Тогда я подожду ее здесь.

— Я сказал: нет!

Роджер почувствовал, как в нем медленно закипает гнев.

— А я говорю, что намерен подождать ее, и вы не сможете мне помешать!

— Ах вот как! — Стэн улыбнулся. — Если тебя не пугает мое ружье, то я все же сомневаюсь, что ты захочешь провести тут две или три недели, ожидая ее возвращения.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что ее тоже нет дома. И даже если бы она была здесь, тебе бы это не помогло, потому что она отказывается даже здороваться с тобой.

— Ее нет дома? Что вы хотите этим сказать? — выпалил Роджер, еле сдерживаемый гнев которого перерос в нескрываемую ярость. — Уж не намекаете ли вы на то, что она отправилась куда-то вместе с Томасом и их обоих не будет в течение двух или трех недель?

Стэн словно буравил его взглядом. Он ответил, нарочито растягивая слова:

— Вот именно.

— Куда они уехали?

— Тебя это не касается.

— Я задал вам вопрос, — начал было Роджер и замолк, увидев, что Стэн поднял ружье еще на дюйм.

— А ну убирайся отсюда, Норрис! Пьюрити тут нет, а там, куда она отправилась, тебе до нее не добраться, тем более что рядом с ней Касс Томас.

— Этот полукровка…

— Вон с моей земли!

— Ты еще пожалеешь об этом, Корриган!

— Этот день никогда не настанет.

Роджер развернул лошадь и, яростно вонзив ей в бока шпоры, ускакал прочь. Он даже не оглянулся назад и потому не мог видеть торжествующей улыбки, озарившей лицо Стэна, когда тот обернулся к двери ранчо и произнес:

— Теперь ты можешь выйти, Пит. Я знаю, что ты здесь. И убери ружье. Он уехал.

И уж конечно, Роджер не мог слышать, как лысеющий повар проворчал в ответ:

— Зачем ты сказал ему, что Пьюрити и Томас уехали вместе? Так или иначе, его это совершенно не касается!

Он также не видел жестокой усмешки на лице Стэна, когда тот ответил:

— Если бы ты посмотрел на его лицо, ты бы меня понял. Вот что называется получить по заслугам!

Вне себя от ревности, едва крыши ранчо «Серкл-Си» скрылись из виду, Роджер пустил лошадь галопом. Когда первые капли дождя упали ему на плечи, он выругался, поднял глаза на черные тучи, зловеще клубившиеся над головой, и дал себе зарок, что месть его будет еще более страшной.

Холодный дождь лил как из ведра. Лошадь Пьюрити медленно плелась по размытой тропинке. Гроза началась вскоре после полудня и до сих пор не ослабевала, хотя день уже клонился к закату. Охваченная еще одним приступом неудержимой дрожи, девушка поморщилась, когда вода с краев ее шляпы уже в который раз стекла тоненькой струйкой по затылку прямо под ворот рубашки. Зуб на зуб не попадал от холода, но Пьюрити, к своему горькому удовлетворению, поняла, что телесные муки, пережитые ею за последние несколько часов, пошли ей на пользу — они вытеснили из сознания сомнения, которые начали одолевать ее еще несколько дней назад, сразу же после того как «Серкл-Си» скрылось вдали.

Она вздохнула. До сих пор они с Кассом хранили неловкое молчание. Взаимная неприязнь, омрачавшая раньше их отношения, исчезла, но на ее месте возникло новое, не поддающееся определению напряжение, которое со временем не уменьшалось. Оно было настолько сильным, что малейшее движение руки Касса пробуждало в ней беспокойство.

Все попытки девушки завести разговор кончались или его резкими словами, или вызывали его отчуждение, как это было накануне вечером, когда в ответ на какой-то простой вопрос Касс бросил на нее такой испепеляющий взгляд, что Пьюрити не сразу смогла прийти в себя. Обидевшись, она огрызнулась:

— Думаю, тебе пора уже посвятить меня в свой секрет.

Касс резко повернулся в ее сторону, его светлые глаза были прищурены.

— Где находится тот поселок кайова, куда мы едем? — спросила Пьюрити и, поскольку он молчал, добавила: — Мне не нравится, когда меня держат в неведении! Ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, однако у самого тебя нет ко мне доверия!

Тогда, взглянув ей прямо в лицо, отчего у нее, как ни странно, перехватило дыхание, он ответил бесстрастным тоном:

— Доверие тут ни при чем. Я уже говорил тебе, что поселок находится в северном Техасе, на земле, выделенной индейцам по соглашению с правительством. Когда именно мы туда прибудем, зависит от того, с чем нам придется столкнуться в пути.

Пьюрити перевела взгляд на Касса, ехавшего рядом с ней. Его шляпа была низко надвинута на лоб, плечи расправлены. Он не проявлял никаких признаков усталости или недовольства. Однако она понимала, что его прорезиненный плащ защищал от влаги немногим лучше, чем ее собственная одежда. Значит, озноб у него так же усиливался с каждым часом, как и у нее.

Пьюрити попыталась перевести дух, и тут ее снова пробрала дрожь. Говоря по правде, она терпеть не могла весенних гроз и старалась не отдаваться на их милость. Шум сильного дождя оживлял уже поблекшие было воспоминания. Ей отчетливо слышались отзвуки капель, барабанивших по крыше фургона, где находилась ее семья, отголоски стука копыт и вспышки молний, от которых внутри повозки было светло как днем.

Память об улыбке на лице ее отца, когда он в последний раз обратился к ней и ее сестрам, до сих пор наполняла ее сердце скорбью.

— Я знаю, что мои девочки любят друг друга, как и я люблю вас всех. Позаботьтесь каждая о другой. Обещаете?

— Да, я обещаю тебе.

— И я тоже, папа.

— И я.

• Предыдущая
• 39/66
• Следующая