Творящие любовь - Гулд Джудит - Страница 12

• Предыдущая
• 12/121
• Следующая

— Не добавить ли тебе еще немного соуса?

Ребекка покачала головой:

— Нет, спасибо.

— Тогда, может быть, еще картошки?

Девочка удивленно подняла брови.

— Нет, спасибо, — с трудом ответила она, гадая, что же затевается.

Элизабет-Энн поджала губы, также теряясь в догадках, что происходит с Шарлотт-Энн.

Когда они кончили есть, Шарлотт-Энн первая отодвинула стул и начала убирать со стола.

— Сегодня моя очередь мыть посуду, — объявила она.

Удивление было всеобщим.

Элизабет-Энн с любопытством посмотрела на дочь, но так ничего и не сказала. Она знала: недолго осталось ждать, чтобы Шарлотт-Энн показала коготки.

Только после того, как посуда была вымыта, насухо вытерта и убрана и Шарлотт-Энн отчистила до блеска двойную эмалированную раковину, она подошла к матери. Пробило девять часов, и Элизабет-Энн одевалась в алькове за занавеской, служившем гардеробной, собираясь в «Савой плаза».

Шарлотт-Энн кашлянула, прочищая горло.

— Мама, — раздался ее непривычно ласковый тихий голос.

— Что случилось, дорогая? — спросила мать, не поворачиваясь.

Шарлотт-Энн глубоко вздохнула:

— У меня уже много подруг в школе. И за последние три недели я проводила у них в доме каждый субботний вечер и оставалась на ночь.

— Да, это так.

Элизабет-Энн вышла из алькова в гостиную, поправляя манжеты на блузке. Она встала перед зеркалом, висящим над каминной полкой, критически оглядела себя и увидела отражение Шарлотт-Энн. «Вот оно», — подумала Элизабет-Энн, увидев, что дочь поджала губы.

— Девочки ночуют друг у друга по очереди, — напомнила Шарлотт-Энн. — Это что-то вроде вечеринки в пижамах. Даже если у кого-то недостаточно кроватей, как у Терезы, то мы наваливаем одеяла и подушки…

Элизабет-Энн обернулась к ней:

— И теперь ты считаешь, что пришла твоя очередь ответить на приглашение?

Шарлотт-Энн кивнула.

— Значит, мы обязательно устроим сонную вечеринку здесь, — сказала Элизабет-Энн.

— Скоро? Пожалуйста, мама!

Элизабет-Энн выгнула бровь:

— Как скоро?

Шарлотт-Энн заговорила громче:

— В эту субботу? Тебе это подходит?

— В эту субботу? — Элизабет-Энн посмотрела на нее. — Но… это же послезавтра. У нас остается маловато времени.

— Ты же все равно будешь на работе. Я все сама сделаю, — быстро пообещала дочь.

— Но ты еще слишком мала Другие родители будут настаивать, чтобы за вами присматривали.

— Я уже говорила с тетей Людмилой, и она пообещала, что приглядит за нами. Она не против. Она одинока и любит компанию, ты же знаешь. — Шарлотт-Энн умоляюще смотрела на мать. — Я знаю, это не очень приятное известие, но мы никого не побеспокоим, правда.

Элизабет-Энн вздохнула, но все-таки слабо улыбнулась дочери.

— Что же, тогда отлично. Я согласна, если только ты и твои подружки не будете слишком шуметь и не давать спать твоим сестрам и брату.

Лицо Шарлотт-Энн расцвело, и девочка бросилась матери на шею.

— Спасибо, мама! Я так тебе благодарна, — с этими словами она чмокнула Элизабет-Энн в щеку.

— Я рада, — улыбнулась та. — Я приготовлю вам хороший ужин прежде, чем уйти. — И, задумавшись на минуту, добавила: — Может быть, даже испеку торт…

— Я сама испеку.

— Ты лучше постарайся хорошо провести время, дорогая.

— Так и будет! На это можешь рассчитывать.

— Кстати, в котором часу вы обычно собираетесь?

— В шесть, шесть тридцать, — Шарлотт-Энн пожала плечами, — что-то около этого.

— Хорошо. Наконец-то я смогу познакомиться с некоторыми из твоих подружек, о которых ты столько рассказывала. Мне бы этого очень хотелось.

— И они хотят с тобой познакомиться, мама. Я им все о тебе рассказала.

— Рассказала? — удивилась Элизабет-Энн.

— Кое-что, — дочь потупилась, и ее голос стал кротким. — Ты же не станешь говорить девочкам, где именно ты сейчас работаешь. Не скажешь, мама?

Элизабет-Энн безучастно посмотрела на Шарлотт-Энн. Она так и не поняла — и не приняла — причины, по которым ее мать работала горничной. Что же она наговорила подругам? Ну, это скоро выяснится, это точно. Шарлотт-Энн — настоящая сказочница, уж она-то постаралась, чтобы фамилия Хейл звучала как можно внушительнее. Вне зависимости от обстоятельств девочка всегда старалась произвести впечатление на людей, поднять престиж семьи и подчеркнуть ее собственную значимость. Именно Шарлотт-Энн возражала против переезда на Грэмерси-Парк из-за размеров квартиры. А потом, выяснив, что они будут жить в привилегированном районе, тут же сменила пластинку. «Можно подумать, — удивилась тогда Элизабет-Энн, — что идея переезда принадлежит именно ей».

Мать озабоченно вздохнула. Иногда она чувствовала, что совсем не понимает Шарлотт-Энн, настолько девочка была ей чужой. Временами ее охватывал страх, что она так и не сможет понять ее. Но ведь она ее дочь, и поэтому Элизабет-Энн любила ее. Она была уверена, что и Шарлотт-Энн по-своему, расчетливо, но любит ее тоже.

Взволнованные разговоры и взрывы смеха остались за закрытой дверью квартиры. Элизабет-Энн торопливо спускалась по лестнице. Было уже почти половина десятого, времени у нее в обрез. Ей нужно было выйти из дома как минимум на пятнадцать минут раньше, но девочки не отпускали ее. Если она опять опоздает, по вине подземки или своей собственной, придется объясняться с миссис Уинтер.

Но, о чудо, ничто не помешало ей. Не успела Элизабет-Энн спуститься на платформу, как поезд на полном ходу вылетел из туннеля и заскрежетал тормозами, останавливаясь. Она мысленно поблагодарила благоприятное расположение звезд и добралась до «Савой Плаза» в рекордно короткий срок. Ей даже удалось поболтать пять минут с Даллас, пока надевала форменное платье.

— Господи! — воскликнула негритянка, уперев руки в бока, когда Элизабет-Энн повесила в шкафчик свое лучшее платье. — Ну ты и разоделась сегодня. Особый случай, да?

Женщина улыбнулась.

— Не совсем так. Одна из моих дочек устроила вечеринку для подружек.

— Ты очень мило выглядишь.

— Спасибо, Даллас.

Их разговор прервал звук шагов миссис Уинтер, раздавшийся в коридоре. Горничные выстроились в ряд, а миссис Уинтер прохаживалась перед ними, придирчиво разглядывая словно проглотивших шомпол женщин. До этого дня все шло настолько хорошо, что Элизабет-Энн стояла выпрямившись, осмелясь не скрывать уверенности в себе, как бывалая горничная.

Миссис Уинтер завершила обход и важно выпятила грудь.

— Мне сказали, что сегодня вечером необходимо обратить особое внимание на шестой этаж, — многозначительно произнесла она. — Это касается номера 614, находящегося в вашем ведении, миссис Хейл.

Экономка повернулась к Элизабет-Энн, глаза ее сверкали.

Элизабет-Энн старалась подавить замешательство. Она и еще несколько ирландок составляли белое меньшинство среди прислуги ночной смены. Миссис Уинтер называла негритянок по имени, а белых по фамилии. Это было нечестно, но, не видя выхода, все страдали молча.

— Поэтому я хочу изменить обычное распределение обязанностей. Минни, — экономка указала на одну из горничных и резко продолжила: — Ты возьмешь на себя комнаты Даллас на пятом этаже. А ты, Даллас, позаботишься о комнатах миссис Хейл на шестом этаже. Что же касается вас, миссис Хейл, то в связи с тем, что вы умеете справляться с трудностями и… выглядите наиболее… мгм… достойно, вы будете обслуживать только номер 614. Вы будете это делать в любое время и выполнять все, что потребуется, что бы это ни было. Вы поняли меня?

Элизабет-Энн кивнула:

— Да, миссис Уинтер.

— Все остальные свободны. — Экономка подождала, пока горничные друг за другом выйдут из комнаты. Потом снова повернулась к Даллас и Элизабет-Энн: — Сегодня вечером в номере 614 поселится очень важный гость. — Она сделала многозначительную паузу. — Мисс Лола Бори.

Даллас вскрикнула от удивления, но миссис Уинтер предпочла этого не заметить. Даже у Элизабет-Энн сердце учащенно забилось. Лола Бори — легенда, самая яркая звезда кинематографа, жизнь которой находилась под пристальным вниманием публики и которой подражали миллионы американок.

• Предыдущая
• 12/121
• Следующая